Кристина Гросс-Ло - Родители без границ. Секреты воспитания со всего мира
Большинство родителей считает, что только высшее образование гарантирует детям приличный уровень жизни. Но вуз вузу рознь: чтобы получить престижную и высокооплачиваемую работу, нужно закончить один из элитных столичных университетов. А чтобы туда попасть, необходимо получить высокие баллы на едином выпускном экзамене…
В день этого девятичасового испытания вся страна, затаив дыхание, наблюдает за своими детьми. Во время аудирования самолетам запрещено взлетать и заходить на посадку, чтобы шум не мешал тестируемым; офисы и фондовые биржи открываются позже обычного, чтобы на дорогах не было пробок и школьники не опоздали к началу экзамена. Матери толпятся в церквях и храмах, прося Небо о поддержке. Цена такого напряжения при сдаче экзамена непомерно высока – как для самих учеников, так и для родителей. Дети годами учатся до поздней ночи: после уроков они отправляются на подготовительные курсы и возвращаются домой ближе к полуночи. Высокая конкуренция нередко становится причиной школьной травли; ученики средних и старших классов не выдерживают непосильных нагрузок и постоянного давления – число самоубийств растет. Правительство наложило запрет на занятия после десяти часов и устраивает регулярные рейды по хагвонам. Беда в том, что многолетние усилия зачастую оказываются напрасными: сегодня в Южной Корее огромное количество безработных выпускников.
Страсть корейцев восхищает весь мир. Тем временем в самой стране образовательную систему считают «крупнейшей национальной проблемой». Я отправилась в Сеул, чтобы выяснить, стоит ли США взять на вооружение их методы или цена, которую корейцы платят за высокие баллы на международных тестах, все-таки слишком высока?
Сразу после прилета у меня была назначена встреча в кафе при отеле «Лотте уорлд», который является частью семейного развлекательного центра с парком аттракционов. Я приехала в самом начале летних каникул (в Корее, как и в Японии, школьники учатся до конца июля), так что в парке гуляло немало родителей с детьми. Нужно отметить, что в последнее время уровень рождаемости в стране катастрофически снизился. Теперь на одну семью приходится в среднем 1,23 ребенка – слишком велики финансовые и психологические издержки воспитания. В результате мы наблюдаем ту же ситуацию, что и в Китае, – все надежды возлагаются на единственного ребенка, и родители чувствуют огромную ответственность за его судьбу. Женщины, с которыми мне довелось общаться в тот день, показались мне буквально помешанными на учебе своих детей. Но чем больше мы говорили, тем яснее я понимала: они просто делают все, что могут, ради их будущего. Фактически общество не оставило им выбора.
В разговорах матерей-кореянок сквозят терзания и тревога. Одна из них перевезла семью в южный район Сеула Тэтчхи-дон, потому что там расположен лучший в столице хагвон. Другая вспомнила историю женщины, которая покончила с собой после того, как дети поступили в университет и стали жить отдельно, – бедняжка не смогла справиться с «синдромом опустевшего гнезда», ведь столько лет смысл ее существования заключался в том, чтобы помогать им учиться. Завышенные ожидания объясняют высокий уровень стресса. «Мы хотим, чтобы наши дети были лучшими во всем, – говорит одна из моих собеседниц. – Хотя, если у них нет собственных амбиций, ты можешь вздохнуть спокойно и не участвовать в этой гонке на выбывание». Корейские мамы верят, что их моральный долг – сделать все возможное, чтобы ребенок хорошо учился.
Здесь никто не говорит о служении родине или о «насыщенной» жизни, как в Китае. И никто не упирает на самореализацию. В Южной Корее на первом месте стоит семья, и ваши достижения, по сути, являются выражением дочернего или сыновнего долга. Исследование показало, что матери воспринимают процесс воспитания как крайне интимный, в равной мере вовлекающий обе стороны. Наглядная иллюстрация – в корейских домах развивающие картинки специально вешают повыше, чтобы ребенок мог рассматривать их, сидя на руках у родителей. Для сравнения вспомните те же мобили, которые укрепляют над кроватками в западных странах.
Подруга-кореянка посоветовала мне не принимать жалобы матерей близко к сердцу. Здесь не принято рассказывать о том, что у тебя все хорошо, – иначе ты рискуешь прослыть хвастуньей. А говоря о трудностях, с которыми приходится справляться, чтобы помочь своему ребенку, ты укрепляешь связь с другими матерями, ведь им твои проблемы знакомы и понятны. Моя подруга много лет прожила за границей. Когда она только вернулась в Корею, то сперва думала, что ее знакомым очень не повезло в браке. «А потом я поняла, что это не так. У этих женщин прекрасные семьи, просто им иногда нужно выпускать пар». Рассказывая о тяготах жизни, ты демонстрируешь преданность детям и готовность принести любые жертвы ради их будущего.
Жертвы в самом деле приносятся серьезные. Чтобы спасти детей от безжалостной образовательной системы, многие матери увозят их в США, Австралию или на Филиппины, оставляя мужей в Корее. На сегодняшний день за границей обучаются около восемнадцати тысяч корейцев. В США 77 % корейских школьников учатся в начальных или средних классах. Я встречала немало ребят школьного возраста, которые либо переехали в Америку с мамой, либо живут у родственников или знакомых. Они с удивительной невозмутимостью переносят разлуку с домом.
В то же время есть родители, настроенные по отношению к вышеописанной «гонке на выбывание» вполне философски. Я встретилась с двумя учеными из Сеульского государственного университета, самого престижного корейского вуза. Дочерям Кан Ок Чхо, старшего научного сотрудника Института спортивных наук, уже за двадцать, обе занимаются дизайном. Дочери Юн By Ок – научного сотрудника того же факультета – восемь лет.
Чхо и ее мужу было нелегко принять выбор своих дочерей. Когда девочки заинтересовались искусством и дизайном в средней школе, родители всерьез забеспокоились об их будущем. «Я с ума сходила от переживаний», – с улыбкой призналась Чхо. К счастью, дочери знали, что делают. В конце концов они убедили родителей, что имеют право следовать за мечтой. Тем более что сама Чхо занимается тем, что ей нравится: проработав много лет диетологом, она решила вернуться в университет, чтобы получить докторскую степень по философии.
И Чхо, и Ок сказали, что цель обучения отнюдь не в результате. Главное, что в процессе усердной работы закаляется характер и приобретается внутренний стержень. «Я хотела, чтобы мои дочери выросли сильными. Я всегда думала: если они научатся преодолевать стресс, это пригодится им в жизни», – говорит Чхо.
Отношение Ока к дочери – смесь смирения и честолюбия.
– Если она найдет свое призвание и будет упорно трудиться, я приму ее выбор, пусть даже она решит стать чистильщиком обуви, – заявляет он.
– Неужели? – улыбаюсь я. – Даже чистильщиком?
– Ну, по крайней мере сейчас я думаю именно так, – отвечает Ок. – А там посмотрим.
Конечно, он мечтает о блестящем будущем для дочери. Иногда ему кажется, что она станет музыкантом мирового класса, иногда – что будет чемпионом по гольфу. Но его слова про чистильщика были шуткой лишь отчасти. Саран только восемь лет, и перед ней открыто множество путей. Но отец уже сейчас понимает: лучше всего дочери будет удаваться то, к чему у нее есть природная склонность. В его словах я слышу отголоски китайской мудрости «Интерес – лучший учитель». Американцы в этом плане несильно от них отличаются: делай то, что любишь. Следуй за своим призванием.
Но реальность южнокорейской образовательной системы такова, что родители вынуждены включаться в эту безумную гонку. Доктор Мукъён Мун из корейского Института педиатрии и образования приехала из США. У нее была возможность на примере собственного ребенка сравнить американский и корейский подход к обучению. В США дошкольники больше времени уделяли играм, в то время как их сверстники в Стране утренней свежести уже начинали грызть гранит науки. «У детей сейчас такая непомерная нагрузка, – со вздохом говорит подруга, когда я захожу к ней в кабинет. – А они даже не понимают, что происходит, не чувствуют, как у них отнимают жизнь. Они устают, но не замечают этого и продолжают идти вперед. Их лишают счастливых воспоминаний! Ведь в них – главная ценность детства. А что они будут помнить, когда вырастут? Как до поздней ночи сидели на курсах? Я не думаю, что эти дети счастливы. Они привыкли к такому порядку вещей и воспринимают его как должное, но на самом деле у них никогда не было возможности разобраться, чего они сами хотят от жизни».
Не все родители готовы играть по правилам системы или покорно ждать, когда ситуация изменится к лучшему. Моя двоюродная сестра Тончу оставила Сеул с его бешеным ритмом (где ее знакомые записывали своих двухлеток в английские школы) и перебралась к свекрови в провинцию Кангвон. Теперь они с мужем и шестилетней дочерью Емин живут в спокойном Чхунчхоне, который разительно отличается от Сеула. Образовательное безумие до него еще не добралось. Емин ходит в детский сад, расположенный у подножия горы; воздух там свежий и чистый. Целыми днями она играет с друзьями, ловит жуков и плавает в бассейне. Утром Тончу с мужем уходят на работу; вечером их ждет приготовленный свекровью горячий ужин. Отдав должное ее кулинарным талантам, они идут гулять на детскую площадку. Перед сном Тончу купает Емин и читает ей книжку, а потом они засыпают.
