Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
10 апреля Кавам при очередной встрече заявил Мюррею, что не давал Ала никаких новых инструкций по поводу сохранения иранского вопроса в повестке Совета Безопасности и даже не думает об этом. Он предпочитает оставить этот вопрос в повестке. Однако Кавам опасался, что Советы вскоре потребуют присоединиться к их требованию о снятии вопроса. Премьер предупредил американского посла, что, если СССР будет его подталкивать, он сначала потребует, чтобы ему доказали, что это не вызовет опасных последствий; однако если Советы будут настаивать, он все же предложит Совету Безопасности снять вопрос с повестки. Однако осторожный Кавам поинтересовался у Мюррея, может ли он повторно включить вопрос в повестку, если ситуация вновь осложнится. Разъяснения через Мюррея дал Бирнс: Совет Безопасности — постоянно действующий орган, однако стоит Каваму напомнить, что две недели назад обращение Ирана к Совету Безопасности попало в повестку только после вмешательства США и ряда других членов Совета Безопасности. Если Иран, после настоятельных просьб о включении своего вопроса в повестку, будет затем настаивать на его снятии, это создаст впечатление о несерьезности позиции Ирана. Есть опасения, что в конце концов Иран потеряет расположение всего мира[731].
11 апреля в 7 часов вечера второй секретарь американского посольства в Тегеране Джон Джерниган встретился с Кавамом и передал ему рекомендации Бирнса. Казавшийся расстроенным премьер-министр объяснил, что час назад встречался с советским послом. Садчиков заявил ему, что сохранение иранского вопроса в повестке Совета Безопасности и настойчивость Ирана в данном случае являются оскорбительными для СССР и что Советы этого не потерпят. Садчиков также добавил, что позиция Ирана есть демонстрация недоверия гарантиям Советского Союза и это испортит отношения между двумя правительствами. Не выдержав напора посла, Кавам обещал, что пошлет соответствующую телеграмму Г. Ала. Джерниган посоветовал Каваму не торопиться, так как здесь кроется опасность потерять поддержку ООН, возможная ошибка может привести к тому, что Иран останется один на один перед советской угрозой. Премьер согласился с этим аргументом, но повторял, что не может уклониться от выполнения требования СССР. Посол Мюррей сообщал госсекретарю: «Он чувствует, что положение сложное. Если Кавам сейчас выступит против Советов, то все его достижения пойдут насмарку. В то же время Россия может прервать экономические переговоры и сделать невозможными готовящиеся переговоры с азербайджанцами. После часового обсуждения Кавам попросил, чтобы посол Ирана в Вашингтоне получил возможность объяснить вам ситуацию и то, перед какой дилеммой он стоит. Просил также чтобы США урегулировали состояние дел, и Иран избежал критики по поводу отзыва своего вопроса с повестки Совета Безопасности. Он надеется, что вы поймете его положение и, в случае необходимости будете готовы прийти на помощь Ирану. Кавам попридержит новые инструкции Г. Ала в ожидании ответа от вас»[732].
После возвращения Пишевари из Джульфы, 8 апреля, британский и американский консулы по телефону выразили желание попасть к нему на прием. На 10-е число — утром британскому консулу, вечером американскому — были назначены аудиенции.
9 апреля Пишевари посетили прибывший из Тегерана по поручению руководителя ЦК Народной партии Ф. Кешаверза его брат, Джамшид Кешаверз, и руководитель профсоюзов Мазандарана Ибрагимзаде. Первый интересовался, кто послал А. Камбахша в Тебриз и предстоящими переговорами с тегеранским правительством. На его предложение участвовать в этих переговорах Пишевари ответил положительно. А госпожа Ибрагимзаде уверила Пишевари в готовности мазандаранских профсоюзов помочь азербайджанским демократам.
В условленное время английский консул в Тебризе Уолл посетил Пишевари. В начале беседы Уолл заявил, что на днях работники министерства внутренних дел произвели обыск английского подданного, по национальности армянина, ехавшего из Тебриза в Тегеран, и отобрали золотые и серебряные вещи. Уолл просил эти вещи вернуть. Пишевари в ответ сообщил Уоллу о наличии постановления Милли Меджлиса, запрещающего вывоз золотой и серебряной валюты из Азербайджана, но обещал проверить этот факт и, если отобранные ценности не подпадают под действие постановления, вернуть их хозяину.
Далее Уолл сообщил, что к нему из Тегерана часто приезжают дипкурьеры, которых русские знали и пропускали на контрольных пунктах без проверки секретных документов. Ввиду того, что сейчас на контрольных пунктах стоят люди Национального правительства, Уолл просил Пишевари дать указание контрольным пунктам в соответствии с законом о неприкосновенности дипломатических работников пропускать английских дипкурьеров без обыска. Пишевари ответил, что на контрольных пунктах стоят федаины, которые часто меняются. Поэтому консулу необходимо в каждом случае прибытия дипкурьеров сообщать Национальному правительству, чтобы оно давало соответствующие указания об их пропуске. Затем консул вкратце обменялся с Пишевари мнением о создавшейся ситуации[733].
Встреча с американским консулом началась нервозно. Консул Россоу сразу заявил, что в Азербайджане нарушены порядок и спокойствие. Пишевари, возмущенный таким беспардонным заявлением, спросил, какими фактами тот располагает. Россоу ответил, что на днях он был в ресторане и к нему подошел один из местных с револьвером и сказал: «Когда мы выгоним отсюда этих англосаксов?»
Пишевари заметил, что, очевидно, это сделал противник Национального правительства с провокационной целью и что консулу следовало немедленно сообщить о случившемся полиции для установления личности этого человека и привлечения его к ответственности. Что касается порядка в Азербайджане, то всем известно, что он практически образцовый. Можно оставлять магазины открытыми и ничего не случится. Если бы Азербайджан питал ненависть к американцам, то об этом бы открыто заявляли на собраниях и митингах.
Россоу просил также разъяснить, почему не разрешают привозить в Азербайджан для продажи американскую одежду. Пишевари ответил, что завоз таких товаров ущемляет интересы кустарной промышленности. И добавил, что зато Национальное правительство с большим удовольствием приобрело бы сто «виллисов» и любое количество автопокрышек.
Далее Россоу интересовался тем, как будут складываться отношения Азербайджана с Тегераном после заключения соглашения между СССР и Ираном. Пишевари ответил, что азербайджанский народ свои требования и свое отношение к иранскому правительству изложил в декларации народного собрания, которая в свое время была направлена официальным лицам Ирана, а также вручена иностранным консулам. Национальному правительству нечего к этому добавить.
В конце беседы Пишевари заявил, что если бы американский народ был правдиво информирован о событиях в Азербайджане, то он поддержал бы законные и естественные требования азербайджанского народа[734].
События в апреле 1946-го развивались очень непросто и противоречиво. Американский консул никак не мог объяснить поспешный вывод советских войск. Почему русские свернули, что называется, с полпути? В конце концов Россоу пришел к следующему выводу: «Ясно, что советское руководство ошиблось в расчетах. Конечно, аппетиты русских на Ближнем Востоке имеют давние исторические корни, и этот вопрос обсуждался еще на переговорах с нацистами. Теперь США вывели свои войска с этой территории, а Британия держит символические силы на берегах Средиземного моря. Советским поползновениям в этом регионе противостоит только Турция. В случае ее поражения на Ближнем Востоке не осталось бы ни одного народа, способного на сопротивление. Русские обладали большим военным перевесом как внутри Ирана, так и на флангах Турции. Они считали, что чем больше у них сил, тем легче будет проникать в эти государства и подчинять их российскому влиянию. Это было ясно. Они понимали, что народы США и Англии сыты по горло войной, и хотели, воспользовавшись этим, получить выгоды от установившегося мира. Хотя Советы и не желали новой мировой войны, однако они были не прочь воспользоваться занятостью Запада и получить определенную свободу действий. Советы ошиблись в двух вопросах. Во-первых, турки и иранцы не испугались демонстраций силы и ответили мобилизацией всех своих сил. Во-вторых, Запад отреагировал на действия Советов, причем реакция была весьма внушительной. Советские лидеры не могли понять, что США и западный мир не могут закрывать глаза на действия СССР в таком стратегически важном районе земного шара. Кроме того, весь мир запротестовал против нового шумного конфликта. Советские ноты получили жесткий отпор в Турции, а США настоятельно посоветовали СССР пересмотреть свою позицию. Советские лидеры поняли, что затеянная ими игра не столь безопасна, и сменили тактику. В результате они оставили свои позиции»[735].
