Владимир Бешанов - «По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны
Что-что, а действовать «решительным образом» Георгий Константинович умел, а потери предпочитал считать у противника. Штерн, хоть и был прямым жуковским начальником, свои рекомендации снял. Жуков бросил в сражение все резервы.
23 августа Г.К. Жуков ввел в сражение свои последние резервы. К исходу дня оборона японских войск на всех участках была прорвана и вся вражеская группировка оказалась в окружении. Советско-монгольские войска расчленяли оборону японцев на ряд изолированных очагов и затем уничтожали их. В период с 24 по 27 августа японские войска предпринимали неоднократные атаки с целью прорыва кольца окружения. Все атаки были отбиты, а Жуков отдал приказ о создании вдоль границы линии обороны с траншеями полного профиля, инженерными заграждениями и тремя противотанковыми районами на танкоопасных направлениях. К вечеру 28 августа советские войска при поддержке массированного артиллерийского огня взяли штурмом сопку Ремизова — последний опорный пункт «самураев» на северном берегу реки Хайластын-Гол. К 31 августа последние окруженные японские группы были полностью истреблены.
Чистая победа!
Хотя столкновения на монгольской границе еще продолжались, газета «Правда» 1 сентября 1939 года возвестила о поражении японо-маньчжурских войск на реке Халхин-Гол. 15 сентября в Москве было подписано соглашение между СССР, Монгольской Народной Республикой и Японией о прекращении боевых действий.
Советские войска заняли почти всю спорную территорию и захватили богатые трофеи. В частности, было взято 175 орудий всех систем, в том числе дюжина 150-мм пушек и гаубиц, 18 минометов, 340 пулеметов, 12 тысяч винтовок и 42 тысячи снарядов. Командование 1-й армейской группы оценивало общие потери противника с мая по сентябрь в 55 тысяч человек. Коммунистические летописцы цифру неоднократно пересчитывали, каждый раз изменяя ее в сторону увеличения, пока не сошлись на том, что за все время боев на Халхин-Голе японцы потеряли 61 тысячу солдат и офицеров, в том числе около 25 тысяч убитыми. Штаб Квантунской армии в официальном докладе показал 8632 убитых и 9087 раненых.
Надо сказать, что если японские генералы не умели жалеть своих солдат, то считать их они были приучены: каждому павшему бойцу полагался традиционный лакированный ящик и похороны на родине. По просьбе японской стороны в течение десяти дней на местах боев проводилась эксгумация. Маршал Н.Н. Воронов вспоминает: «На поле битвы встречалось немало колышков с дощечками, на которых с солдатской лаконичностью было выведено: «Здесь зарыты самураи — 11 штук», «Здесь зарыто самураев 5 штук». Много таких штук мы сдали японской комиссии. Всего было вывезено 6281 тело погибших.
Большевики сентиментальностью не страдали и на мертвых «народные деньги» не тратили. Погибших красноармейцев и командиров зарыли там же, в песках Монголии, в общих рвах на 25–30 покойников, только дощечки были другие, но тоже «по-солдатски» лаконичные: «Братская могила № 5», «Братская могила № 9» (так же было и на Хасане, где на сегодняшний день насчитывается 48 братских могил).
В докладе Г.К. Жукова об итогах операции потери советских частей были оценены 3279 убитых и 15 265 раненых. Однако, по современным официальным данным, убитых, пропавших без вести и умерших от ран было 9695 человек, раненых — 15 251. Безвозвратно потеряны 22 орудия, в основном «сорокапятки» и «полковушки», 8 минометов, 1390 винтовок, 38 пулеметов «максим» и 308 пулеметов ДП.
Убедительная победа Красной Армии на реке Халхин-Гол была достигнута благодаря отсутствию у противника моторизованных соединений и тактической отсталости японской армии, проповедовавшей в обороне принцип «ни шагу назад». Газета «Асахи» 4 октября писала: «Нужно до предела насытить армию моторизованными частями. В этом кроется глубочайший смысл событий последнего времени. До сих пор народ не знал, до какой степени оборудованы моторизованные части Советского Союза. Теперь найдется немало людей, пораженных такой неожиданностью». Таким образом, «разведка боем» обернулась неприятной «неожиданностью». Японскому военно-политическому руководству была нанесена глубокая психологическая травма, в значительной степени повлиявшая на выбор направления дальнейшей экспансии.
Боевые действия в Монголии выявили недостатки в боевой подготовке и организации РККА, но всерьез их разбором никто не занимался. Как любили писать в те времена, «недочеты исправлялись в ходе боя». Во-первых, их списывали на особые условия, в которых пришлось воевать, во-вторых, победная эйфория не способствует критическому разбору, в-третьих, 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, и жаркие схватки в монгольском захолустье, совсем недавно притягивавшие внимание всего мира, стали казаться незначительной «пробой сил на пятачке».
Сталин, поделив сферы влияния с Гитлером, двинул Красную Армию в Освободительный поход.
В соответствии с постановлением Главного военного совета от 22 июля 1939 года для пересмотра организационно-штатной структуры войск была создана специальная комиссия под председательством заместителя наркома обороны командарма 1 ранга Г.И. Кулика. Комиссия рассматривала организацию стрелковых и кавалерийских дивизий, укрепленных районов, танковых войск, артиллерийских частей и частей ПВО, органов местного и центрального аппарата управления. В частности, была принята новая организация стрелковой дивизии численностью 17,5 тысячи человек вместо 12 тысяч по штату 1935 года.
По штату, утвержденному 13 сентября 1939 года, в дивизии полагалось иметь два артиллерийских полка: первый — трехдивизионного состава (76-мм пушек — 20, 122-мм гаубиц — 16) на конной тяге, второй — двухдивизионного состава (122-мм гаубиц — 12, 152-мм гаубиц — 12) на механической тяге. Был введен отдельный противотанковый дивизион в составе трех шестиорудийных батарей. Стрелковый полк дополнительно получил противотанковую батарею из шести 45-мм пушек и минометный взвод из четырех 120-мм минометов. В батальоне упразднили роту тяжелого оружия и вместо нее создали противотанковый — два 45-мм орудия — и минометный — четыре 82-мм миномета — взводы.
Кавалерийская дивизия четырехполкового состава имела два артиллерийских дивизиона, подчиненных непосредственно начальнику артиллерии дивизии, и четыре полковые батареи, всего 40 орудий. Кроме этого, в ее состав был введен зенитный дивизион в количестве 12 малокалиберных пушек.
В составе артиллерии РКГ к этому времени имелись гаубичные и пушечные артиллерийские полки, гаубичные полки большой мощности, тяжелые пушечные полки, артиллерийские полки и отдельные дивизионы особой мощности разных систем.
Гаубичные артиллерийские полки были трех видов: четырехдивизионного состава по три четырехорудийные батареи в каждом (всего в полку 48 гаубиц) и трехдивизионного состава двух видов. Причем в одних полках трехдивизионного состава дивизионы состояли из трех четырехорудийных батарей (36 гаубиц), в других — из четырех четырехорудийных батарей (48 гаубиц).
Пушечные полки были трех- и четырехдивизионного состава по три четырехорудийные батареи в каждом. Соответственно в каждом полку было 36–48 орудий. На вооружении полков состояли 122-мм пушки и 152-мм пушки-гаубицы. Полки предназначались для усиления групп артиллерии дальнего действия стрелковых дивизий и корпусов. Тяжелые пушечные полки состояли из четырех дивизионов по три трехорудийные батареи в каждом. Всего полк такой организации имел 36 орудий. На вооружении этих полков состояли 152-мм пушки Бр-2.
Гаубичный полк большой мощности состоял из трех дивизионов, каждый дивизион — из трех батарей трехорудийного состава — всего 24 гаубицы калибра 203 мм. Артиллерийские полки особой мощности по организации были однотипны. Они состояли из двух дивизионов. Каждый дивизион имел три двухорудийные батареи. Всего в полку особой мощности было 12 орудий. Полки имели на вооружении либо 305-мм гаубицы образца 1915 г., либо 280-мм мортиры образца 1914/15 г.
Кроме артиллерийских полков в составе артиллерии РГК имелись отдельные артиллерийские дивизионы особой мощности и просто отдельные артиллерийские дивизионы. Отдельный гаубичный дивизион состоял из трех батарей по четыре 152-мм гаубицы в каждой. Всего в дивизионе 12 гаубиц. Отдельные артиллерийские дивизионы особой мощности состояли из трех двухорудийных батарей.
Осень 1939 года для товарища Сталина выдалась хлопотной. Сначала он «воссоединял» восточных белорусов и украинцев с западными, потом выменивал литовцев на поляков; чтобы подсластить пилюлю, пришлось подарить литовцам белорусский Вильно. И почти без паузы — «обеспечивать безопасность» прибалтов, разместив на их территории военные гарнизоны. До чего же приятное занятие — планировать историю.
Продолжая «проводить миролюбивую внешнюю политику» в том же духе, Советское правительство 12 октября обратилось к правительству Финляндии с предложением заключить договор о взаимопомощи, главными пунктами которого были: размещение советских баз на финляндской территории и перенос границы на Карельском перешейке от Ленинграда поближе к Хельсинки. Финская делегация упиралась, пыталась объяснить, что в нормальных странах так вопросы не решаются — там же люди живут, и еще что-то говорили о своем нейтралитете и совсем непонятно — о конституции и парламенте. Короче, Иосифа Виссарионовича они не убедили. Он и раньше подозревал, что нищая Финляндия десять лет возводила поперек перешейка линию Маннергейма вовсе не для обороны, как мог бы подумать человек несведущий. На самом деле «финская военщина» создавала укрепленный плацдарм, позволявший быстро сосредоточить крупную группировку и коротким ударом овладеть Ленинградом, и одним махом окупить все расходы. Захватив «колыбель революции», население которой по численности ненамного уступало населению всей страны Суоми, финны смогут «образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское, — это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против Советской власти».
