Звери. История группы - Зверь Рома
Это культура МС, рэперов, они первыми начали брать старые биты из диско и фанка 60–70-х годов и сэмплировать их, на чем потом строилось много новой музыки. Те же The Prodigy очень много использовали сэмплов из диско и фанка, там целый список. Это старая практика, прикольная и интересная, и ее корни растут из бедноты. У тебя нет денег записать свой бит на барабанах в студии, ты берешь готовый отрезочек, склеиваешь его, чистишь, и – оп! – у тебя уже свой биточек есть, под него можешь и начитать что‐то. Так и конструируешь из чужого свое. Мы с Войтинским именно так и делали в самом начале, когда еще не было группы «Звери». Мы наняли сессионного барабанщика и записали с ним две песни – «Просто такая сильная любовь» и «Южная ночь» а потом вырезали бочку, малый барабан, хэт и тарелочки какие‐то. Из этого всего мы клеили барабанные партии еще для двух песен, не помню уже каких. Это как из одних и тех же бусин разные фенечки плести.
Сегодня я гораздо свободнее в творчестве. Я могу позволить себе роскошь говорить о том, что для меня важно, как хочу и когда мне это кажется уместным. «Фолк» – это первый альбом группы «Звери», который родился в абсолютно новом порядке. Обычно у нас пишутся песни сначала, а потом, когда набирается их штук пятнадцать, ты смотришь – ага, пора сделать альбом. Подбираешь песни, которые могут объединиться по настроению, краскам, всей истории. Складываешь их поштучно в одну корзинку, как сборник рассказов. И только после этого я придумывал название альбома, по какой‐то песне или фразе, лейтмотиву, общему шампуру, на котором можно сделать весь этот люля-кебаб. Но «Фолк» появился наоборот – сначала было слово, идея.
Название альбома появилось раньше, чем песни. Я Бондареву сказал: «Витя, у меня есть вот такая идея: назвать альбом „Фолк“ и собрать туда песни, которые мы напишем с тобой». Я ему объяснил концепцию. Фолк – это же народная музыка, а она всегда разная: классическая народная, дворовая, деревенская, эстрадно-народная или вообще американское кантри 40-х годов. Фолк-джаз, фолк-рок, модерн-фолк – миллион жанров, которые связаны именно с фольклором. Мы с Витей сели писать песни и просто засунули в этот альбом все, что в своем мире представляем фолком. Это первый такой опыт, и он сработал, хорошо сработал, на мой взгляд. Оказалось, что это интересно людям, они тепло отреагировали. Это пример того, когда ты уже думаешь: «Не могу, не хочу!», а оно вдруг – раз! – и через другое состояние выходит. Здесь получилось через ностальгию, мыслишки о прошлом. На обложке «Фолка» – моя бабушка Муся, Маруся, жена того самого дедушки Бори с топором. Она, я помню, была очень певучей. Всегда пела на застольях что‐то народное, фольклорное. На фото она держит на руках мою маму, это они в Горловке, 1955 год.
Рок
Весь рок-н-ролл начался с песен о любви. С того момента, когда слова поэтов слились с нотами, с музыкой. До этого у классической музыки была ограниченная функция – ее заказывали богатые люди, и не было понятия песни, которая объясняла бы чувства. Саша Войтинский вообще говорил, что музыки нет, ее просто не существует. Вот брачная песнь соловья – это музыка, она нужна только для того, чтобы привлекать к себе внимание птичек и размножаться. Музыку нельзя воспринимать отдельно, это только состояние, а вот песня – уже высказывание. Музыка помогает словам донести смысл, вместе с ней они все заполняют звуком. Это, конечно, великое изобретение – положить слова на музыкально-ритмический лад, сделать из стихов песню. Супероткрытие ХХ века – песня, рок-песня. Вот в песне «Дожди-пистолеты» самая главная музыка – это тот самый монолог.
Музыка – это большая кисть, очень мощная, но написать что‐то новое очень сложно. По большому счету нот всего семь, кто‐то скажет девять, но это не важно абсолютно. Все крутится одинаково: слова одни и те же, ноты одни и те же, но ЧЕЛОВЕК другой. Вот в этом и весь фокус. Это и есть чудо – одинаковые слова и ноты каждый человек сложит по-своему: и тот, кто сочиняет, и тот, кто поет, и тот, кто слушает. Поэтому так популярны каверы, даже целые кавер-шоу, куда люди приходят петь чужие песни. Ты вроде эту песню миллиард раз слышал, а тут выходит другой человек, один из, тут любого ткни – и будет все по-разному звучать. В этом чудо и заключается.
Одни слова: «Я тебя люблю». Пять нот в них получается, можно семь засунуть. Будет всего вариантов двести, как можно спеть. На самом деле ученые уже выяснили, что базовых композиций всего около тридцати – самых известных вариантов гармонии и мелодии, которые воспроизводят авторы. Точно так же ведь и с красками у художников, и со словами у писателей.
В песне «С чистого листа» как все написано, так оно и есть. «Я всегда сжигал наброски, чтобы не спалить себя» – это о страхе показать свои слабости, желании скрыть их. «Не спалить» в смысле «не выдать», тут еще игра слов, шутка: сжигал – спалил. Не показать уязвимость свою, песня именно об этом, а еще о том, как сложно при помощи стихотворения, текста выразить свои чувства к человеку. Потому что ты ограничен словами, уже одним глаголом «люблю» – больше вариантов и нет. Другие слова уже обозначают другое: обожаю, боготворю, что там еще? Люблю. Всё. И тебе приходится при помощи этих слов выразить все те чувства, которые ты испытываешь, а это всегда очень сложно. Об этом и песня – как объяснить свою любовь к тебе, какими словами? Это всегда проблема. Это большие муки творчества, назовем так. Все слова уже использованы тысячи раз, ты и сам уже написал классные песни на эту тему, а теперь вот еще напиши, попробуй. Как? Чувства есть, а слов уже нет. И это очень тяжело, потому песня так и начинается: «С чистого листа начинай сначала». Каждый раз надо начинать заново, в этом смысл творчества. Вот теперь опять надо признаться в любви. Как это сделать?
Песня – это откровение. Это то, что должно разрывать тебя, а не просто гладить ладошкой. Песни могут направить человека, помочь ему увидеть, услышать что‐то, но вот могут ли они поменять его? Не знаю. Песни – как ворота, открытые двери в большой мир, где ты еще никогда не был. На этом их сила, равно как и живописи, театра и литературы, заканчивается, дальше уже должен ты сам шагать, решать, делать. Не садиться в кресло, чтобы смотреть на открывшуюся картину мира, любоваться типа «Я все понял», а идти дальше – там много интересного, ты главное иди. Все будет меняться, оно разное, и когда ты начинаешь чем‐то увлекаться, копаться в чем‐то, это и есть твой путь, в котором ты учишься, приобретаешь опыт, не стоишь на месте, не любуешься одной картиной. В этом движении и есть твое развитие. Ты проходишь весь этот путь, приближаешься к своей цели. Оп! Моя цель – понять, как устроен мотор, всё, я иду.
Я до сих пор не нашел никого, с кем я говорил бы на одном языке – по тексту и музыке. Поэтому я и не люблю ни дуэты, ни какие‐то совместные проекты, я избегаю этого. Мне не нравится это, потому что никто меня не понимает, все разные музыканты, абсолютно. Состав группы «Звери» подбирался годами, чтобы людей устраивало определенное положение дел. Некоторые группы играют одним составом со школы, но у нас не так. Нас можно назвать и группой «Звери», и «Рома Зверь и музыканты». Это не значит, что я бью себя кулаком в грудь и говорю, что мы прям группа The Beatles, все пишем текст и музыку. Это не так, конечно же, но на самом деле одному даже проще. У тех же The Beatles, зная их историю, было все тяжело, и протянули они недолго, хоть и так плодовито. Им очень трудно было договориться – все мощные композиторы, особенно Пол и Джон, а еще недооцененный Джордж, который просто загас на их фоне и только после распада группы отдал все, что было у него. Вот вопрос: надо ли оно мне?
Сейчас в группе ситуация, которая всем комфортна, всем подходит. Слава Зарубов, клавишник, почти с самого начала с нами. Остальные ребята не так давно, хотя, блин, тоже уже лет десять. Гера, Валя… Бас-гитарист самый молодой у нас. Всем удобно и это приятно, не хочется, чтобы в группе были официальные рабочие отношения. Они у нас дружеские, насколько это возможно. У нас в коллективе есть ряд правил, свои традиции, система. Например, если мы записываем альбом, я приношу песни, и ребята придумывают аранжировки. Концерты обсуждаем вместе, предлагаем каждый свое, с художником по свету рисуем вместе свет для концертов, все вместе делаем. Я бы назвал это дорогим удовольствием, не в смысле всех содержать как работодатель, а в том, что мы можем себе позволить многое. Я имею в виду в работе, в гастрольной жизни мы находимся в очень комфортном состоянии и среде. У нас нет тех проблем, которые бывают у многих групп, типа ссор или «Я хочу больше работать, а я хочу меньше работать». У нас есть баланс, договоренность. Просто мы осознанно выбрали для себя такой вариант.
