Борис Анин - Радиошпионаж
«Красный оркестр»
Пост перехвата в немецком городе Кранце в Восточной Пруссии (с 1946 г. — город Зеленограде^ Калининградской области) специализировался на передачах подпольных радиостанций. В ночь с 25 на 26 июля 1941 г. дежурный оператор записал неизвестные позывные: «KLK от РТХ, KLK от РТХ, KLK от РТХ...» Затем было передано сообщение из нескольких цифровых групп. Дежурный составил рапорт об обнаружении нового подпольного радиопередатчика, указав длину волны, на которой тот работал.
На жаргоне немецких контршпионских служб глава вражеской разведывательной сети назывался «дирижером», поскольку, подобно руководителю музыкального коллектива, обеспечивал слаженность действий своих подчиненных, составлявших своеобразный «оркестр». Главным солистом в Таком «оркестре» являлся радист, который, как пианист, стучал по клавишам своего передатчика, также имевшего особое название — «музыкальная шкатулка».
Когда пост перехвата в Кранце обнаружил «пианиста» с позывными «РТХ», в руководстве абвера и даже функабвера (немецкой спецслужбы, занимавшейся обезвреживанием вражеских передатчиков) не придали этому факту особого значения. С тех пор, как немецкие войска вступили на территорию Советского Союза, вся оккупированная Германией Европа исполняла «музыку». Наступление на востоке явилось своего рода сигналом для «пианистов», и было вполне логично предположить, что их слушатель находится в Москве.
С точки зрения немцев, все шло как нельзя лучше, и появление в эфире новой подпольной рации ни на что не влияло. Вслед за Польшей, Данией, Норвегией, Голландией, Бельгией, Францией, Югославией и Грецией пришла очередь СССР пасть к ногам немецкого диктатора. Какое значение имели какие-то разведывательные группы на фоне триумфов германского оружия! «Оркестры» умолкнут один за другим, когда в Москве их некому будет слушать.
Но через несколько дней после регистрации позывных «РТХ» пост перехвата в Кранце уловил сигналы еще одного передатчика. Местные специалисты, работавшие во взаимодействии со своими коллегами из другого немецкого города, Бреслау, попытались определить его местонахождение. Отчет о проведенной работе попал в Берлин. Там, ознакомившись с ним, содрогнулись, словно от электрошока. Сомнений быть не могло: подпольный радиопередатчик, приемы работы которого совпадали с почерком «РТХ», действовал в столице Германии.
Коммунистическая партия Германии к тому времени была уже разгромлена. От этой в свое время самой многочисленной политической организации в Западной Европе остались лишь отдельные малочисленные ячейки, нашпигованные осведомителями. Прежде советская разведка чувствовала себя в коммунистической среде как рыба в воде. Лишившись ее, разведсеть СССР, казалось, была обречена. Накануне войны против Советского Союза Гитлер получил от руководителей своих контршпионских служб доклад, в котором говорилось, что Германия полностью очищена от советских агентов.
Но как быть с рапортом из Кранца? Принять его значило поставить под сомнение доклад Гитлеру. В конце концов все сошлись на компромиссном решении: необходимо сначала усовершенствовать радиопеленгаторную технику, используемую для обнаружения «музыкальных шкатулок», а потом точно установить, находится «пианист» в Берлине или нет.
Радиопеленгаторы как средство радиошпионажа впервые появились в действующих армиях в 1915-1916 годах. Радиопеленгаторная аппаратура внесла новое содержание в радиошпионаж и принципиально расширила его возможности. С ее помощью стали определять местонахождение радиостанций противника и тем самым устанавливать расположение штабов, частей и соединений, время начала и направление их перемещений. С применением радиопеленгаторов засекались выходы в эфир и координаты передатчиков вражеских агентов.
Прежде всего функабверу понадобились приборы пеленгации на расстоянии, чтобы приблизительно установить местонахождение передатчика. Пост перехвата в Кранце, например, утверждал, что «РТХ» мог располагаться в зоне, включавшей Северную Германию, Нидерланды, Бельгию и Северную Францию. Однако, чтобы начать охоту за ним, необходимо было по крайней мере определить город. Тогда появлялась возможность подключить аппаратуру ближней пеленгации, чтобы выяснить, из какого дома велась передача.
Берлинский передатчик проработал еще три недели, а затем умолк к вящему удовольствию тех, кто всеми силами старался замять связанный с ним скандал, доказывая, что в Кранце была допущена ошибка. Но в начале августа его передачи возобновились и продолжались около двух недель. Потом опять полная тишина. У шефов функабвера остался всего один надежный ориентир: позывные «РТХ» первого передатчика, запеленгованного в Кранце. К 7 сентября 1941 г. накопленный перехват составил 250 донесений, над которыми трудились немецкие криптоаналитики. Не имея возможности выйти на берлинского «пианиста», в функабвере решили сосредоточиться на его более усердном собрате: ритм позывных, выбор частот и время связи обоих были чрезвычайно похожи, видимо, они воспитывались в одной и той же разведшколе. Арестовав одного, можно было надеяться напасть на след другого.
Тем временем специалисты из Кранца сжимали тиски. Прежде всего они исключили Германию и Францию, а затем Голландию. Оставалась Бельгия. По их мнению, «РТХ» посылал сигналы откуда-то с бельгийского побережья, скорее всего из Брюгге. Туда и отправились несколько немецких осведомителей, которые должны были обнаружить ниточки, ведущие к радисту. Большая охота началась.
С появлением техники человечество лишилось возможности испытывать некоторые острые ощущения. Например, охота стала совсем не той, что прежде. Однако техника создала взамен чрезвычайно увлекательную разновидность самой жестокой и древней из охот — охоту на человека. В ней роль зверя играл «пианист», который, затерявшись в большом городе, становился также неуловим, как зверь в густом лесу. Чтобы напасть на след зверя, нужны были собаки, которые могли почувствовать его запах. Радист тоже оставлял свой «след» — волны, посылаемые в эфир. Уловить их было несложно. Более того, по ним можно было определить направление излучения, а по серии радиопередач — местонахождение рации.
Как преследуемый зверь, «пианист» старался запутать свой «след». Он работал на определенной длине волны, принимающая станция ждала его в назначенное время на той же волне. Как только радист обнаруживал себя, на его волну настраивались и «охотники». Но радист мог отказаться от своего обычного «маршрута» в эфире, то есть сменить длину волны, хотя это было трудным делом, поскольку предполагало полную согласованность действий с принимающей радиостанцией, которая не должна была из-за этих трюков потерять эфирный «след» передатчика. Вот, например, план передачи одного советского радиста. Он передавал свои позывные на волне 43 метра. Москва подтверждала прием на волне 39 метров. Тогда «пианист» передавал радиограмму на волне 49 метров. Еще одна хитрость: переходя с 43 на 49 метров, «пианист» изменял позывные, чтобы сбить с толку «охотников», заставить их поверить, что заработал еще один передатчик.
С помощью этих уловок выигрывалось время, но в конце концов противник их разгадывал. Приходилось изобретать все новые приемы. Технически это было осуществимо, но человеку — явно не под силу,, поскольку запутаться в лабиринте сложного плана передачи очень легко.
Можно было поменять место ведения передачи. «Охотники» за «пианистами» отвечали на это участившимися облавами. Тогда радисты оставляли свои передатчики на месте, перемещаясь сами. Приходилось либо иметь несколько «музыкальных шкатулок» для каждого «пианиста», либо устанавливать для «пианистов» очередность в использовании одной и той же «музыкальной шкатулки».
«Пианисты» скрывали свой «след» в эфире, постоянно сокращая продолжительность передач. А «охотники», глуша передачи, заставляли их по несколько раз повторять радиограммы, вынуждая растрачивать ценный запас минут. В ответ «пианисты» расставляли вокруг своего «логова» наблюдателей, следивших за появлением машин с брезентовым верхом, под которым прятались пеленга-торные станции. Но «охотники» очень скоро стали маскировать свои автомобили под машины «скорой помощи» и грузовики булочников.
Без передатчика разведывательная сеть была бесполезной. Имевшая своей целью сбор секретных данных, она давала нужный эффект только тогда, когда добытые ею сведения своевременно попадали по назначению. Но передатчик, придававший смысл существованию разведсети, одновременно ставил ее под удар. К примеру, руководители абвера и не подозревали о советской разведсети, функционировавшей в Бельгии, а тем более в Германии, пока «пианисты» не навели их на ее след. Задачу немецким «охотникам» облегчила Москва, которая обязала «пианиста» «РТХ» вести передачу по пять часов в сутки. Это был безрассудный приказ, равнозначный смертному приговору. И его последствия не заставили себя долго ждать.
![Пауль Хоровиц - Искусство схемотехники. Том 3 [Изд.4-е]](/uploads/posts/books/203181/203181.jpg)
