Борис Мансуров - Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская
71
В файле — полужирный — прим. верст.
72
В наших беседах о событиях того времени, когда Сурков и Ко лихорадочно пытались остановить выход романа, Ивинская рассказывала о нескольких случаях подделки подписи Пастернака в письмах, посылавшихся за рубеж. Она говорила, что Борис Леонидович назвал имя шулера из СП, который выполнял «пикантные поручения» по подделке его подписей.
73
Ирина рассказывала мне, что летом 1965 г., когда она ждала рождения первого сына, к ней на дачу приехали Евгений и Леонид Пастернаки и настойчиво требовали повлиять на Ольгу Ивинскую, чтобы та отказалась от распоряжения зарубежными гонорарами Пастернака. Их настойчивость и напор так раздражили Ирину, что Вадим прогнал сыновей Пастернака. Об этом Ирина пишет в своем письме к Евгению Борисовичу, которое она направила ему в 2005 г. Это письмо приведено в главе «Как исполнилось пророчество Бориса Пастернака».
74
В книге К. Фельтринелли на с.153 приведены сведения о том, что X. Шеве привозил деньги для Пастернака по поручению Фельтринелли семь или восемь раз.
75
Это было стихотворение «Недотрога».
76
Здесь и далее цит. по: Ивинсная О. Годы с Борисом Пастернаком: В плену времени. — М.: Либрис, 1992.
77
О чтении Пастернаком 6 февраля 1947 г. первых глав романа у Юдиной говорится в воспоминаниях Л. Чуковской. Е. Берковская воспоминает: «Начало февраля 1947 г. Борис Леонидович пригласил нас к Юдиной на чтение глав романа. Замерзшие, с мороза, с метели, которая мела по всей земле в тот вечер, мы вошли в теплую комнату. Борис Леонидович сел за стол и стал читать: „Шли и шли и пели вечную память…“».
78
Из письма Юдиной к Пастернаку от 4 февраля 1947 г., опубликованного в журнале «Новый мир», 1990 г., № 2 с подробными комментариями литературоведа А. М. Кузнецова: «Дорогой и замечательнейший Борис Леонидович! Как праздника я и мои друзья ждем четверга (6 февраля 47 г. — А. Кузнецов). <…> Я позвала Алпатовых, Анциферовых, Фаворского. <…> Кроме моей свекрови (речь шла о несостоявшейся свекрови Е. Салтыковой, урожденной Куракиной. — А. Кузнецов), у коей Вы были с Анной Андреевной, и моей сестры — это все и составляет вместе с Вашими друзьями и Журавлевыми (семья чтеца Д. Н. Журавлева. — А. Кузнецов) 17–19 человек. <…> Адрес: Беговая ул., 1-А, корпус 5, кв. 4. Трамваи 16, 31, 23. или от Белорусского вокзала автобус № 10 до остановки „Бензоколонка“». После этого вечера Юдина написала Пастернаку восторженное письмо 7 февраля 1947 г.: «Дорогой Борис Леонидович! Я постараюсь быть краткой, но это почти невозможно. Тень от исполинского роста Вашего заслонила не только всех нас, вчерашних слушателей (кроме Фаворского), но и все наши собственные мысли, работы, замыслы. <…> Как поклонялся бы Вам Кирилл (К. Салтыков, музыкант, жених Марии Юдиной, погибший в 1939 г. на Кавказе при восхождении на гору Бжедух. — А. Кузнецов), если бы он дожил до такого вечера. <…> О стихах и говорить нельзя. Не обиделись ли Вы на Рильке, т. е. на „сравнение“. Но Бетховен ведь не хуже оттого, что соседит с Моцартом. Если бы Вы ничего, кроме „Рождества“, не написали в жизни, этого было бы достаточно для Вашего бессмертия, на земле и на небе. <…> Будем ждать чтения второй части».
79
В 2006 г. я неожиданно получил удивительную весть от моего друга по «Цветаевским кострам», инженера Геннадия Михайловича Абольянина (1932–2007), создавшего в 1972 г. в Новосибирске уникальный музей Пастернака, Цветаевой, Ахматовой и Мандельштама. Ему в руки невероятными путями попал сборник стихов Пастернака 1947 г. Оказалось, что несколько экземпляров этой книжки удалось спрятать и сохранить от варваров, уничтоживших почти весь ее тираж.
80
26 марта 1947 г. в Лондоне на выступлении перед журналистами генсек СП А. Фадеев заявил: «Пастернак никогда не был популярен в СССР в силу исключительного индивидуализма и усложненной формы его стихов, которые трудно понимать». 6 апреля того же года в письме в ЦК ВКПб Фадеев докладывает: «Довожу до Вашего сведения, что секретариат СП не разрешил выпустить в свет уже отпечатанный сборник Б. Пастернака. К сожалению, сборник был отпечатан по нашей вине. <…> В сборнике преобладают формалистические стихи аполитичного характера. <…> К тому же сборник заканчивается пошлым стихом ахматовского толка „Свеча горела“. В современной литературной обстановке оно звучит как издевка».
81
Сотрудница журнала, подруга Ольги Ивинской.
82
13 мая 1956 г., в день, когда стало известно, что Фадеев застрелился, К. Чуковский сделал запись в своем дневнике: «Как рассказала Ольга Всеволодовна, жена Пастернака, третьего дня Фадеев в хорошем настроении на машине подвез ее до Москвы» (см.: Чуковский К. И. Дневник (1930–1969). — М.: Современный писатель, 1997).
83
21 декабря 1949 года Сталину исполнилось 70 лет.
84
Об этом можно прочесть в воспоминаниях Галины Нейгауз, жены Станислава Нейгауза, обсуждавшей эту тему с Борисом Пастернаком.
85
Ольга Ивинская первый раз была арестована при Сталине 6 октября 1949 г.
86
На встречах в Доме-музее Пастернака в Переделкине, где я часто бывал, неизменно выступает А. Вознесенский. Когда его просили прочитать его любимое стихотворение Пастернака, он бросал лукавый взгляд на директрису музея и начинал: «Я дал разъехаться домашним, / Все близкие давно в разброде…»
87
В квартире Ивинской в Потаповском переулке телефона тогда еще не было.
88
В опубликованных письмах Ариадны Эфрон к О. Ивинской и Ирине есть примечательные слова. В письме от 2 сентября 1966 г. она пишет Ирине: «Милый Аришик, каждый раз, когда вижу твой почерк, поднимается из запечатленных глубин — всегда! — Борис Леонидович. Я-то знаю, что именно ты — дитя его души, больше знаю, чем знал он сам и чем знаешь ты. Ты — частица его сердцевины!» (См.: Эфрон А. С. Жизнь есть животное полосатое: Письма к Ольге Ивинской и Ирине Емельяновой (1955–1975). — М.: ВИГРАФ, 2004.).
89
Первой женой Б. Пастернака была художница Евгения Лурье (1898–1965), мать Евгения Борисовича.
90
Об этой своей вине — первой женитьбе и ее последствиях — Пастернак написал Жаклин де Пруайяр. Жаклин, литератор-славист, была другом и доверенным лицом Пастернака во Франции, а также одним из переводчиков «Доктора Живаго» на французский язык. В письме к ней от 20 августа 1959 г. Пастернак пишет: «<…> этот обман длился восемь лет. <…> Некрасивый ребенок — следствие отцовского преступления…» (см.: Пастернак В. Письма к Жаклин де Пруайяр // Новый мир. 1992. № 1.С. 175).
91
О содержании спасенного Ивинской от уничтожения архива и перипетиях суда за его возврат подробно рассказано в главе «Судьба архива Ольги Ивинской».
Из воспоминаний Ренаты Швейцер о встрече с Пастернаком в апреле 1960 г. в Переделкине: «Рассказывая о периоде ареста и лагеря Ольги, Пастернак сказал, что лишь работа над романом спасла его от отчаянья, когда Ольга была из-за него арестована. <…> Он сознавал боль как углубление духа и претворял ее в своем произведении. Это было единственное, что он мог сделать для Ольги — это была его непрестанная благодарность!» (См.: Швейцер Р. Дружба с Борисом Пастернаком: Пер. с нем. // Грани. 1965. № 58. С. 24.).
92
Ивинская О. В. Указ. соч. С. 120.
93
Тексты протоколов допросов Ивинской на Лубянке в 1949–1950 годах были опубликованы в 1994 г. в «Литературной газете» (№ 11 от 16 марта 1994 г.). Там же приведено постановление об аресте Ивинской: «Проявляла антисоветские настроения, а также настроения террористического характера». Осуждена решением особого совещания при МГБ СССР (внесудебной «тройкой») по политической статье 58–10 ч. 1 «За антисоветскую деятельность и связь с лицами, подозреваемыми в шпионаже».
94
Секретные сотрудники и доносчики.
95
Копировальная техника того времени выдавала страницы с темным, синеватым или фиолетовым оттенками. Копии называли «синьками».
96
Поэт Андрей Вознесенский, хорошо знавший историю жизни и любви Пастернака и Ивинской, в своих воспоминаниях, опубликованных в 1993 г., написал: «Какая русская, московская даже, Чистопрудная у Пастернака Магдалина. <…> Жила она у Чистых прудов. Звали ее Ольга Всеволодовна. Он звал ее Люсей. <…> Мне всегда виделась его Магдалина русоволосой, блондинкой по-нашему, с прямыми рассыпчатыми волосами до локтей. Я знал ее, красивую, статную, с восторженно-смеющимися глазами».
