Б Чехонин - Журналистика и разведка
Но вернусь из Гаваны в стены нашего бангкокского посольства. Именно здесь мне довелось впервые испытать на себе подлинную цену горбачевской гласности и демократии. На одном из партийных собраний в посольстве я имел неосторожность защитить того же Петракова, которого знал еще по работе в Индии, от необоснованных нападок посла Валькова. Через пару недель объектом критики стал уже корреспондент ТАСС.
Настоящая буря посольского гнева пронеслась над моей седой головой, когда журнал "Эхо планеты" опубликовал присланный из Бангкока материал о том, как мы не умеем торговать, как на площадке под носом у нашего посольства и того же Валькова гниют и ржавеют советские тракторы. Статья иллюстрировалась моими же фотографиями. Масштабная расплата за выступление в духе гласности последовала, однако, позже - в Москве. Во время отпуска посол зашел к генеральному директору ТАСС Кравченко и попросил отозвать меня досрочно в Союз. Тот вызвал своего корреспондента с отчетом на заседание коллегии агентства. Результат для посла оказался неутешительным. Новый генеральный директор ТАСС был известен как объективный и опытный руководитель, чуждый наговорам на своих журналистов, от кого бы они ни исходили. Перед заседанием коллегии он подробно ознакомился с результатами работы таиландского корреспондента, поговорил с соответствующими людьми. В итоге просьбу посла отвергли, а меня поощрили премией - поездками в творческие командировки в соседние Сингапур и Малайзию. Неожиданно досрочно отозвали самого посла и отправили на пенсию. Видимо, все же в ЦК и МИДе было немало трезвомыслящих людей, которые всерьез понимали необходимость отказа от порочных методов работы и односторонней прозападной ориентации во внешней политике. Признаками того стали визиты в Таиланд министра иностранных дел Шеварднадзе и премьер-министра Рыжкова. Кто мог подумать тогда, что вскоре вернутся прежние времена и Восток в российской внешней политике отбуксируют на полузабытые тупиковые пути, а старые хронические болезни прошлого: казнокрадство, взяточничество, профессиональная непригодность власть имущих - расцветут при демократах.
Результаты перестройки ощущали на себе со стороны таиландских властей и западных коллег и мы, советские журналисты. Нас стали приглашать всюду, даже на совместные таиландско-американские маневры "Золотая кобра". И никто уже не косился на твой фотоаппарат и видеокамеру. Таиландцы, которые недавно видели в корреспонденте ТАСС очередного законспирированного шпиона, вдруг предложили после окончания командировки остаться работать в Бангкоке. К ним присоединился дипломат из американского посольства Дэвид Реймюллер, завсегдатай клуба иностранных корреспондентов. Как-то опять он вместе с своей умницей женой вновь подсел ко мне в ресторане за столик и неожиданно задал вопрос: "Борис, ты действительно собираешься вскоре вернуться в Москву? Что тебя ждет там, пенсия? Сколько ты будешь получать?" Узнав, что эта сумма составит в пересчете три доллара, он долго смеялся. А потом словно в шутку бросил: приезжай к нам в Америку! Зарабатывать будешь в две тысячи раз больше.
Резкое полевение бангкокского политического курса объяснялось не одним "человеческим лицом" горбачевского социализма. В августе 1988 года в стране впервые к власти пришел гражданский премьер-министр. Обстановка в мире требовала смены декораций и на таиландской политической сцене. Военным, которые много лет находились у руля, пришлось отступить, чтобы потом при случае опять вернуться на главные роли. Впрочем, Чатчай Чунхаван тоже не принадлежал к чисто гражданской плеяде политических фигур. В свое время он дослужился до генерала и только затем поменял военный мундир на дипломатический. Долгие годы он был послом в государствах, где, по его словам, "хорошо отдыхал и ездил верхом". Вернувшись на родину, он сумел завоевать парламентский мандат, но не очень любил заниматься депутатскими обязанностями. Зато много времени проводил в ночных клубах. Другой его страстью была сумасшедшая езда на мощном японском мотоцикле. Как непохож он был на генерала Према Тинсуланона! И биржа поспешила тут же отреагировать на избрание "первого за 12 лет народного премьера" резким падением акций.
Однако, как это нередко бывает, биржевые спекулянты, играя на понижение, облапошили сами себя. Новый премьер оказался человеком с набором свежих идей. Вместо генералов в погонах он включил в кабинет профессоров университетов и специалистов с незаурядным политическим опытом и умом. Главное достоинство энергичного семидесятилетнего премьера заключалось в умении использовать в интересах дела мозги финансистов, промышленников, военных. Каких только ярлыков ни повесила на него пресса! Если никогда не улыбавшийся премьер Прем Тинсуланон приобрел у журналистов прозвище "никаких комментариев", то Чатчай Чунхаван стал человеком "никаких проблем". Со мной хочет встретиться корреспондент ТАСС и получить интервью? Пожалуйста! Деловые люди хотят создавать совместные предприятия с Москвой? Никаких проблем! Частный бизнес, "локомотив экономики", добивается права на свободную продажу земли иностранцам? Пусть торгует землей! В общем, к 1991 году страна уже была не той, что довелось увидеть в 86-м.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
ПРОЩАЙ, ЖУРНАЛИСТИКА, ЗДРАВСТВУЙ, БИЗНЕС!
В Таиланде работать бы и работать! Но пять с лишним лет в тропиках и возраст, когда тебе перевалило за шестьдесят, диктуют: возвращайся ты, брат, домой. Самое время, пока не отбросил копыта.
Москва встречает радушно. Заместитель генерального директора Кеворков предлагает снова стать политическим обозревателем ТАСС.
- Шестьдесят три? Это еще немного, думать о пенсии рано. Сейчас июль, самое жаркое время. Отдохни с месячишко на даче, а потом на работу. Мы еще повоюем!
Знал бы он, что жизнь распорядится по-своему и со мной, и с ним. Генерала КГБ в отставке отправят в почетную ссылку - заведовать отделением ТАСС в Бонне. Воистину пути судьбы неисповедимы!
В отпуске не до политики или былого бегания по начальственным кабинетам с целью напомнить о себе, передать сувениры, что привез из-за рубежа, и понять расклад сил на политической арене терпящего очевидное бедствие нерушимого Союза республик свободных, который когда-то сплотила великая Русь. Редко даже следишь за теленовостями. Надо гулять с недавно родившейся внучкой, стоять в очередях за детским питанием, доставать для семьи по талонам продукты.
Этот семейный круговорот закончился для меня неожиданно 19 августа. Взволнованная жена выбежала из дачного дома на участок, где я укачивал внучку, с криком: "Боря, беги к телевизору! Государственный переворот!"
Многих участников ГКЧП, что появлялись в эти дни на экране, мне довелось когда-то знать лично. С исполняющим обязанности президента страны Янаевым приходилось сталкиваться по работе в Комитете советской молодежи, когда он его возглавлял. Позднее, став заместителем председателя Союза советских обществ дружбы, он был главным консультантом моего документального фильма об этой организации. Картине придавалось большое значение, ее решили перевести на основные иностранные языки и в пропагандистских целях широко показывать за рубежом в наших культурных центрах. Друг и ставленник Горбачева, которого тот с трудом протащил на пост своего заместителя, производил хорошее впечатление. Умен, прекрасный аппаратчик, знающий все ходы и выходы в коридорах власти, сравнительно молод и энергичен. После его назвали в печати хроническим алкоголиком, придравшись к тому, что во время телевизионного выступления у главы ГКЧП дрожали руки. Не берусь солидаризироваться с таким обвинением. По опыту знаю, как нелегко чувствовать себя непринужденно перед телевизионной камерой. Да и кто в России не выпивает? Покажите мне такого музейного человека! Разве что "трезвенник" Ельцин!
Еще более заметной политической фигурой представлялся Анатолий Лукьянов, председатель Верховного Совета. Я уже упоминал, что с ним меня связывали в прошлом хорошие личные отношения.
С другими гэкачепистами было лишь шапочное знакомство. Так, министр обороны маршал Язов дал благословение начальнику тыла Советской Армии генералу Архипову в качестве исключения продать мне, гражданскому человеку, вопреки всем правилам и существовавшему порядку, через торговую сеть вооруженных сил только что появившуюся легковую автомашину марки "Жигули" 9-й модели. Ее в те годы непросто было приобрести даже для многих генералов и старших офицеров генштаба. С главой КГБ Крючковым я не встречался лично ни разу. Но он представлялся достаточно опытным, знающим руководителем. На его рабочем столе ежедневно оказывалась большая часть наиболее ценной информации с грифом "совершенно секретно" о положении в стране, настроениях в союзных республиках и о деятельности "возмутителя спокойствия" и "генератора распада СССР" по имени Ельцин. Судьба Хрущева в шестидесятые годы подсказывала - такие люди вряд ли способны совершать непродуманные поступки. Игра в "социализм с человеческим лицом" кончена. Дни Горбачева сочтены. Вывод напрашивался сам собой - немедленно с дачи в Москву, в ТАСС.
