Алексей Турчин - Российская Академия Наук
96. Эффект «стрелочника»
Вместо поиска подлинных причин аварии ищут стрелочника, в результате чего подлинные причины не устраняются, и она становится возможной ещё раз.
97. Минимальный воспринимаемый риск
Существует минимальный воспринимаемый риск. Было выдвинуто предположение, что это обусловлено тем, что человек принимает решения, исходя не из реальных вероятностей, возможных вариантов событий pi, а из своих представлений о них f(pi). Например, ряд экспериментов показывает, что человек не воспринимает вероятности меньше 10 5, несмотря на очень большой возможный ущерб . Это мы выше объясняли из того, что такой уровень риска незаметен на фоне ежедневного риска, которому подвергается человек.
98. Отвержение новых идей
Люди и учёные часто отвергают новые идеи, так как это означало бы признать собственную неправоту. Динамика такого процесса обрисована Куном в его теории научных революций, и, к сожалению, дискуссии о новых идеях часто окрашены теми же моделями поведения, что и борьба за власть в стае обезьян. Часто предупреждения о новых рисках носят не вполне доказанный характер. Пример такого отвержения, стоивший миллионы жизней – длительное отвержение идей венгерского врача Игнаца Филиппа Земмельвейса (1818-1865), который утверждал, что родильная горячка связана с тем, что врачи не моют руки после вскрытия трупов.
99. Воздействие эмоциональной реакции шока
Известно, что катастрофы провоцируют определённую последовательность психологических переживаний, каждое из которых влияет на объективность принимаемых решений. В книге «Психогении в экстремальных условиях» сказано: «… психологические реакции при катастрофах подразделяются на четыре фазы: героизма, «медового месяца», разочарования и восстановления» при этом фазе героизма может предшествовать период отрицания, паники или паралича в первые мгновения катстрофы.
Каждая из этих стадий создаёт свой вид необъективности. Если начнётся глобальная катастрофа, то она будет настолько ужасна, что вызовет реакцию отрицания в духе «не может быть», «это какая-то ошибка» и т. д. Например, видеокадры о теракте 11 сентября многие восприняли как кадры из нового голливудского кинофильма. Затем идёт стадия сверхреакции, которая может создать новые опасности из-за опрометчивого поведения. Например, лётчики, вылетевшие патрулировать 11 сентября небо над Нью-Йорком, были уверены, что началась война с русскими. В том же духе было и заявление президента Буша о том, что «мы объявляем войну» в тот же день. Затем на стадии эйфории чувство опасности притупляется, хотя на самом деле опасная ситуация ещё не закончилась. Уныние, наоборот, связано не с уменьшением оценки риска, а с уменьшением мотивации с ним бороться, возможно, связанное с масштабами потерь и осознанием неизбежности. Принятие приводит к тому, что катастрофы забывается, а риск принимается как должное. То есть на этой стадии происходит и уменьшение оценки риски, и уменьшение мотивации по его преодолению. Такое описание относится к переживанию катастроф, которые начались и закончились, вроде землетрясений, и клинике острого горя при смерти близких. Однако глобальная катастрофа не относится к таким событиям – скорее, если её наступление удастся заметить, она будет выглядеть как всё более нарастающий грозный процесс.
При этом важно то, что эмоции воздействует на поведение людей независимо от того, хотят они этого, или нет, даже если они знают об этом воздействии, и хотят его избежать. На этом основано действие рекламы. Кроме того, если начнётся глобальная катастрофа, например, всеобщая эпидемия, то у почти каждого будут близкие люди, умершие в результате неё или находящиеся в зоне повышенного риска. В голливудских фильмах это изображается обычно в том духе, что главный герой успевает и страну спасти, и высвободить любимую девушку из завалов. Но на то она и сказка, что понятно, что так не будет. Все люди, и принимающие решения, и исполнители, в случае глобальной катастрофы будут думать не только о судьбах планеты, но и о спасении своих близких (а также своих стран, родных городов и других общностей, с которыми они связаны), и в силу этого их выбор будет неоптимален. Даже если они примут решение пожертвовать своими близкими и целиком сосредоточится на предотвращении катастрофы, эмоциональный стресс от такого решения нанесёт вред их объективности и работоспособности. Фактически, они будут находиться в состоянии острого горя.
Малинецкий пишет: «Ряд специалистов по психологии риска считают, что доля руководителей, способных адекватно действовать в условиях ЧС, не превышает 0,5%» .
100. Проблемы отбора экспертов
Поскольку по каждому отдельному вопросу мы вынуждены полагаться на мнение наиболее компетентных людей в этой области, нам нужен эффективный способ отбора таких людей – или их книг. Методики отбора экспертов обычно таковы: во-первых, имеют значение их регалии – индекс цитирования, научные звания, должности и т. д. Во-вторых, можно полагать на число сбывшихся прогнозов для того, чтобы определить вероятность их правоты. Третий способ состоит в том, чтобы не доверять никому, и перепроверять самому все чужие выкладки. Наконец, можно отбирать людей по тому, насколько они разделяют ваши убеждения – верят ли они в Сингулярность, Пик Хубберта, либеральную модель экономики и т.д. – очевидно, что в этом случае мы не узнаем ничего нового, кроме того, что и так подразумевалось нашим отбором. Очевидно, что все способы отбора экспертов содержат свои подводные камни. Например, в отношении глобальных катастроф не может быть сбывшихся прогнозов.
101. Вина и ответственность как факторы предотвращения рисков
Нашему уму свойственно пытаться определить того, кто именно виноват в той или иной катастрофе. Вина опирается на концепции свободы воли, вменяемости и последующего наказания. Однако в случае глобальной катастрофы она утрачивает всякий смысл, так как не будет ни расследования, ни наказания, ни пользы от этого наказания, ни страха наказания. С другой стороны, концентрация на поиске виноватых отвлекает от видения целостной картинки катастрофы. Фактически, мы думаем, что если мы определим виноватых и заменим их на более эффективных исполнителей, то следующий раз катастрофы не будет, а всем разгильдяям будет хороший урок и дисциплина на производстве повысится. Очевидно, однако, что наказание виноватых бесполезно, когда речь идёт о глобальных катастрофах. Возможно, имело бы смысл «судить победителей» - то есть людей, которые допустили некий глобальный риск, даже если катастрофы в результате не произошло. При этом важно повышать ответственность людей за сохранение мира, в котором они живут.
102. Недооценка сил инерции как фактора устойчивости систем
Помимо общих соображений о сложности и механизмах обратной связи, делающих систему устойчивой, можно использовать формулу Готта (см. главу непрямые способы оценки рисков) для оценки будущего времени существования системы, исходя из прошлого времени её существования. Она позволяет математически выразить тот факт, что если, например, автобуса не было около часа, то маловероятно, что он придёт в ближайшую минуту. То есть прошлое время существования системы создаёт, так сказать, «временную инерцию». Когда оказывается, что некая система более устойчива, чем нам казалось, исходя из наших теорий, мы начинаем сомневаться в наших теориях, которые могут быть по сути правильными, но ошибаться в датировке событий. Таким образом, недооценка устойчивости ведёт к недооценке рисков.
103. Мировоззрение
Очевидно, что все дискуссии о рисках глобальной катастрофы происходят на платформе определённого научного, культурного и исторического мировоззрения, которое для нас настолько очевидно, что кажется прозрачным. Однако возможно, что представитель другой культуры и религии будет рассуждать принципиально по-другому.
104. Борьба за научный приоритет
Например, в отношении глобального потепления есть несколько разных терминов, выдвинутых разными авторами с целью закрепить свой приоритет на эту концепцию: «планетарная катастрофа» у Ал. Гора, «парниковая катастрофа» у Карнаухова, «runaway global warming» в другой зарубежной литературе. Далее, важно отметить те трудности, которые испытывает наука с удостоверением уникальных событий, которые имели конечное число наблюдателей (в духе решения французской академии наук о том, что камни с неба падать не могут.)
4. Общелогические ошибки, могущие проявиться в рассуждениях о глобальных рисках
1. Путаница между вероятностью, как мерой изменчивости объекта, и степенью уверенности, как мерой информации об объекте
Первое относится к вероятностному процессу, например, радиоактивному распаду, а второе к неизвестному процессу – например, угадыванию карты. Однако глобальные риски относятся к процессам, где мы вынуждены высказывать вероятностные суждения о процессах, которые одновременно и вероятностные, и неизвестные. Здесь мы начинаем говорить о степени уверенности в той или иной вероятности. В этом случае вероятность и степень уверенности перемножаются.
