Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
Отчитываясь перед Сталиным об этой встрече, Багиров писал: «Каваму они не верят, прекрасно знают, что все свои обещания и даже письменные соглашения о правах азербайджанского народа он постепенно ликвидирует, ссылаясь на иранскую Конституцию. Иранских вооруженных сил они не боятся, но уверены, что Кавам, путем подкупов, опираясь на реакционное купечество, помещиков и духовенство, будет разжигать внутри Азербайджана гражданскую войну и поощрять межнациональную резню между курдами и азербайджанцами. В этом ему помогут в первую очередь англичане.
Единственной реальной гарантией сохранения хотя бы минимальных прав для азербайджанского народа они считают посредничество Советского Союза»[696].
Ввиду создавшегося тяжелого финансового положения и необходимости быстрого завершения формирования своих вооруженных сил демократы попросили Багирова помочь им деньгами, хотя бы в размере 5 млн. туманов, выделить 100 грузовых автомашин, для организации пограничной службы и создания внутренних войск направить 20 инструкторов-азербайджанцев, передать некоторое количество медикаментов для нужд Национальной армии. Багиров уверял Сталина, что эту просьбу необходимо удовлетворить[697].
За несколько дней до окончания советско-иранских переговоров в Тегеране, в конце марта, Сталин затребовал справку о состоянии азербайджанской Национальной армии. В обширном документе, подготовленном Багировым и Масленниковым, были приведены сведения об управлении, структуре, расположении, численности, вооружении и обеспеченности, а также о потребностях азербайджанского народного ополчения[698].
Вечером 30 марта посол Садчиков заявил Каваму, что советская сторона может принять его проект решения азербайджанского вопроса за основу при переговорах с азербайджанцами. При этом Садчиков вновь подтвердил требования СССР по нефтяному вопросу. Присутствовавший при этой беседе сотрудник посольства Ашуров, сообщая о нервозной, двуличной и беспринципной политике Кавама, отмечал, что на все требования советского посла он отвечал одной фразой: «Мы выясним мнение Кабинета министров».
В тот же день с 20.00 до 24.00 состоялось заседание кабинета с участием всех министров. Манучехр Игбал и Баят высказались за то, чтобы не спешить с принятием решения пока не выяснится результат обсуждения иранского вопроса в Совете Безопасности. Против них выступил Ахмед Али Сепехр. После долгих обсуждений кабинет согласился принять советские требования о территории под совместную нефтяную компанию без изменений. Министры настаивали на паритетных началах при распределении акций. По предложению министра торговли и промышленности было решено акции поделить поровну, а прибыль — 51 % СССР, 49 % — Ирану. Правительство возражало против официального подтверждения шахом иранских предложений, объясняя это тем, что такой шаг усилит власть шаха и принизит авторитет кабинета. На самом же деле это было сделано для того, чтобы в случае, если будущий парламент попытается отменить решение правительства Кавама, шах не был бы обязан поддерживать этот договор. Советский агент, входящий в иранский кабинет, докладывал, что для всех иранских министров характерна одинаковая политика: при помощи Совета Безопасности оказать давление на Советы и вырвать возможно больше привилегий. Агент советовал советскому послу усилить давление на премьера и не сегодня-завтра добиться подписания договора[699].
В последний день марта американский посол Мюррей сообщил о выводе советских войск из Северного Ирана, за исключением Азербайджана. Он писал: «Кередж и, можно сказать, Казвин освобождены. Поступают сведения о выводе войск из Фирузгуха, Шахи и Бабола. Наблюдается передвижение войск по дороге из Казвина в Пехлеви»[700]. Это возвращались войска Советского Союза, проигравшего первую битву холодной войны, начавшейся в Южном Азербайджане и более полувека державшей в напряжении весь мир. А Сталин планировал нефтью смыть пятно позора этого поражения.
ГЛАВА XIII
ПРИОРИТЕТ НЕФТЯНОЙ ПОЛИТИКИ СССР В ИРАНЕ
В конце марта — начале апреля 1946 года вывод советских войск из Ирана стал реальностью. В это время ситуация на советско-иранских переговорах в Тегеране менялась с каждым часом. Позиции обеих сторон постепенно сближались. Отложенное слушание иранского вопроса в СБ ООН должно было возобновиться 3 апреля. События развивались стремительно. После встречи с М.Дж. Багировым в конце марта Пишевари ясно осознал надвигавшуюся опасность. Весь Азербайджан находился в сильнейшем волнении, а премьер-министр испытал тяжкое потрясение.
Советские и иранские средства информации объявляли о все новых населенных пунктах, оставленных советскими войсками. В конце марта были освобождены Кередж, Зенджан, Баболсар, Бабол, Ношахр. Первого апреля советские войска покинули Шахи и Мияне, а второго апреля — город Ашраф. В тот же день В. Молотов по телефону дал указание М.Дж. Багирову подготовить Пишевари к возможной встрече и переговорам с представителями тегеранского правительства, а советским представителям в Тебризе — постараться найти с ним общий язык[701].
В соответствии с рекомендациями, М.Дж. Багиров поручил М. Ибрагимову, А. Атакишиеву и Г. Гасанову начать работу в этом ракурсе. Багиров напомнил им, что мирное решение азербайджанского вопроса при выполнении известных условий ставит перед руководителями демократов и Национальным правительством, а также бакинской «тройкой» ряд важных задач. Багиров предупредил, что дальнейшая судьба азербайджанского движения будет зависеть от организаторского таланта лидеров партии демократов и руководителей Национального правительства. По мнению Багирова, в пропагандистской работе следовало особо уделить внимание укреплению Демократической партии. Багиров напомнил о важности исправления левацких ошибок, мобилизации всех сил на поддержку Национального правительства, сохранения в любой форме присутствия специалистов из Советского Азербайджана и их помощь Национальному правительству, продолжения материальной и организационной помощи со стороны Советского Азербайджана. М.Дж. Багиров отмечал, что теперь руководителям Национального правительства придется работать в совершенно другой обстановке. Формально власть будет принадлежать иранскому правительству, командующий войсками будет назначаться также им. Однако остается ряд благоприятных условий. К ним относятся деятельность АДП и профсоюзной организации, существование боеспособных войск, моральная поддержка со стороны Советского Союза и высокий национальный настрой самого народа. Багиров считал, что вооруженный народ по своим морально-волевым качествам в несколько раз превосходит тегеранские войска, а в боевом отношении доказал, что организовчал лучше войск и жандармерии. Лидер Советского Азербайджана наставлял бакинскую «тройку»: «Правда, вас там не будет, наших войск там не будет. Им самим придется держать экзамен, самостоятельно, без вашей повседневной практической помощи. Следовательно, к агитационным, организационным, административным способностям, которые они проявляли, должны добавить способность маневрировать в новых условиях, проявлять больше политической гибкости, суметь поставить свои вооруженные силы в такие условия, чтобы правительство, его органы не знали об их существовании, но в то же время чтобы всегда эти вооруженные силы были бы начеку, в готовности ко всяким неожиданностям, т. е. все вооруженные силы, насчитывающие десятки тысяч, от открытого, легального положения должны перейти на нелегальное положение. К этому надо готовиться сейчас же». Багиров писал: «Во всем этом деле особую ответственность несете вы. Короткое время, которое вы там еще пробудете, вы должны использовать на то, чтобы после окончательного ухода наших войск и вашего отъезда все было сохранено: и партия, и профсоюзы, и единство азербайджанского народа»[702].
Третьего апреля М.Дж. Багиров направил Глинскому, Атакишиеву, Гасанову и Зейналову срочное сообщение: «Надо предупредить Пишевари и через него других руководителей Национального правительства, что тегеранское правительство само к ним обратится с предложением вести переговоры об условиях взаимных уступок, причем местом переговоров они называют город Кередж. Это лишний раз говорит о том, что тегеранское правительство вынуждено считаться с азербайджанцами и не намерено особенно обострять отношения, тем паче открывать боевые действия. Следовательно, Национальному правительству надо держаться с достоинством, до самого конца выдержать, никаких послаблений в своих мероприятиях не делать. Это одновременно говорит о том, что вооруженные силы Национального правительства должны крепко стоять на тех позициях, где они сейчас находятся, и никого не пропускать после ухода Красной Армии из представителей тегеранского правительства, будет ли это представитель жандармерии, полиции или войсковых частей, без особого разрешения самого Национального правительства. А разрешение Национального правительства, само собой разумеется, будет только после того, как переговоры будут завершены и будет подписано соглашение»[703].
