Владимир Матикевич - Нашествие. Неизвестная история известного президента.
– Куда, Урал Рамдракович?
Он назвал адрес. Набрал номер телефона.
– Владимир Викторович?
В ответ взволнованный голос посла:
– Вы где, Урал Рамдракович?
– Не заметил вашу машину… Москва знаете ли… Через часа два буду в посольстве. Сейчас на Старую площадь. Друзья подстраховали, встретили.
Он сел за столик. Заказал кофе и вспомнил Штирлица.
– Как долго это будет продолжаться… Может, хватит? – голос жены был спокойный и тихий.
– Уже недолго…
– Жизни остается мало. Или к детям, или сюда. На тебе лица нет.
Он и в самом деле почувствовал, как кожа лица теряет кровь.
– Поверь мне, осталось немного…
Он вспоминал эту сцену, сидя перед Президентом.
– Что тебя не устраивает? – спросил Лукашенко.
– Я чувствую себя техсекретарем, не более того, —сказал Латыпов. – Я контролирую одно – кого допустить к вам, кого не допустить.
– А что еще хочешь контролировать? – злорадно спросил Лукашенко.
– Я хочу работать на вас, на ваш имидж, на страну, в конце концов.
Лукашенко хрипло рассмеялся. Подбросил ему пару листков:
– На, читай.
– Латыпов начал читать:
«Указ № 361 Президента Республики Беларусь „О заключении контрактов с некоторыми лицами, назначаемыми на должности и освобождаемыми от должностей Президентом Республики Беларусь“ в разделе 1, 2 разъясняет, в частности, что „Глава администрации Президента Республики Беларусь заключает контракты с заместителями Главы администрации Президента Республики Беларусь, председателями облисполкомов и Минского горисполкома…“»
– Ты все понял?! Это тебе, техсекретарю, такие полномочия даю!
– Понял, но, извините, не все, Александр Григорьевич…
Он продолжал читать.
Далее из указа следовало, что, согласно подписанной процедуре, премьер-министр заключает контракты с «заместителями премьер-министра, Президентом национальной академии наук Беларуси, руководителями органов государственного управления». В свою очередь председатель КГБ заключает трудовые контракты с «заместителями Председателя Комитета государственной безопасности, а также с заместителем Председателя Комитета государственного контроля – директором Департамента финансовых расследований, Генеральный прокурор Беларуси заключает контракт…»
– Дальше можешь не читать, – сказал Лукашенко. – Ты мне одно скажи – доволен?
Латыпов молчал. Он лоббировал этот указ несколько месяцев. К его прохождению никого не подпускали. В итоге должно было оказаться, что роли в окружении Лукашенко окажутся перераспределенными раз и навсегда. Кроме главы администрации остальные главначпупсы заключают договора с второстепенными начальниками, от которых мало что зависит.
– Нормальный указ, – жестко сказал Латыпов. – Сейчас администрация Президента будет администрацией, а не группой секретарей.
– В Америку больше не хочешь?
– Я туда, Александр Григорьевич, и не хотел.
Через несколько минут Латыпов услышал голос Якубовича:
– Поздравляю, Рамдрак Латыпович.
Так называл его только он.
– Пашутка, отзвуки дошли?
– Еще какие! Все в шоке.
– Надо встретиться и все обговорить.
– Готов прибыть в указанное место.
– Я перезвоню.
Так, все сделано. Отработано. Указ все меняет. Главное, диспозиции после последних заявлений Путина. Он встречался кое с кем. У себя на территории и на сопредельной. Главное, резко ограничить список допускаемых к Президенту. Сегодня это в его власти. Информация станет предельно конкретной. Информация, исходящая от него, а не от кого-нибудь другого… Эти достукались. Какие-то бабы орут в ООН об исчезнувших мужьях. Разве так нужно было убирать, такими методами?! Тупоголовые бараны. Сегодня все назначенцы практически в его руках. Хватит этой, доставшейся от Кебича, полупьяной управленческой чехарды. У него на каждого назначаемого не надо запрашивать бумаги из КГБ, службы контроля, МВД и прочих тупых голов… Бизнес через подставные фирмы, связи с теми, кто против Лукашенко, давние связи и новые. У него и самого такие есть. Еще одно… Главное – он сможет принести патрону деньги. Не такие, как дебил Титенков или полупьяная уродина, нынешняя управделами Журавкова. Все надо делать по-умному, чтобы ни одна свинья не догадалась… Ему позвонил из Кремля Патрушев.
– Сейчас все переговоры только с вами. Все игры закончились. Когда прибудете?
– Сообщу через несколько дней…
Так, вертикаль у него, переговоры с Кремлем у него, местная номенклатура у него…
Сегодня можно отдохнуть. Поговорить с Пашуткой… Он доказывал патрону, еще когда в Совбезе сидел, что Беларусь спасет приход сюда так называемых «нерусских» – Боллоева, Гуцериева, Алекперова. Люди четкие, надежные, не московские кидалы. Не поверили. Многое провалилось. Сейчас не провалится. Это уж точно, не провалится! Ему удалось главное, от чего патрон и он, естественно, получат деньги. Приватизация нефтехимии. Понизить цены на предприятия… Он сможет это сделать. Сможет. Если придет другой капитал… Ему наплевать. Лукашенко уже кинули не раз. Его не кинут. Его резидентура на Беларуси – лучшая часть российской разведывательной стратегической сети. Старый разведчик устало закрыл глаза, пытаясь уснуть, но мысли несли его все дальше и дальше, продолжая свое движение по нескончаемому лабиринту.
На даче у «спящего агента»
Они сидели на даче у Якубовича, главного редактора «Советской Белоруссии», старого друга, а еще раньше – удачного «спящего» агента КГБ, выпивали и слушали движение голосов из-за бетонного забора.
– Хочу спросить тебя, Рамдракович,– начал Якубович,– ты ведь понимаешь, что живу я не на редакторскую зарплату. Кое-кто помогает… Русские-нерусские. Некоторых ты знаешь… Так вот, эти люди и весьма серьезные из наших, скажем так, бизнес-кругов, думают, что в Беларуси будет создана твоя личная бизнес-диаспора из людей кавказской национальности. Это даже хуже моей – еврейской. Моих при бабках практически никого не осталось. Либо нищие, либо уехали.
– Паша, не волнуйся. Успокойся, тебе твое останется. Хоть ты и журналюга со стажем, и с нашим стажем тоже, но не понимаешь – общественное мнение формируется не на митингах, а в закусочных и пивных. Мы должны знать, что о нас говорят… Я сейчас могу знать больше, чем знаешь ты и все твои писаки. У меня есть уши и глаза в каждом питейном заведении Минска, в каждом лотке. А ты все думаешь, что про проституток минских только один ты пишешь… Мы каждого оброком обложили, скоро все рынки будут наши, пойми – наши. Мы и общак контролировать будем. Да он уже наш. Сейчас мы проектик хороший реализуем – закусочные быстрого питания по всей стране. Мой один кадр занимается этим. Обижается правда, что с министра на «белорусское бистро» переведен, но что поделаешь, такова наша служба.
– Вопрос серьезный, – сказал Якубович неопределенно, заедая рюмку коньяка крестьянской колбасой. – Есть вопрос, и немалый. И все-таки, если не придут инвесторы на госпредприятия, тогда хана всему. Это мы с тобой отлично понимаем. Ты лучше – я хуже. Дело не в этом. Комсомолец Тозик, кстати, неплохой человек…
– Что он, инвестиции обеспечит?
– Да нет, конечно. Надо помочь ему почаще у Сашки бывать… Тогда кое-что решим…
Латыпов отпил из бокала сухого вина.
– Ты знаешь, Пашутка, хочется все побыстрее здесь закончить.
– Это в каком смысле? – спросил Якубович.
– В самом что ни есть прямом. Уезжать отсюда надо, уезжать. И тебе и мне. Кстати, недавно был на дне рождения Заметалина в ресторане «Свитязь». Я знаю, как ты его любишь. Володя подскочил ко мне, мол, чего своего друга не успокоишь? А я внимания на это не обратил. Поел, попил, подумал: сиди и помалкивай, пока весь этот хлам мы на поверхность не достали. Теперь он у меня – вот так в руке. Нашел я копию письма Заметалина министру внутренних дел Ирака. Всякую осторожность потеряв, стал на правительственном уровне лоббировать фирму своего сынка. Мы бы закрыли его сразу, но он мне нужен был, чтобы Мясника убрать.
– Кстати, Миша Мясникович приличный человек.
– Ну и поцелуй его в одно место.
– Рамдрак Уралович, не буду…
– Вот и на этом спасибо. А я ведь тебе тоже многим обязан.
Налив себе вина, Якубович удивленно спросил:
– За что, Уральчик?
– Ты меня, мусульманина, помог либералом сделать, полнейшим либералом. Помог легенду в жизнь воплотить. Как у нас в школе говорили: в легенду вжился – задание выполнил. Тебе за это медаль полагается.
– Не пойму, что ты имеешь в виду?
Латыпов рассмеялся.
– Не бойся, в независимой прессе мы об этом не напишем. Я-то знаю, для чего ты с чемоданчиком по российским редакциям ездил. После твоих вояжей меня и причислили с Коноплевым, Абрамовичем, Антоновичем к «партии мира».
– И ты об этом знал? – спросил Якубович.
– Конечно, родимый… А мыслимые и немыслимые ястребы, они вот где, в ручках у меня были. Все нормально сработано. Понимаешь, систему при батьке отработать очень сложно. Непредсказуем и упрям. Но команда моя пока справляется.
