Лев Кассиль - Дело вкуса
А вот, оказывается, и по сей день находятся еще, правда изредка, люди, которые огромную всечеловеческую куль«ГУРУ» ставшую впервые в истории достоянием всего нашего народа, пытаются пропустить через какое-то мелкое ситечко… Мопассан, Толстой, Бальзак не проходят через их мелкодырчатое решето. Есть в одном из произведений чудесного русского писателя Пришвина такой тип, считающей себя местным руководителем и заслуживший от колхозников прозвище «Мелкодырчатый». Такие вот «мелкодырчатые» и видят у Мопассана лишь описание интимных сторон любви и громят его, заслоняя от молодых читателей то большое человеческое, — гуманное, что есть в мопассановском творчестве. Они не понимают, что великий французский писатель глубоко демократичен, что его откровенная, не боящаяся приоткрыть самые затаенные свойства человеческой натуры творческая манера взывает к бережной любви и проникновенному уважению личности человека, попранной буржуазным обществом.
«Мелкодырчатый» не понимает, почему гений Ленина видел в безбрежном творчестве великого Толстого отражение грядущей русской революции. «Мелкодырчатому» с его заскорузлым литературным вкусом кажется, что Толстой в «Войне и мире» и в «Анне Карениной» пишет только о жизни помещиков и ничего больше. «Мелкодырчатому» недоступны высокие радости, дивные наслаждения красотой искусства, эстетической прелестью его, восхищение силой человеческого слова и писательской мыслью, яркостью и широтой фразы, созданной художником. Для него творения Микеланджело и Рафаэля всего-навсего лишь «предметы религиозного культа». Он не видит в «Сикстинской мадонне» или в «Моисее» образов человеческого страдания, могущества великой мысли. Он думает, что в будущее можно проехать на «узкоколейке», в то время как наш советский народ, совершивший великий переворот в истории, движется к просторам этого своего счастливого будущего по широким крутым путям. И на этих путях никогда не тесно ни Толстому, ни Леонардо да Винчи, ни Чехову, ни Пушкину, ни Мопассану. Все они наши верные и дорогие спутники на пути в будущее. От всяких «мелкодырчатых» много вреда большому делу воспитания эстетической культуры у молодежи.
Бывает, что человеку, который бродит по просторному миру в тесной обуви, начинает уже самому казаться, что и свет весь узок и жмет. И вместо того чтобы сменить ботинки, он и к другим людям лезет со своими обуженными мерами и требует, чтобы все плелись с ним в ногу.
После всем известных и памятных бесед на Ленинских горах и в Кремле, где руководители партии и правительства встречались с деятелями нашего искусства и литературы, после июньского Пленума ЦК КПСС вопросы эстетического воспитания стали, как никогда, предметом горячих, страстных обсуждений во всех уголках нашей страны. Как никогда, поднялись требования к литературе и искусству, от которых народ ждет глубоких, интересных мыслей, ярких, искренних чувств, западающих в душу слов, радующих сердце мелодий, художественных образов, вдохновляющих наших людей в их жизни и труде. Естественно, что беспощадно осуждаются произведения формалистические, крикливые, пошлые, чуждые настроениям народа.
Ведя решительную борьбу со всякими проявлениями чуждой нам идеологии, мы выступаем и против ханжества.
Мы отвергаем попытки опорочить те произведения искусства, которые стали дороги миллионам людей, доставляли и продолжают приносить нам высокую радость, подлинное удовольствие. А встречаются еще у нас люди, которые, будучи сами лишены верного художественного вкуса, пытаются очернить все, что не пришлось им «по нраву» в просторном и сложном мире искусства.
Эти люди часто не видят дальше краев своего чайного блюдечка, на которое они к тому же опасливо дуют, чтобы остудить все, что, как им кажется, превышает дозволенный градус. Но каемка на блюдечке — это еще не линия широкого горизонта, свойственная настоящему искусству, и не та орбита, па которую поднялась и вышла общая художественная культура нашего народа.
Беда еще и в том, что чем уже у человека взгляд на искусство, тем размашистее выводы и оценки, с плеча выдаваемые тем или иным произведениям искусства. Приходится напоминать об этом, потому что подобные невежественные и обуженные оценки приносят тоже немало вреда.
Об этом следует помнить, и особенно когда речь идет о воспитании хорошего вкуса у молодежи.
В последнее время мне приходилось самому наблюдать да и слышать от многих библиотекарей, что известная часть молодежи у нас стала чрезмерно увлекаться детективной, приключенческой литературой. Особенно в большом ходу книги, выпускаемые некоторыми издательствами в специальных сериях, «Библиотека приключений». Подавляющее большинство этих книг рассказывает о действительно героической деятельности наших разведчиков, о бдительности и бесстрашии советских пограничников и работников государственной безопасности, пресекающих подлую работу шпионов, засылаемых на территорию нашей родины из-за рубежа. Тема эта благородная и нужная. Как известно, десятки и сотни миллионов долларов отпускаются одними только Соединенными Штатами Америки для засылки к нам шпионов и диверсантов. Естественно, что книги, повествующие о борьбе с проникающими к нам врагами, книги, полные увлекательного действия, интересны молодым читателям. И вообще я никак не хочу отнести огулом всю приключенческую литературу к разряду литературы дурного вкуса.
Мы знаем великолепные произведения такого жанра, созданные его родоначальником Эдгаром По, с удовольствием перечитываем рассказы Конан-Дойля, романы Коллинза, одобряем выход давно не переиздававшихся у нас известных рассказов Честертона, отдаем должное даже полузабытым «полицейским» романам Эжена Сю, оказавшего некоторое влияние на такого громадного писателя, как Достоевский. Мы за хорошую, добротную приключенческую литературу — и за Жюля Верна, двенадцатитомное Собрание сочинений которого не так давно вышло у нас, и за Герберта Уэллса, и за Джека Лондона, и за лучшие романы Дюма, и за «Аэлиту», и за «Месс Менд» Мариэтты Шагинян, и за превосходные романы и рассказы писателя-ученого Ефремова — словом, мы не против самого жанра, не против этого рода литературы, чрезвычайно нужной молодому читателю, отвечающей зову горячего сердца и воображению пылкого ума. В произведениях перечисленных выше авторов действуют люди ярких и интересных характеров, совершаются волнующие события, пусть несколько условно сгущенные в своем драматизме, но создающие определенный художественный образ, соответствующий всем высоким требованиям подлинной литературы.
Порой же под маркой приключенческой литературы выпускаются книги, прививающие несерьезное отношение и к литературе и к тому, что ею изображается. Такие книги не только не помогают познать жизнь, не только не формируют сознание и не воспитывают чувства, но если и доставляют известное удовольствие, то лишь ленивому читателю.
Более или менее простительно еще, если ничего, кроме таких книг, не читает человек престарелый, откровенно признающийся, что внимание у него уже притупилось и ничего серьезного воспринимать он не в состоянии. Но когда я слышу, как человек в полном расцвете сил отказывается от всех предлагаемых ему в библиотеке хороших книг и упрямо требует «что-нибудь про шпионов, да позакрученней», я с сожалением думаю, глядя на него: пустельга!
Книги такого рода не прививают и настоящей бдительности, хотя как будто бы и посвящены этой теме, ибо враги, как правило, изображаются в них заведомыми неудачниками, коварные планы которых известны с первой же страницы не только следователю, но и читателю. Не приходится, читая эти книги, напрягать свое воображение, мобилизовывать мысль, наслаждаться решением сложнейшей задачи, вместе с героем участвовать во всех событиях. Нет, здесь все дается уже готовым, неаппетитно разжеванным, остается только проглотить, что и делает ленивый читатель, может быть, и не без известного удовольствия, но, уж во всяком случае, без всякой пользы.
Жалуются и школьные библиотекари на чрезмерное увлечение ребят детективными романами, а самым заядлым таким пожирателям «шпионской литературы» даже Катаев и Гайдар кажутся уже скучноватыми!..
Скажу правду. Такие «читатели» вызывают у меня искреннее беспокойство. Ведь они с юных лет сами лишают себя крайне необходимой для их роста духовной пищи, той богатой мыслями и яркими чувствами духовной пищи, какую так щедро нам дают большие и правдивые произведения искусства и литературы.
Становится равнодушным к правде тот, кто ищет в книжке только замысловатый, «круто завинченный» сюжетец «пошпионистей», где людям и явлениям для удобства автора и для максимального облегчения усилий читательского внимания приданы положения, ситуации, мотивировки, главным образом оглушающие сознание и не имеющие ничего общего с подлинной жизнью.
