Александр Фитц - Утро в раю (очерки нашей жизни)
Корреспондент спрашивает: «Миграция в основном является обогащением для нашей страны?», на что д-р Шмидт-Калер отвечает: «И это я слышал часто. В чём же конкретно выражается обогащение от массовой иммиграции низкоквалифицированных людей, которые не говорят на нашем языке и не ценят нашу культуру? Хотя можно привести и примеры такого обогащения. Я имею в виду очень образованных персов, которые учились в университетах Германии в 50-е годы прошлого века или о греческую интеллектуальную прослойку, которая, свободно владея немецким языком, обогатила даже нашу академическую жизнь. Но в чём конкретно обогащение в результате иммиграции турок?..».
Корреспондент говорит: «Раньше иммиграция происходила в результате пересечения границы, а сегодня она осуществляется через родильные отделения германских больниц.». «Да, — соглашается д-р Шмидт-Калер, — в этом большая и важная разница в сравнении с ситуацией, которую мы наблюдали 30 лет тому назад. Иностранные диаспоры в ФРГ постоянно увеличиваются. Они растут, как острова в океане, которые становятся всё больше и постепенно превращаются в континенты».
«Иными словами, что-то изменить уже невозможно?» — спрашивает корреспондент. — «Нет, возможно, — отвечает д-р Шмидт-Калер. — Большинство иммигрантов пока не имеют гражданства ФРГ. Все нормальные страны экстрадируют иностранцев, если они только получают социальные пособия и ничего не вносят. Если бы и мы стали последовательно применять этот принцип, то проблему можно было бы решить. 14 декабря 1997 года ООН приняла Декларацию об остановке иммиграции, и она действительна до сих пор. Её никто не отменял. Так вот, в этой Декларации сказано буквально следующее: „Исключения из принципов предоставления убежища могут быть сделаны только из более высоких соображений национальной безопасности или для защиты своего народа от массовой иммиграции“. То есть по международному праву даже признанные азюлянтами (беженцами) могут быть экстрадированы. Как показывает чтение ежедневных газет, иммиграция к тому же давно стала опасной с точки зрения государственной безопасности. Лучший пример: под бурные аплодисменты профсоюзов высказана идея применения турецких полицейских в так называемых „проблемных районах“. Германское правительство обязано действовать. Тем более, что ещё 21 октября 1987 года Федеральный Конституционный Суд установил: Существует конституционная обязанность сохранять идентичность немецкой государствообразующей нации. Я подчеркиваю: обязанность! И поэтому у меня ещё есть надежда на изменения к лучшему»[23].
В 1955 году в ФРГ проживало всего 8 тыс. мусульман, в 1971-м — 250 тыс. Зато когда ФРГ стала «социаламтом» (так называлось в Германии ведомство социальной помощи. — А.Ф.) для всего мира, их количество стремительно стало возрастать: в 1981 году их было уже 1 млн. 700 тыс., в 2006 — 3 млн. 294 тыс., в 2007 — 3 млн. 508 тыс., в 2009 — 4 млн. 300 тыс. И если естественный прирост мусульманского населения, проживающего в Германии, не снизится, то даже без новых иммигрантов к 2060 году, согласно прогнозу Федерального статистического управления в стране, их будет 26 млн., а в 2080-м — 50,9 млн.
И ещё немного «занимательной статистики». К 2010 году две трети мусульман в Германии являлись выходцами из Турции. 16,5 % из них не имели школьного образования. У арабских иммигрантов школьного образования не имели 17,1 %. 41 % мусульман турецкого происхождения определяли себя как «сильно верующие». 76 % всех мусульман требовали введения повсеместного преподавания ислама в германских школах. 79 % всех преступлений, связанных с насилием, в 2005 году, например, были совершены мусульманами, 19 % — другими иностранцами и только 2 % коренными немцами. Здесь, уважаемые читатели, не могу не прерваться, чтобы не передать большой и пламенный привет политикам и журналистам ФРГ, запугивающим германского обывателя «ужасной и кровожадной русской мафией», а заодно «правым немецким экстремизмом», но из соображений полит-корректности даже не вякающей об этих совершенно не секретных сводках преступности.
Не где-нибудь, а в популярном Focus Online[24] сообщалось, что каждый четвёртый молодой мусульманин в Германии, по данным исследования, проведённого по поручению федерального министра внутренних дел Вольфганга Шойбле, готов к насилию по отношению к иноверцам. 40 % имеют «фундаменталистскую ориентацию». 12 % мусульман Германии открыто подвергают критике западное общество, его культуру и демократию с позиций исламского фундаментализма. По просочившемся в 2010 году в прессу сведениям Ведомства по охране Конституции, дело дошло до того, что ряд членов исламских организаций консервативного толка даже вынашивают планы преобразования ФРГ в религиозное мусульманского государство. И на этом мрачноватом фоне Координационный совет турецких организаций земли Северный Рейн-Вестфалия направляет партии «Христианский центр» следующее напоминание: «Не забывайте: когда Германия лежала в развалинах, в неё прибыли иностранцы и восстановили её. Иностранцы принесли немцам благосостояние. Без иностранцев немцы бы и сегодня ещё ковырялись в своих развалинах»[25]. Короче легенды о «добрых дядях», поднявших из руин Германию, распространяемые вождями левых партий и местными космополитами, уже приняли форму ультиматумов.
Эти сказки, по мнению экуменистов-космополитов, должны заставить немцев ещё более любить иностранцев. Но они и так их любят, а вот взаимностью, хотя бы за то, что пустили в свой дом чужаков, обогрели, накормили, обучили, — почему-то не пользуются. Другое дело русские (уточню: к сожалению, не все), с которыми доводилось беседовать.
Московский писатель и книгоиздатель Петр Алёшкин в весьма откровенном нашем с ним разговоре однажды сказал: «Размышляя порой о Германии, я пытаюсь, но никак не могу объяснить, почему так покойно у меня на душе, когда я бываю здесь? Почему она мне, русскому человеку, так близка? Наверняка что-то подспудное, мистическое в этом есть. И ещё я глубоко убеждён, что для России это самая близкая страна. Россия и Германия — как две сестры, или правильнее — два брата, которые, бывает, и поссорятся, и подерутся, но после этого всё равно чужими не становятся. И в будущем, я в этом убеждён, наши страны всё больше будут сближаться, ибо души у них родные.»
А другой московский писатель, Алексей Григорьев, как-то заметил: «Нет в Европе двух других наций, которые, подобно русским и немцам, были бы столь же несхожи языком, культурой, образом мышления, но которые так щедро обогащали бы друг друга этой несхожестью. Нет и двух иных наций, кроме немцев и русских, которые столь часто на протяжении истории схватывались бы в кровавых битвах, но, остыв от боя, вновь тянулись друг к другу».
Ну а обыватели? Чего между ними больше — сходства или различий?
Несомненно, обыватель в России (в немецком понимании этого слова) тоже был, в конце XIX — начале XX веков. И число российских «бюргеров» постоянно увеличивалось. Особенно в Москве, Петербурге, губернских городах. Но их уничтожили. Подчистую.
Новый же обыватель там, наверное, появится. Просто должен появиться. Но только тогда, когда в России закончится время дикого капитализма. Когда там начнёт действовать настоящая законность. Ведь обыватель приходит к своему достатку исключительно честным, упорным трудом. И что немаловажно — приходит постепенно. Он не обогащается за одну ночь, за один месяц или даже год. Поэтому и деньги он тратит разумно, с выгодой для себя и для соседей. Обыватель не может существовать в одиночестве. Став одиноким, он разоряется. Или его разоряют. Ему обязательно нужны единомышленники, делающие примерно то, что делает и он. Точнее — работающие так, как работает он.
Российский бюргер вряд ли будет похож на своего германского коллегу. Впрочем, это и не обязательно. А вот иметь приблизительное о нём представление стоит.
Каков же сегодня среднестатистический немецкий обыватель? Как он выглядит? Каковы его идеалы? К чему он стремится?
Сам он себя считает скромным и довольно заурядным человеком. Дайте ему пиво, сосиски, немного уюта и другого обывателя, с которым можно было бы поспорить о политике, поговорить о футболе, а заодно пожаловаться на жизненные неурядицы, и он будет доволен. Немецких обывателей ни в коем случае нельзя назвать жадными, они не рассчитывают получить что-то даром и исправно платят налоги.
Живут они преимущественно в городах, хотя бауэров, то есть сельских жителей, в какой-то степени тоже можно отнести к бюргерам.
Итак, кроме сельчан, это мелкие предприниматели, служащие различных учреждений, мелкие торговцы, ремесленники, врачи, ну и ряд представителей других профессий. Иными словами, обыватель в Германии — это становой хребет страны, это её опора, стабильность и надежда. Но, как и прежде, большинство обывателей — производители. К примеру, только в Баварии в 2010 году было более одного миллиона ремесленников. Здесь действовало порядка 115 тысяч мелких ремесленных предприятий, на каждом из которых трудилось в среднем около десяти работников. А совокупный годовой доход этих фирм составил почти два миллиарда евро!
