Александр Фитц - Утро в раю (очерки нашей жизни)
Живут они преимущественно в городах, хотя бауэров, то есть сельских жителей, в какой-то степени тоже можно отнести к бюргерам.
Итак, кроме сельчан, это мелкие предприниматели, служащие различных учреждений, мелкие торговцы, ремесленники, врачи, ну и ряд представителей других профессий. Иными словами, обыватель в Германии — это становой хребет страны, это её опора, стабильность и надежда. Но, как и прежде, большинство обывателей — производители. К примеру, только в Баварии в 2010 году было более одного миллиона ремесленников. Здесь действовало порядка 115 тысяч мелких ремесленных предприятий, на каждом из которых трудилось в среднем около десяти работников. А совокупный годовой доход этих фирм составил почти два миллиарда евро!
В ноябре 2009 года британская газета «Файнэншл таймс», анализируя экономические тенденции в мире, писала: «У „малой экономики“ есть свои преимущества. Если бы Калифорния и Бавария были независимыми странами, они были бы очень богатыми. Но статистика сводит показатели воедино, объединяя Калифорнию со штатом Миссисипи, а Баварию с Бранденбургом. Политика экономического перераспределения понижает жизненные стандарты богатых регионов и искажает средние показатели в целом. Норвегия и Швейцария — наиболее экономически успешные небольшие страны воздержались от вступления в ЕС. Их политические элиты были бы не прочь присоединиться, но население убеждено, что этого делать не следует. Размер экономики скорее является помехой, нежели преимуществом, когда речь заходит о выполнении основных задач современного правительства в области юстиции, здравоохранения, образования или внутренней безопасности».
Немаловажная деталь: бюргерские профессии в Германии, как и навыки, точнее мастерство, передаются по наследству. Известный режиссёр Андрей Кончаловский, долгое время живший в Западной Европе и в США, верно подметил, что «нет смысла спорить с утверждением, что продукты „без автора“ никогда не сравнятся с теми, в которые человек вложил не только свой труд, но и душу» И что «ткань благополучной западноевропейской жизни „соткана“ из продукции настоящих художников своего дела — мелких торговцев и ремесленников. Утром в Европе всё ещё пахнет „именным“ сдобным хлебом, зеленщик раскладывает в лавке овощи, молочник развозит постоянным клиентам свежее молоко. Нет этого у нас в России, И я тоскую по буржую». То есть, по бюргеру. Далее Андрей Сергеевич поясняет: «Мелкий буржуа — лавочник и ремесленник — это мастер, который живёт своим трудом и создаёт продукт под своим именем. Это означает, что он отвечает за качество своей продукции. Его знают по имени, а имя создаёт реноме — Человека с Репутацией»[26].
Я дружу с владельцем небольшой фирмы по изготовлению каминов Иоахимом Новаком, чьи предки занялись этим самым каминным делом два века назад. Живёт он в городке Обершляйсхайм под Мюнхеном. А родом Новак из Силезии, бывшей немецкой земли, отошедшей к Польше после Второй мировой войны. В Баварии его семья очутилась в 45-м, и всё их имущество состояло из деревянной тележки, чемодана, в котором лежала кое-какая одежда, двух кастрюль и Библии. Жили в землянке.
Как пишет уже цитированный мной Гюнтер Беддекер в своём фундаментальном исследовании «Горе побеждённым», «беженцы не только больше страдали от голода, чем местное население Западной Германии, как правило, они ходили в рваной одежде, иногда просто в лохмотьях. Отсутствие у них вещей и крайняя бедность бросались в глаза: например, у каждого десятого из детей беженцев, которые в 1946 году ходили в Ольденбурге в школу, не было рубашки, у каждого пятого — чулок, у каждого четвёртого — обуви. Несомненно беженцы и изгнанники были беднейшими из бедных, они потеряли больше, чем другие немцы, на них лёг несравнимо больший груз поражения. Именно им пришлось расплачиваться за большую войну. Но многие местные жители Западной Германии, после того как условия начали медленно приходить в норму, видели в изгнанных только обузу, непрошеных гостей, оспаривающих у них рабочие места. Слово „беженец“ на многие годы стало почти ругательством и синонимом „нежелательного“ человека».
Иоахим Новак вспоминает, что в 54-м году, когда ему было восемнадцать, он даже не мечтал о велосипеде, ибо с таким же успехом мог мечтать о личном самолёте или океанском лайнере. Потом он работал на стройке, на шахте, был полицейским. Скопил денег и в середине 60-х открыл своё дело.
— В Силезии, — говорит Новак, — мы оставили всё, кроме нашего фамильного, традиционного умения делать камины. И оно, это умение, помогло мне встать на ноги — обзавестись домом, парой машин.
Теперь вместе с Иоахимом Новаком работает и его младший сын Юрген. А вот старший — Руди владеет мастерской по ремонту компьютеров. Но при случае он тоже может самостоятельно сделать и установить камин. Как и все его предки, он может работать по десять-одиннадцать часов в день неделями. Если увидит, естественно, в этом необходимость. Но он никогда не будет торопиться. «К успеху, как и благосостоянию, удобнее двигаться мелкими шажками, — считает старший Новак. — Большой прыжок, как и пустое размахивание руками, могут спугнуть удачу».
Такого же мнения придерживаются его сыновья, внуки, да, пожалуй, и большинство остальных германских бюргеров. А глядя на них, — и российские немцы, и немцы из Восточной и Юго-Восточной Европы, возвратившиеся на родину предков.
Этот очерк я заканчивал в день, когда отмечалось 65-летие окончания Второй мировой войны. Германия эту войну проиграла, но, как мы теперь знаем, выиграла мир. Советский Союз войну выиграл, а вот мир проиграл. Нет более на политической карте такой страны — СССР. Но возникла Российская Федерация, и я надеюсь, что когда-нибудь руководители РФ и ФРГ во благо своих стран начнут жить будущим, а не прошлым.
2007–2010 гг.
Футбол и восток — дело тонкое
Тренер испанской сборной Висенте дель Боске — тренеру немцев Йоахиму Лёву голосом Тараса Бульбы: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?».
(После окончания полуфинала ЧМ по футболу 7 июля 2010 г. на стадионе «Мозес Мобида» в Дурбане).
Флаг над «Мерседесом» В июне 2006 года, в самый канун чемпионата мира по футболу жена прикрепила к дверце своего «Мерседеса» германский триколор и отправилась на работу.
Мода украшать автомобили флажками пришла в Европу из США, где после трагических событий 11 сентября 2001 года миллионы людей таким образом стали демонстрировать патриотизм. Но то США, а это — Германия.
— Фрау Фитц, — обратился к ней Клаус, сотрудник фирмы, располагающейся по соседству, — простите, конечно, но, кажется, на вашей машине германский флаг?
— Почему кажется? — удивилась жена. — Он действительно на моей машине.
— Вы его сами прикрепили?
— Да. А что в этом сложного?
— Вы меня не поняли, я не это хотел спросить.
— А что?
— Только не обижайтесь. Но вы ведь не немка, вы приехали из России — и вдруг немецкий флаг.
— Во-первых, я такая же гражданка Германии, как и вы, а во-вторых, всегда болела и болею за германскую сборную. Ведь чемпионат мира начался.
— Да, знаю, — окреп голосом Клаус, — но в таком случае, наверное, было бы правильнее прикрепить какой-нибудь спортивный флажок, а то германский флаг. Ведь от него так и несёт национализмом.
— Чем?! — опешила жена.
— Национализмом. Вы же смотрите телевизор, читаете газеты, слушаете политиков. Национализм — это ужас, это миллионы убитых и замученных, это.
— Стоп, стоп, стоп, — перебила его жена. — Вы, Клаус, куда-то не в ту степь. Я вам о футболе, а вы мне о замученных да убитых. И вообще, при чём здесь флажок на моём авто?
— Сразу видно, что вы не немка, хотя у вас и германское гражданство, — вздохнул Клаус. — Будь вы немкой, подобных вопросов никогда бы не задавали.
И ведь действительно, не задают. Придавленные «прививкой от нацизма, прописанной немцам победителями»[27] и «диктатурой политкорректности»[28] они, чем дальше в прошлом остаётся 1945 год, тем больше страшатся называть себя немцами, размышлять и говорить о своей истории, литературе, музыке, науке, христианской вере или просто о любви к своей Родине. Нет, неверно, любить Родину вообще-то можно, но лучше шёпотом или про себя.
Доходит до курьёзов: стремление сохранить за семьёй, которая всё ещё остаётся одним из важнейших социальных институтов, приоритетное место в германском обществе и возродить «проверенное временем традиционное немецкое домашнее образование» незамедлительно объявляется, следованием заветам жены министра пропаганды Йозефа Геббельса Магды. То есть преступным[29].
Ещё недавно, на излёте правления Горбачёва и ельцинского лихолетья в России наблюдалась схожая ситуация. Там также любого, осмелившегося назвать себя русским да при этом вздёрнуть подбородок, моментально записывали в фашисты. Но одновременно там росло «беспокойство людей разрушением их культурной среды, привычного уклада»[30]. И в Голландии оно росло, и в Дании, и в Великобритании, и во Франции. И в том, что эта тревога обоснованная, доказали поджоги и массовые беспорядки, прокатившиеся по французским городам в 2005–2009 годах.
