Андрей Мирошниченко - Когда умрут газеты
Помимо жуткого конкурентного мельтешения подобных проектов, они страдали, прежде всего, от отсутствия реальной аудитории в сконструированной нише. Если они имели лицензионный западный бренд, их бизнес-проблемы худо-бедно маскировались рекламой, зашедшей с брендом. Но как только рынок рекламы схлопнулся — схлопнулись и такие проекты.
Что, кстати, подтверждает, что проблемы многих СМИ, — это проблемы рынка рекламы, а не проблемы журналистики. Ну, а реклама уж, да, — прямо связана с колебаниями товарно-потребительского спроса. В отличие от журналистики.
Если говорить о поиске пригодных аудиторий, то надо искать потенциал внутреннего тяготения в социальных группах. Хорошая подсказка: если социальная группа образует или хотя бы пытается образовать реальные формы общности (например, профессиональные, отраслевые или иные общественные ассоциации), то это — индикатор потенциала ее внутренней гравитации. Значит, эта группа нуждается в единых смыслах и может сформировать аудиторию. Может содержать свое СМИ.
Как только СМИ верно находит аудиторию, тут же возникает представление об особой миссии издания. Или наоборот; но миссия и аудитория всегда связаны.
Представление о миссии дает для бизнеса СМИ больше, чем бизнес-категории товароведения. Не могу не привести в пример любимую ростовскую деловую газету «Город N», имеющую четкое аудиторное позиционирование, — «газета бизнес-класса». О своей особой роли для своей аудитории прежде всего говорят и другие успешные издания: от «Коммерсанта», четко исторически ассоциирующегося с классом кооператоров и выросших из него олигархов, до газеты «Жизнь», которая тоже имеет некую специальную идею, — добывает своей аудитории эмоции (по заявлениям ее издателя).
Мессианская теория СМИ конвертируется в любую экономическую модель для любого конкретного СМИ. Если у издания есть миссия, оно может обслуживать интересы хоть отрасли (привет, «Банковское обозрение»), хоть профессии (привет, «Главбух»), хоть корпорации (привет, «Гудок»), хоть широкой деловой общественности (привет, «Ведомости»). С миссией ты можешь идти в корпорацию, к инвесторам, к олигарху, в Кремль, и даже (ой, забыли!) — к самой аудитории.
Когда нет миссии, остается уповать на разводку рекламодателя или инвестора с помощью нарядного бизнес-плана или хитроумно сплетенных параметров соцдема нещадно таргетируемой ниши. До кризиса это работало.
Будущее — чудовищноПредставление о ценности аудитории, конечно, не является секретным ноу-хау. Безусловно, и адепты товарно-потребительской журналистики способны оперировать идеологическими понятиями. Но, манифестируя, что «СМИ — это бизнес и ничего более», они рискуют потерпеть неудачу именно в бизнесе. Потому что это — всего лишь бизнес в сфере СМИ, тогда как СМИ сами по себе, — вовсе не сфера бизнеса.
Итак, я попытался найти корни нынешних проблем рынка СМИ в самосознании издателей, увлекшихся товарным подходом. Но прав, прав Василий Гатов, когда говорит, что среда потребления СМИ неуклонно и катастрофически меняется. Конечно, эти изменения затрагивают не только бизнес СМИ, но и саму природу медиа. И далеко не в одном только интернете дело. Меняются механизмы производства и потребления социальных ориентиров.
Миф о том, что СМИ продают обществу информацию, заводит СМИ в тупик. Объемы информации растут и без СМИ, а вот потребность в социальной навигации обостряется и как-то мутирует. С одной стороны, это увеличивает спрос на коренную функцию СМИ — вырабатывать ориентиры. С другой стороны, это порождает новые и пугающие формы продажи и продажности СМИ.
За что и как будет платить общество журналистам завтра? Товарная концепция не справляется с ответом. А идея об особой навигационной миссии СМИ в обществе ответы дает, но эти ответы — по сегодняшним представлениям чудовищные.
Отказав товарно-потребительской концепции СМИ в праве на будущее, развивая концепцию социальной навигации, я прихожу к выводам о неизбежной конвергенции частного и социального заказа в СМИ[12]. (Увы, ориентиры, которыми могут управлять СМИ, — это гораздо более сладкая штука, чем новости.) Сегодня такая конвергенция трактуется однозначно — как аморальная. Хотя она уже даже сегодня имеет на рынке СМИ гораздо более объемное воплощение, чем традиционная рекламно-подписная модель.
Сможет ли журналистика легально вступить в новые форматы продажи и при этом сохранить свое высокое общественное призвание — попробую сочинить в следующий раз[13].
Что же продают масс-медиа?В производстве новостей СМИ уже уступают интернету. Выработка ориентиров — вот неотчуждаемая функция СМИ
Происходящие на медиа-рынке процессы делают все менее эффективной продажу рекламы и все больше требуют от редакций продавать влияние. И редакции ищут соответствующие механизмы, часто сами того не замечая.
CМИ как орган общественной цензурыКоренная функция СМИ — устранять многообразие мнений.
Если бы не СМИ, количество частных картин мира равнялось бы количеству домохозяйств. Образовалась бы такая анархия, при которой Бакунина[14] непременно побили бы камнями за тоталитаризм.
Естественная тяга людей друг к другу выражается в тяготении к общим идеям, СМИ создают из этого тяготения социальную гравитацию, в которой человек может понять, где верх, где низ. Самое важное — понять это одинаково со многими другими. Не то, ежели у каждого будет своя гравитация, систему разорвет.
Журналистика ампутирует и тут же протезирует такие важнейшие органы судьбы, как, например, ответственный личный выбор. В результате результаты выборов оказываются куда более согласованными между собой, чем без журналистики. И общество становится возможным.
Поэтому СМИ — это средства массовой инкубации, которые выращивают в головах одинаковые картины мира.
Для выполнения своей задачи СМИ оперируют информацией, аналитикой, оценками, теперь еще эмоциями и много чем. Но все это — лишь расходный материал. Главный продукт, вырабатываемый в СМИ, — вовсе не информация, а навигация в ориентирах, получивших санкцию общества.
Профессия журналиста — улавливать социальный заказ на консолидирующие картины мира, отсекать многообразие избыточных мнений и превращать немногие отобранные темы в читабельность. Именно это происходит при тематическом планировании и последующем написании текстов.
В этом смысле журналисты выступают не авторами, а медиаторами между социальным заказом на упорядоченность и частным спросом на пригодные ориентиры. За это общество и платит журналистам, причем не только деньгами, но и признанием особого статуса, по сути, — жреческого. Медиаторы натурально являются медиумами. Отрасль так и называется — медиа.
Интернет — агент распадаНекогда, когда число общественных связей достигло запорогового значения, не позволяя уже людям сорганизоваться в прямом общении, эту работу сделали СМИ. Теперь не только количество отдельных людей с их картинами мира, но уже и количество групп людей снова достигает запорогового значения. Угроза атомизации и разбалансировки общества вернулась на втором, более высоком уровне сложности.
Естественным образом на сцену выходит интернет. Пока непонятно, станет ли он новым средством консолидации или же сам является следствием и инструментом дезинтеграции, дробления общества. Однако есть нехорошие подозрения.
Кажется, интернет сам по себе вовсе не служит унификации мнений, скорее, наоборот. Невиданная ранее простота авторства и простота доступа обеспечила индивидуальным картинам мира небывалое размножение. При этом акселерация публично вываливаемых суждений приводит к их невыдержанности и еще большей фрагментарности.
Теоретически, в интернете могли бы возникнуть свои точки сборки смыслов, каковыми некогда стали старые СМИ. Можно предположить созревание каких-то всеобщих интернет-майданов и толковищ, получивших признание и санкцию на отсев лишнего и производство ориентиров.
Коренная функция СМИ — устранять многообразие мнений. Поэтому СМИ — это средства массовой инкубации, которые выращивают в головах одинаковые картины мира.
Но интернет развивается в эпоху потребления. Когда будут найдены надежные способы устанавливать не только IP, но и подушевой профиль интернет-человека (куда ходил, чем интересовался), в интернет валом хлынут продающие технологии и прочий гербалайф. Возможность персональной таргетизации на больших массивах приведет к тому, что дезинтегрирующий потенциал интернета возрастет неимоверно. В этой окрошке человек будущего будет одинок.
Интернету внутри себя еще предстоит решать эту проблему и придумывать такие яндексы, которые будут не искать нужное, а устранять ненужное. Уже пора, в общем-то.
