Дэвид Брукс - Бобо в раю. Откуда берется новая элита
Однозначных демографических маркеров, характеризующих представителей этой элиты не существует. Они, как правило, учатся в университетах определенного уровня, но далеко не поголовно. Многие из них живут в дорогих пригородах, таких, как Лос-Альтос в Калифорнии, Блумфильд в Мичигане, Линкольн-Парк в Иллинойсе, но далеко не все. Их объединяет всеобщая преданность делу примирения и сглаживания противоречий внутри бобо. Пропуск в высший свет получается по выполнении целого ряда замысловатых культурных задач: нужно стать состоятельным, но не стяжателем; нужно угодить старшим, не ударяясь в конформизм; поднявшись на самый верх, нужно воздержаться от слишком заметных взглядов свысока на тех, кто остался внизу; нужно добиться успеха, при этом не попирая принятых в их обществе идеалов социального равенства; нужно поддерживать стиль жизни преуспевающего человека, избегая старых клише показного статусного потребления (следовать новым стереотипам разрешается).
Разумеется, мы не пытаемся утверждать, что все представители новой бобо-элиты придерживаются взглядов более единообразных, нежели представители любой другой элиты. Среди богемной буржуазии есть те, кто больше похож на буржуа – это биржевые маклеры, которым просто нравятся артистические лофты; другие склоняются ближе к богеме, и это, условно, специалисты по искусству, которые не прочь поиграть на бирже. Однако если взглянуть на ключевые фигуры нового истеблишмента – а это среди прочих Генри Луис Гейтс, Чарли Роуз, Стивен Джобс, Дорис Кирнс Гудвин, Дэвид Геффен, Тина Браун, Морин Дауд, Джерри Сайнфилд, Стивен Джей Гулд, Лу Рид, Тим Рассерт, Стив Кейс, Кен Бернс, Ал Гор, Билл Брэдли, Джон Маккейн, Джордж Буш-младший, – есть возможность вычленить характерные черты, в которых шестидесятническое бунтарство совмещается со свойственной 1980-м нацеленностью на успех. Тот же бобо-характер ощущается и в старых учреждениях и общественных институтах, узурпированных новой элитой: журнал «Нью-Йоркер», Йельский университет, Американская академия литературы и искусств (членами которой сегодня являются такие деятели, как Тони Моррисон, Жюль Файфер и Курт Воннегут), да та же «Нью-Йорк таймс» (где сегодня можно прочесть передовицу, озаглавленную «О пользе контркультуры»). Особенно ярко этот этос улавливается в учреждениях, чья деятельность далека от предпочтений старой элиты: Национальное общественное радио (NPR), DreamWorks, «Майкрософт», AOL, «Старбакс», Yahoo, Barnes & Noble, Amazon, книжная сеть Borders.
Более того, в последние несколько лет новая образованная элита начала принимать на себя важную для истеблишмента роль. Я имею в виду создание системы социальных кодов, последовательно выстраивающих общественный климат в стране. Сегодня в Америке снова есть господствующий класс, представители которого определяют параметры вкуса и достойных уважения взглядов, создают общепринятые мнения, распространяют представления о хороших манерах, устанавливают формирующие общество неофициальные иерархии, исключают нарушителей заведенных приличий, передают свою мораль и представления о приличиях детям, навязывают свою общественную дисциплину другим слоям общества с целью улучшения «качества жизни», как теперь принято говорить.
Стоит отметить, что новая элита приняла на себя эту роль не без колебаний. Она так и не стала тем технократическим истеблишментом, следующим высокими идеалами служения обществу, что рисовался в воображении первых поборников меритократии. Представители этой элиты не смогли четко разграничить полномочия, поскольку сами так и не определились со своим отношением к начальству в принципе. Вместо этого свое влияние они транслировали через сотни частных каналов, предпочтя культурное реформирование общества политическому. Их попытки установить порядок редко бывали последовательными и часто выглядели нелепо: все эти условия политкорректности, правила поведения в кампусах, борьба с сексуальными домогательствами на работе. Но постепенно общие для этой группы представления и манеры поведения сложились в общепринятые общественные нормы. Тридцать лет тому назад, когда основной повесткой дня было разрушение сложившейся социальной структуры, корректность не пользовалась особым почтением, особенно в кампусах. Зато сегодня, когда установился новый общественный порядок, слово «корректность» снова вошло в лексикон каждого образованного человека. Кроме того, постепенно восстанавливается и более мягкий общественный климат: многие из показателей, взлетевших в переходный период 1960–1970-х – количество разводов, абортов, непризнанных детей, уровень преступности, подростковой беременности и алкоголизма – начали снижаться.
Большая часть этой книги посвящена описанию новой морали и нового этикета. У того, кто не разделяет этоса бобо, куда меньше шансов получить работу в элитных учреждениях. Или дождаться продвижения. К примеру, в начале этого века любой мог позволить себе быть расистом, антисемитом или гомофобом. Сегодня такие убеждения автоматически закроют вам путь в образованное общество. В начале века успешные самовыдвиженцы выстраивали себе нарядные замки, копируя манеры европейской аристократии. Сегодня вице-президент «Майкрософт» может построить большой дом, но, если он вознамериться отгрохать себе особняк, как у Джона Пирпонта Моргана, его сочтут напыщенным чудаком. Еще сорок лет назад гранды с удовольствием развешивали по стенам шкуры убитых ими диких зверей. Представители сегодняшнего образованного класса сочли бы это вызовом гуманистическим ценностям.
Сегодняшняя образованная элита не занимается дискриминацией отдельных групп, однако, как и любая верхушка, определяет границы допустимого. В приличное общество не будут допущены те, кто нарочито меркантилен, открыто проповедует снобизм, а также антиинтеллектуализм. По тем или иным причинам в представлении бобо следующие люди и учреждения не могут быть приличными в принципе: Дональд Трамп, Пэт Робертсон, Луис Фаррахан, Боб Гуччионе, Уэйн Ньютон, Нэнси Рейган, Аднан Хашогги, Джесси Хелмс, Джерри Спрингер, Майк Тайсон, Раш Лимбо, Филип Моррис, девелоперы, репортеры желтых изданий, открытки Hallmark, Национальная стрелковая ассоциация, рестораны Hooters.
Новая вертикаль
После крушения протестантской элиты Америка, конечно, не стала заколдованной страной без элит, иерархий, этикета и социальных различий. Впрочем, нечто похожее и происходило в переходный период. В 1970-х и начале 1980-х вычленить вразумительный социальный порядок было затруднительно. Однако неустойчивость не может длиться вечно, что, наверное, и к лучшему. Государству необходимо прилагать усилия к достижению нового общественного баланса, что и произошло с Америкой. Новые нормы отличаются от старых, однако выполняют во многом те же социальные функции упорядочивания жизни.
Американское общество сегодня не менее, а возможно, и более иерархично. Иерархии, державшиеся на связях, рухнули, и в соответствии с нормами меритократов человека следует судить по занимаемой им должности. От вашей позиции зависят приглашения на Ренессанс-уик-энды, семинары Аспен-института, технологические конференции Эстер Дайсон и эксклюзивные частные вечеринки. Имея престижную работу, о положении в обществе вы можете не беспокоится. Регулярно подтверждать это положение следует, окружив себя людьми такими же или же даже более успешными, чем вы, и тогда вы начнете ценить радость встреч в верхах, если можно так выразиться. Если же престижной работы у вас нет, ваша социальная жизнь будет омрачаться неизбежным вопросом соседа по столу на званом ужине: «А чем вы занимаетесь?»
Профессора из Йельского университета, прибывшего в провинциальный колледж с лекцией, поведут ужинать в лучший ресторан городка. А вот преподаватель из Колгейта, приехавший с циклом лекций, ограничится домашним ужином с принимающим семейством и детьми. Замминистра юстиции будет основным докладчиком на конференциях любых адвокатских ассоциаций; если же он продолжит карьеру в какой-нибудь прибыльной юридической фирме, то в этом качестве, дай бог, станет участником какого-нибудь круглого стола под конец заседаний. В одной из статей «Нью-Йорк обзервера» утверждалось, что бывший главный редактор «Нью-Йоркера» Тина Браун, устраивая вечеринку, ведущих журналистов и редакторов приглашала к 8 вечера, а журналистам и редакторам рангом пониже предлагалось прийти к 9.30.
Однако это вовсе не означает, что занимаемая должность прямо пропорциональна статусу. Ваша карьера должна отражать изменчивые запросы бобо-этики. В 1950-х считалось, что деньги лучше всего получать по наследству. В среде сегодняшней бобо-элиты считается, что лучше всего разбогатеть по стечению обстоятельств. Деньги просто случилось заработать на пути к реализации творческой задачи. Это значит, что наиболее престижные профессии совмещают в себе артистическое самовыражение с высоким доходом. Писатель, зарабатывающий миллион долларов в год, куда престижнее банкира, получающего пятьдесят. Программист с опционом на акции стоимостью в несколько миллионов престижнее девелопера, чей пакет оценивается в десятки миллионов. На звонок газетного колумниста с доходом в $150 000 ответят быстрее, нежели на вызов адвоката, зарабатывающего в шесть раз больше. Ресторатор с одним популярным заведением получит куда больше приглашений на коктейли и вечеринки, нежели владелец полудюжины крупных торговых центров.
