Лев Сирин - Как разграбили СССР. Пир мародеров
Полиция. В общем, огромный комплекс мероприятий, лишь в конце которого стоят сотрудники ФСО или в наше время 9-го Управления КГБ.
— Абу Джихад, Бен Ладен и им подобные террористы, конечно, просто обязаны привлекать внимание любой службы охраны государственных лидеров. А насколько тщательно отрабатывались — и отрабатываются — спецслужбами сигналы, лишь косвенно связанные с высшими политическими деятелями?
— В КГБ СССР существовал приказ — уверен, такой же существует и сегодня в ФСБ-ФСО, в соответствии с которым каждый сотрудник органов госбезопасности, получивший любую информацию, хоть как-то касающуюся руководителей государства, обязан был срочно сообщить о ней своему начальству. Ну, например, работали мы и с анонимными письмами, в которых имелись угрозы охраняемым лицам. Шли ведь тонны анонимок. И если среди них были письма, хоть как-то касающиеся руководителей страны, они обязательно попадали в контрразведку 9-го Управления, которая проверяла их либо своими силами, либо с помощью коллег-смежников. Есть такой Алексей Петрович Кандауров, генерал КГБ, который работал помощником Ходорковского. Так вот он до прихода в 9-е Управление занимался в 5-м Управлении розыском анонимов. И был очень эффективен в этой должности. Короче говоря, розыскники КГБ находили до 90% анонимов.
Существовали наработанные годами методики. Во-первых, почерк заинтересовавшего КГБ анонима ставился на контроль по всей стране. На каждом почтамте сидел человек, который сравнивал почерк этого анонима со всеми без исключения проходившими через него письмами. Сегодня уже не тайна то, что в СССР существовала перлюстрация корреспонденции. Во-вторых, в Советском Союзе по любому конверту можно было определить, в каком конкретном киоске он куплен. Для этого на конверте были специальные пометки, специальные знаки. На специальном учете были все пишущие машинки. Так что по напечатанному тексту, так же как и по баллистической экспертизе пули, находили конкретную пишущую машинку, а естественно, и анонима-исполнителя.
— Насколько эффективна была «сигнальная профилактика», если учесть, что количество сигналов об угрозах жизни и здоровью первых лиц порой доходило до 300 в год?
— В качестве ответа на этот вопрос расскажу вот что. Мало кто сегодня знает, что Мавзолей В.И.Ле-нина — огромнейший технологический комплекс. В нем помимо траурного зала располагаются не только различные технические сооружения, но и, например, комната психологической разгрузки для сотрудников, которые несли там службу. В этой комнате звучала приятная музыка, на стенах висели красивые картины — лес-птички, стояли самолетные кресла, в которых можно было посидеть-рассла-биться. А в комендатуре Мавзолея, например, был небольшой музей, в котором было собрано все, что в него намеревались тайком пронести посетители. Оружие, ножи, булавы, чего только не было... И все это, как вы понимаете, люди несли с собой не просто так, а с определенными целями. И изъятие этих предметов как раз и было показателем реакции сотрудников «девятки» на сигналы.
Разумеется, количество людей, желающих свести счеты с лидерами государств, всегда было велико. К примеру, когда мы готовили визит Горбачева в Вашингтон, Секретная служба США дала нам информацию о том, что только в Вашингтоне и его пригородах на учете находится 40 тысяч психически неуравновешенных людей с агрессивными намерениями. Американцы в принципе немножко психиг хотя, думаю, что у нас сегодня эти цифры сопоставимы.
— Охрану высших лиц государства часто нервирует незапланированное общение с народом их VIP-подопечных. Можете ли Вы, глядя на идущего к толпе президента, определить: экспромт это или заготовка?
— Конечно, отличу...
— По выражению лиц коллег?
— Да, но главное другое. Количество коллег. В стандартном визите всегда несколько уровней охраны. Личный уровень. По глазам, по движениям ребят видно, что они работают. Следующий уровень — местные сотрудники службы безопасности, которых привлекают для работа на таких визитах. Их тоже можно различить по внешнему виду и по поведению. Если личная охрана ко всему привыкла и в нормальной ситуации работает спокойно, то местные, как правило, нервничают. Дальше — сотрудники милиции. Отсутствие одного из этих уровней охраны даст понять профессионалу, что происходит.
— Горбачев Вам сильно портил нервы своими импровизациями?
— Живой пример. Я отвечал за его визит в Хабаровск. Еду в милицейской машине впереди всего кортежа. У меня 5 радиостанций, все они шумят на разных частотах. И вдруг по главной станции начальник 9-го Управления КГБ генерал Плеханов, который ехал в машине сзади, приказывает: «Нужно найти хлебный магазин!» А я, который всего две недели находился в Хабаровске, сразу даже не могу понять: «Что за хлебный магазин? Зачем?» — «Михаил Сергеевич хочет посмотреть. Срочно!» Спрашиваю у местных ребят-водителей. Они мне советуют какую-то кондитерскую.
Подъезжаем. Сравнительно пустая улица. Горбачев с Раисой Максимовной спокойно заходят в магазин. А буквально через несколько минут на выходе их уже ждет огромная толпа в несколько тысяч человек. Висят на деревьях, на крышах. Вопреки правилам, мы перегораживаем народу путь многотонными «ЗИЛами»; хотя этого, в принципе, делать было нельзя, потому что под машину можно любую мину в любой момент подсунуть, но деваться нам некуда, мина то ли будет, то ли не будет, а шляпу и все пуговицы с пальто Горбачева толпа точно на сувениры вырвет.
Но дальше происходит казус. Едва только Михаил Сергеевич открыл рот: «Как жизнь?..» — какой-то мужичок в фуфаечке, которого прижали к «ЗИЛу», начинает кричать: «Михаил Сергеевич, да мы тут...» Горбачев: «Знаю-знаю...» Мужичок ему в ответ: «Знаешь? Какого хрена приехал?!» Горбачев посмотрел ошарашенно, но сделать-то ничего не может. Так и уехал. Кстати, в дальнейшем люди, узнав о таких привычках Горбачева, уже стали провоцировать его выходы к ним. Собирались в определенных точках, заранее покупали цветы, громче кричали, хлопали.
— Приходилось ли «девятке» отбирать людей для «неожиданной» встречи с генеральным секретарем?
— Подбором людей на запланированные выходы к народу занимались партийные органы. Мы должны были только определить, насколько тот или иной человек из партийного списка безопасен для руководителя страны. Не псих ли он, вырвавшийся из сумасшедшего дома, и так далее. Но и этим занимались не мы, а контрразведка. Она заранее проверяла этих людей. Думаю, и сегодня преемственность такого рода соблюдается.
Открою вам маленький секрет. Известна фото-графил, где Рейган стоит на Красной площади и держит на руках ребенка, а вокруг улыбающаяся толпа «обыкновенных» прохожих. На самом же деле в то время, когда Рейган гулял по Красной площади, там не было ни одного постороннего человека. Накануне партком КГБ СССР предложил каждому управлению выделить по 15—20 человек, которые с женами и детьми должны будут гулять во время визита Рейгана на Красную площадь. Так что ребенок, который «случайно» попал на руки Рейгану, — это потомок чекиста, а возможно, и будущий чекист, потому что других людей там в этот момент просто не было.
— Нрав первой советской леди тех времен тоже уже не тайна. Вам Раиса Максимовна седых волос прибавила?
— Прибавила. Помню, Вашингтон, один из первых визитов четы Горбачевых, в подготовке которого я принимал участие. Специально, чтобы пообщаться с советским лидером, в Вашингтон приехало больше 200 тысяч евреев со всего мира, которые собрались в центре города, на Молле. Из-за этого мы неоднократно просили Раису Максимовну отменить запланированную прогулку по Вашингтону, но она же человек упрямый и своенравный. В конце концов вынужден был вмешаться ЦК и разрешил осуществить эту прогулку на бронированном автомобиле в полицейском сопровождении. Мы отработали маршруты. Американцы гарантировали безопасность. За прогулку отвечал я.
Зная Раису Максимовну, говорю американцам: «Ребята, нужны как минимум две точки, где бы она могла выйти». Они: «Но этого же не планировалось?» Убеждаю: «Поверьте мне, так и будет. Так что давайте лучше решать заранее». Они предложили два места, которые, по их мнению, были наиболее безопасны: у памятника Линкольну и у памятника Эйнштейну. Не успели отъехать, мне по рации уже говорят: «Чайка» (позывной Горбачевой) требует остановки». Говорю: «Ребята, терпите еще 300 метров». Через несколько секунд опять: «Нужна остановка!» Американец, который сидел у нас в машине, таращит глаза...
Дотянули мы эти 300 метров до памятника и увидели рядом с ним человек 50 иностранных журналистов с телекамерами. Раиса Максимовна выходит и изумленно спрашивает своего помощника Виталия Гусенкова: «А что эти здесь делают?» — и сдабривает свой вопрос нехорошим словечком. Пресса, которая, конечно, в массе своей была русскоговорящая, тут же ответила Раисе Максимовне с присущим журналистам знанием русского матерного языка. Настроение у Горбачевой было испорчено. Так что запланированная следующая остановка у памятника Эйнштейну не состоялась.
