Симон Соловейчик - Непрописные истины воспитания. Избранные статьи
Воспитание – первый вид человеческой деятельности, с которым сталкивается человек, рождаясь на свет. Сначала он на собственной, так сказать, шкурке узнает, как воспитывают, а потом уж видит он, как варят обед, убирают, забивают гвозди, гладят белье, и лишь много позже увидит ребенок, как работает шофер, врач, продавец – первые герои детских игр. Но сначала – «дочки-матери». Сначала – воспитание.
Дайте самой маленькой девочке куклу, и она начнет баюкать ее и укладывать спать (самые большие неприятности у детей связаны с укладыванием в постель), а может быть, задерет ей платьице и начнет шлепать, приговаривая: «Ата-та, ата-та! Ты почему не слушаешься?»
Мама возвращается с сынишкой из детского садика и ведет неторопливую педагогическую беседу:
– Мишка все игрушки разбросал, раскидал. Что мы с ним сделаем?
– Отлупим, – равнодушно отвечает мальчик.
Мама – интеллигентная женщина, современная, она оглядывается: вдруг кто-нибудь услышал?
– Ну зачем же так – «отлупим», – говорит она неуверенно.
– А вы меня лупите? – возражает мальчик. – Лупите. И его отлупим.
– Ну, мы тебя лупим, когда ты упрямишься…
– И он упрямится, – говорит мальчик.
Ему пять лет, но он точно знает, как надо воспитывать. Человеку еще расти и расти, а воспитание будущего воспитателя уже закончено.
Но вера есть вера. Она необходима, она и опасна. Убеждения, воспринятые в раннем детстве, это не перчатка на руке, а сама рука; люди крайне неохотно расстаются с убеждениями даже тогда, когда совершенно очевидно, что они не отвечают жизни. Вера обладает свойством укрепляться даже при столкновении с опровергающими фактами.
Отец слишком строг с ребенком; маленький превратился в зверька, стал неуправляемым, а отцу кажется, что он еще и недостаточно строг. Он винит жену, тещу, ребенка, самого себя винит, но ему и в голову не приходит, что виноваты его убеждения. Он и знать не знает, что у него есть какая-то педагогическая вера и что она может быть совсем другой, что ее можно сменить.
Это объясняет, отчего одним людям советы по воспитанию идут впрок, а другим нет. Если советы противоречат вере отца или матери, то, конечно же, в них не будет толку. Это все равно что советовать японцу есть только вилкой, а европейцу – палочками. Педагогический совет хорош лишь в том случае, если он отвечает нашей вере.
Все начинается с веры!
Педагогическая наша вера сложилась очень давно и передавалась из поколения в поколение, чтобы новые родители, не имеющие собственного опыта, все же могли уверенно воспитывать детей. Она сложилась в условиях, когда действовала безотказно – иначе она не выжила бы.
В этом разгадка почти всех педагогических загадок. Вера – прежняя, здравый смысл – прежний, но условия в последние десятилетия изменились до неузнаваемости. Века и века было одно, и вдруг стало совсем другое – настоящая революция в педагогических обстоятельствах, которую многие из нас не заметили и не могли заметить.
Начать с того, что в давние времена сын крестьянина, как правило, становился крестьянином, а сын купца – купцом. Девушка не искала жениха – его находили родители, молодой человек не искал невесту – это было дело свахи, а затем «стерпится – слюбится». И в каком месте жить, в каком селе или городе – тоже решала жизнь, судьба, а не сам человек. От человека же требовалось послушание жизни точно так же, как требовалось от него послушание отцу, поскольку отец был руководителем хозяйства, предприятия по производству и отчасти продаже продуктов, а на предприятии дисциплина – главное.
Образ воспитания отвечал образу жизни. От выросшего сына требовали послушания, но ведь ему и давали: дом, или наследство, или приданое для обзаведения хозяйством, давали профессию, давали готовый образ жизни – ему не приходилось выбирать, не нужно было выбирать.
Теперь, как и прежде, говорят: «Слушайся, слушайся!», а потом – иди, сам строй свою жизнь, будь активным и самостоятельным человеком. А если сын попросит помощи, то на весь мир жалуются – ну и дети пошли, до пенсии им помогай!
Теперь, как и прежде, смотрят за девушкой: ни-ни! Рано тебе о любви думать, сиди дома и делай уроки. Но жениха ей искать не станут, а еще и упрекнут с возрастом: другие-то все уже замужем, а ты?
Образ воспитания расходится с образом жизни. Мы ждем от выросших детей то, чего не дали им в детстве. Не сеяли, а приехали с жаткой.
Вырастает молодой человек, которому предстоит выбирать профессию (и все кругом говорят о призвании), выбирать жену (и все кругом – о любви), выбирать образ жизни (и все – о свободе) – у него совершенно другой внутренний мир, другие представления о жизни, а воспитывали его методами, выработанными тысячу лет назад…
Что же может получиться из такого воспитания?
Нынешний ребенок живет в мире соблазнов, каких прежде люди не знали. Все соблазн: и одежды подруги, и машина, на которой друга привозят в школу, и возможность уйти из деревни в город…
Соблазны! Да еще какие… Мальчик идет из школы домой, заглядывается на витрины радиомагазина и видит системы стоимостью в десять, двадцать отцовских зарплат. Кто их покупает? Почему не мы? Разговаривая с таким мальчиком, приходится прибегать к доводам, которых не знали еще десять – двадцать лет назад. А мы их знаем, эти доводы? Мы их ищем?
При росте, при перемене благосостояния надо быть очень бдительными – как отразится эта перемена на детях?
Сейчас не лучше, не хуже, а по-другому. На каждые условия должно быть свое воспитание. Но у многих из нас нет даже идеи о том, что воспитание может быть разным, что оно должно меняться.
Надо отказаться от представлений, созданных в других условиях, и использовать преимущества нового времени.
Изменился взгляд на людей, на самих себя, он приблизился к правде. Появилась свобода в поведении, в выборе профессии.
Условия воспитания стали хуже, если его целью является послушание сначала родителям, потом – жизни. Приучить ребенка к послушанию стало почти невозможно. Но условия воспитания сильно улучшились, если целью являются добрые, честные, самостоятельные, счастливые люди – и неправильно было бы не замечать этого и не ценить.
III. Очевидное – неочевидное. От чего зависит результат наших педагогических усилий
Воспитание духа
Обычно люди хотят, чтобы на их вопрос «Как воспитывать ребенка?» отвечали за десять – пятнадцать минут. На шестнадцатой минуте им начинает казаться, что они и без того многим пожертвовали для своих детей. А главное, люди хотят, чтобы единственными виновниками наших педагогических провалов считались дети.
Если вырос неудачный, с точки зрения родителей, сын, то они, родители, готовы признать, что мало смотрели за ним или слишком сильно тратились на него – баловали, но все с недовольным видом замолкают и отворачиваются, когда им говорят, что они вообще не могут воспитывать детей, что какого ребенка им ни дай, хоть ангела во плоти, они вырастят нечто ужасное.
Кому это может понравиться?
Но что поделать, если мир устроен именно так и есть немало людей, которым, несмотря на их добропорядочность и заботливость, лучше бы все-таки не подходить к детям?
Граница между хорошими и дурными воспитателями лежит не в затратах времени, не в том, что одни больше занимаются детьми, а другие меньше; и не в том, что одни строги и требовательны, а другие добры и нежны – нет, эти две обычно называемые причины почти ничего не объясняют. Установлено, что строгое или мягкое воспитание не влияет на отметки ребенка в школе. Между двумя этими величинами (строгость и отметка) не удалось обнаружить связи.
От чего же тогда зависит результат наших педагогических усилий?
От нашего духа. От духовности воспитателей.
Но придется хоть коротко объяснить это главное педагогическое понятие – «дух». «Духовная жизнь» или «духовные интересы» пишут все, но что такое дух?
Все люди говорят или правду, или неправду. Неправду говорят или нечаянно, или с целью, или по привычке, или по вынужденным обстоятельствам. Но во всех случаях неправду стараются выдать за правду, и почти никогда не бывает обратного. Никто не выдает правду за ложь. Точно так же редко выдают добро за зло, хотя обратных случаев сколько угодно.
Из этих детски простых, очевидных фактов можно сделать и неочевидные выводы. А именно: человечеству в целом, а каждому человеку в той или иной степени свойственно стремление к правде, добру и красоте. Все желания людей можно разделить на конечные (приобрести, сделать, сделаться) и бесконечные. Бесконечные желания, а лучше сказать, стремления к добру, правде и красоте – это и есть человеческий дух. Дух – это стремление. Стремление к бесконечному. Стремление, полученное нами от народа, человечества. Дух вырабатывался всей историей человечества. Случись ядерная катастрофа, погибнет не только человек, но и дух человеческий. Он не передается по наследству, его нет в генах, он и не самозарождается, он воспринимается развивающимся человеком из обычаев, из культуры, но особенно из языка. Несмотря на самые разительные национальные отличия в воспитании детей, все взрослые люди всех народов принципиально равны с духовной точки зрения, потому что в основе всех форм народного воспитания лежит передача одного и того же духа – передача ребенку стремления к добру, правде и красоте. Бездуховный тот, у кого одни лишь конечные желания.
