Дмитрий Калюжный - Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола]
Причём, если и в самом деле какой-то отряд ушёл в лес с местным проводником, это вовсе не значит, что проводник завёл отряд в болото и там произносил красивые слова о Родине и любимом царе. Никто же не вернулся, и некому было об этом поведать! Так что эта легенда — очередной литературный вымысел, призванный отразить мифическое желание «простого народа» видеть на троне именно шестнадцатилетнего недоразвитого подростка из семьи Романовых. А «факт» сусанинских подвигов подкреплён только… царской грамотой 1619 года, то есть года возвращения Филарета в Москву из польского плена. Его сынок сам до такого за шесть лет додуматься не сумел.
В каком-то смысле англичане выполнили план вестфальца Генриха Штадена по оккупации России. Он служил в Москве в 1564–1576 годах, был опричником, в 1577–1578 создал «Описание Московии», и тогда же сочинил этот план, который А. А. Зимин зря счёл таким уж фантастическим. (См. А. А. Зимин, «Опричнина», стр. 64).
А что же было с признанием царя? Юго-западные русские города (Белая Русь-Литва) весь этот период поддерживали «польско-литовскую» партию, и, в конце концов, не признали Романовых! Северо-западные русские города (Новогородия) весь тот же период поддерживали «шведскую» партию и также не признали Романовых! Казаки выступали на стороне и тех, и других: например, запорожцы были в союзе с поляком Жолкевским, у донцов были свои вожди типа самозванного Петра Фёдоровича, Ивана Болотникова и т. д.
Посмотрим, как развивались события, опять же опираясь на официальную хронологию.
1613. Март. — В Варшаву направлено русское посольство, но оно не сумело добиться от Сигизмунда III желаемых результатов, а именно отмены претензий королевича Владислава на русский престол и освобождения Филарета (Фёдора) Романова, отца вновь избранного царя. Май. — Михаил Романов венчается на царствование митрополитом Кириллом. Июль. — Вылазки поляков, доходящих до Калуги, Можайска и Тулы. Началась война со Швецией.
Всё это время англичане продолжали прибирать к рукам внутреннюю и внешнюю торговлю России.
«Прежде аглинские немцы выменивали свои товары на русские через местных купцов-посредников, теперь стали покупать они сами на местах их производства… Как заявляли русские люди в своей челобитной: „закабаля и задолжа многих бедных и должных русских людей… те товары покупя провозят в свою землю беспошлинно, а иные русские товары они, аглинские немцы, у города (Архангельска) продают на деньги галанским (голландским), бараборским (брабантским) и анбурским (гамбургским) немцам… всеми торгами завладели аглинские немцы…“». («История русской литературы», стр. 254, курсив и скобки наши, — Авт.).
В приведённой цитате содержится очень важная информация: главными виновниками «злодейства немецкого» названы англичане, которые установили монополию на волжско-двинский водный транспортный путь и закупки экспортного сырья на территории России, оттеснив голландцев-немцев (не различавшихся тогда дейцев).
Придя к власти, Романовы подтвердили права англичан.
«За оказанные услуги (Михаилу Фёдоровичу, — Авт.) надо было платить жалованными грамотами на торговлю. Больше всех получили англичане: они приобрели право свободного и беспошлинного торга; голландцы выхлопотали себе ту же льготу только на 3 года (с 1614 г.), а затем платили половинные пошлины; ряд специальных привилегий получили отдельные торговые люди иноземцы за те или иные услуги московскому правительству» (см. «Государи дома Романовых», стр. 58), —
и одним из первых обласканных «отдельных иноземцев» стал Ианникей Строгонов.
Англичане вели себя в Московии как в своей колонии. Например, некая полковница Лесли «в противность русской вере заставляла подвластных ей крестьянок есть в постные дни мясо… а что ужаснее, однажды схватила она со стены икону их, бросила в топившуюся печку и сожгла» (там же, стр. 257).
«Первоначально (от Михаила Фёдоровича, — Авт.) получили право торговли в Московском государстве только 23 человека, которые и были поименованы в жалованной грамоте… (Возможно, по количеству монополий, то есть это те „человеки“, которые в наше время называются „учредителями“, — Авт.)… Да и те уже не ездили в Россию, а приезжали совсем другие люди, не имевшие никакого права на это, называясь братьями, племянниками, приказчиками лиц, записанных в грамоту… В Москве нередки были кутежи и попойки немецких солдат, и после них пьяные иноземцы буйно расхаживали по городу и били всякого, попадавшегося им навстречу» («О начале войн и смут в Московии», стр. 255).
И это за 100 лет до Петра Великого!
Мы не знаем, что стало с заложенными английским заимодавцам при сборе средств на ополчение дворами, жёнами и детьми нижегородцев. Полтора века спустя Екатерина II, проезжая по этим местам, меланхолично замечала, что, де, здесь многие дома в залоге… Однако известно, что единственный, кроме Строгановых, кто дал ссуду Михаилу Фёдоровичу, чтобы он расплатился с наёмниками, был английский король Яков I Стюарт, выделивший для этой цели крупную сумму — 20 000 рублей. Причём дал он их из личных средств, то есть это был не государственный, а частный заём!
Иными словами, приход Романовых к власти был в немалой степени оплачен частным капиталом, преимущественно английским. Заметим, что в отличие от Михаила Романова, в 1601 году царь Борис отказал англичанам в предоставлении им монополии на внешнюю торговлю Московии («О начале войн и смут в Московии», стр. 51), и вот что из этого получилось…
Конечно, развитие торговли нужно было, прежде всего, самой России. Поэтому мы не склонны обвинять в чём-либо ни англичан вообще, ни английских капиталистов или торговцев в частности. Эволюцией человечества движет не «злая воля людей», не «трусость» и не «предательство», а только и исключительно борьба общественных структур за выживание, идущая в рамках единой динамической системы. Реализуется эта борьба через деятельность конкретных людей, а потому политическая или эмоциональная оценка их деятельности возможны. Но не для истории.
Ежели история желает быть наукой, ей следует изучать эволюцию структур, и прежде всего движение ресурсов, обеспечивающих эту эволюцию, устранившись от политики и избегая эмоций. «Динамической системе» под названием Россия была нужна торговля, чтобы крутились колёса экономики, чтобы в страну притекали деньги. Системе английского капитализма российская торговля была выгодна. Они и находили баланс через самоорганизацию. Иоанн Грозный понимал, зачем стране нужны английские торговцы. Те, кто пришли ему на смену, этого уже не понимали, но знали, что Грозный англичанам льготы давал, и усиливали эту политику. Так полезное для страны дело превращалось во вредное.
В результате окончательной победы Романовых английская монополия на ведение внешней торговли России оставалась незыблемой вплоть до революции Кромвеля в 1648 году, когда англичане, по выражению царя Алексея Михайловича, «своего законного короля Карлуса до смерти убили». А после реставрации Стюартов в 1660 году позиции английских колонизаторов в России уже не были такими прочными; их место надолго заняли «голландские немцы», успевшие за этот период провести свою буржуазную революцию…
Филарет и Михаил
Говоря об обстоятельствах прихода Романовых к власти в Москве, для начала отметим два основных пункта.
Во-первых, история Бориса Годунова и смуты 1606–1613 годов последующими Романовыми сильно искажена. Это, разумеется, вызвано политическими и эмоциональными причинами; хотя Романовы и стали царями по приговору Земского собора, получив свою легитимность, всё же — никому не надо, чтобы об устранённом тобой предшественнике у подданных оставалась хорошая память.
Во-вторых, Фёдор Романов (впоследствии Филарет) ещё в 1598 году прекрасно понял, какую роль может сыграть своя церковь на примере того же Годунова, поставившего своего московского патриарха Иова, что в какой-то степени предопределило решение о выборе Бориса царём на Соборе 1598 года. После первого, неудавшегося заговора против царя Бориса, у постриженного в монахи Филарета не осталось другого пути к власти, и он превратился в яростного «ревнителя православия» — по сути, создав свою церковь.
Согласно официальной историографии, Ф. Н. Романов родился около 1555 года в семье боярина Никиты Романовича Юрьева. Легко видеть, что фамилия Романов вовсе не фамилия, а так он назван по имени деда. Он был якобы племянником первой жены Иоанна Грозного Анастасии Захарьиной, и, соответственно, двоюродным братом последнего рюриковича, царя Фёдора Иоанновича, по женской линии.
![Дмитрий Калюжный - Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I]](/uploads/posts/books/217187/217187.jpg)
