Дмитрий Калюжный - Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола]
Бежецкий Верх. Рубленый и недоделан. 424 человека.
Вологда. Каменный. 12 башень. Всего 2650 человек.
Белеозеро. Рублены клетки — 8 башень. Всего 1049 человек, из них нищих 189 человек.
Можайск. Город Каменной. Всего 7 башень. Людей 300 человек.
Борисов. Каменной. 6 башень. 205 человек.
Звенигород. Города нет — осыпь Посад, 22 человека.
Верея. Осыпь земленая. Людей — 215 человек.
Руза. Города нет — развалился. 46 человек.
Волок-Ламский. Деревяной рубленый. 9 башень. 138 человек.
Боровск. Город в 142 году сгорел. 222 человека.
(142 год — не опечатка. Просто после 7000 года от Сотворения мира, пришедшегося на 1492 год от Р.Х., цифру тысяч повсеместно опускали. Так что 142 год — это 1492 + 142 = 1634 год. Написано в 1678 году, так что уже 44 года, как сгорела деревянная крепость в Боровске. Строить заново — то ли ресурсов нету, то ли незачем.)
Ярославец Малый. 274 человека.
Клин. Города нет. Вал земляной. 88 человек.
Вязма. Рубленый. 684 человека.
Конец списка замосковских городов. Каменных из них только четыре: Ярославль, Вологда, Можайск и Борисов.
Из прочих, помимо замосковских, самые крупные и развитые (каменные) города — Великий Новгород и Псков, там даже есть часы (ржавые) и один часовой мастер. Часы обозначают время только боем. Помимо них, ещё каменные города России: Тула, Серпухов, Коломна, Зарайск. Ну и Москва, конечно. Итого каменных городов 11 штук.
В описи нет поморских городов, а также Казани, Нижнего Новгорода и Смоленска. Почему? Или их не учитывали «по России», или в них не было в это время крепостей с гарнизонами. Отдельно указано:
Тверь. Всего — 894 человека.
Получается, что в конце XVII века на Руси крепостей и гарнизонов в городах практически нет. Войска вооружены копьями и топорами, пушек мало. Что же такое произошло после укрепившего страну Иоанна Грозного, чтобы дело с обороной стало столь плачевным?
Об этом дальнейший рассказ.
Пьеса с названием «Смута»
Традиционная историография представляет события 1605–1620 годов в виде беллетристических вариаций на следующий сюжет: возникновение и развитие смуты (завязка), наступление полной анархии (кульминация) и счастливое избавление от неё с приходом к власти Романовых. Основные акты пьесы таковы:
— смерть Бориса Годунова от «кровавых мальчиков в глазах» в апреле 1605 года;
— венчание его сына Фёдора на царство, предательство воеводы Басманова в мае 1605 года;
— переворот в Москве, тайное убийство юного Фёдора и вдовы Бориса, признание Шуйским и Марии Нагой Дмитрия Самозванца, как сына Иоанна Васильевича, вступление Дмитрия на великокняжеский престол в июне 1605 года;
— свадьба этого Дмитрия с Мариной Мнишек и «польское засилье» в период 11-месячного правления Дмитрия;
— переворот, возглавленный Шуйским, отказ от предшествующего признания Дмитрия сыном Марией Нагой, убийство Самозванца и «народное провозглашение» Шуйского очередным царём Василием, союз Шуйского со шведами в мае 1606 года;
— появление нового Дмитрия — «Тушинского Вора» в 1607 году, его женитьба на той же Марине, параллельное Шуйскому правление из подмосковного Тушина в 1608–1610 годах;
— переворот «семибоярщины» во главе с Ф. Мстиславским, смещение Шуйского и отправка его в Польшу, признание великим князем Московским польского королевича Владислава в сентябре 1610 года;
— «случайное убийство» тушинского Дмитрия на охоте в Калуге в декабре 1610 года;
— первое («ляпуновское») народное ополчение против поляков и его провал с убийством П. Ляпунова в 1611 году;
— второе («нижегородское») ополчение Минина и Пожарского и изгнание поляков из Кремля в 1612 году;
— созыв Земского Собора и демократическое избрание на нём на альтернативной основе Михаила Романова великим князем Московским в начале 1613 года;
— поражение и казнь очередного мужа всё той же Марины, «плохого атамана» Заруцкого, убийство пятилетнего сына Марины как потенциального конкурента Михаила Романова в 1614 году;
— поход Владислава на Москву и его поражение в 1618 году, и, наконец, хэппи энд — триумфальное возвращение в Москву и провозглашение «великим государем и патриархом» папы Михаила, Фёдора-Филарета Романова.
Это типичный план пьесы с драматургически выстроенным сюжетом, развёрнутый по классической схеме, и написан он после Шекспира и французского драматурга-классика Ж. Расина (1639–1699). Главная женская роль, Марины Мнишек, практически списана с Клеопатры. Авторство принадлежит, скорее всего, А. П. Сумарокову (1718–1777), которого называли «русским Расином» — почитайте, например, его пьесу «Дмитрий Самозванец». Сумароков по заказу Елизаветы писал «Краткую Московскую Летопись», а для души — пьесы на ту же тему. (См. И. Л. Вишневская, «Аплодисменты в прошлое»). У Сумарокова, кстати, есть и свой «Гамлет», весьма отличающийся от шекспировского!
Сам Сумароков, оценивая свой вклад в написание русской истории, с полным основанием заявлял: «что только видели Афины и видит Париж, ныне Россия стараниями моими увидела». А своё требование о выделении ему из казны дополнительных 7000 рублей в год на творческую драматургическую поездку за границу, он обосновывал так:
«Если бы таковым пером, как моё, описана была вся Европа, не дорого стало бы России, если б она и триста тысяч рублев на это невозвратно употребила» («История русской литературы», стр. 388–389).
Интеллигенция уходила от власти в творчество, и зачастую заявляла о равенстве статуса и гражданской значимости императорской службы и творчества. А. П. Сумароков выразил эту позицию в письме на высочайшее имя, в котором буквально наставлял Екатерину:
«Софокл, первый среди трагических поэтов, который был также военным предводителем у афинян и сотоварищем Перикла, всё же больше известен как поэт, нежели военачальник. Рубенс был послом, но больше известен как художник. Быть великими полководцем и завоевателем — высокое звание, но быть Софоклом — звание не меньшее».
Или:
«Ста Молиеров требует Москва, а я при других делах по моим упражнениям один только, исполните, государыня, всей Москвы желание к пользе и чести нашего века. Вольтер в своём ко мне письме говорит тако: „Совершенно необходимы государи, которые любят искусства, понимают их и им покровительствуют“».
Сумароков не только состоял в тесной переписке с Вольтером, но и пользовался его одобрением и поддержкой. Особенно важно, что Сумароков был, помимо всего прочего, драматургическим наставником Екатерины II и редактором её знаменитого «Наказа» — политического манифеста императрицы («История русской литературы», стр. 394).
А первым историческую драму «Великий князь Московский», где появляется узурпатор Дмитрий, написал в 1617 году не кто-нибудь, а великий испанский драматург Лопе де Вега (1562–1635).
Схема русской истории конца XVI — начала XVII веков у Лопе де Вега кардинально отличается от традиционной историографии. Законный великий князь Московский (известный нам как Иоанн Грозный) назван Басилио, то есть Василий, двое его сыновей: старший Теодоро, то есть Фёдор, и младший Хуан, то есть Иоанн, жён их зовут, соответственно, Кристина и Исабелла.
Деметрио — сын Теодоро, это внук великого князя Московского Дмитрий Фёдорович, и у него есть дядя — Иван Васильевич! Марина Мнишек в пьесе названа Маргаритой, дочерью графа Палатинского (управляющего Сандомирским палатинатом). Есть в пьесе и подмена мальчика, и Борис, брат Кристины (Ирины), сражающийся с Дмитрием и убитый им в открытом бою, после чего жена и дети Бориса принимают яд…
Эта пьеса явно сочетает польскую версию московских событий конца XVI века, и испанские события первой половины XVI века: убийство дона Карлоса (Ивана), отречение и смерть его отца Карла V и т. д. Заметим, что пьеса переведена на русский язык совсем недавно Л. Цывьяном, а издана только в 1999 году. По авторитетному мнению крупнейшего нашего литературоведа и специалиста по истории театра профессора И. Л. Вишневской, сообщённому одному из авторов, Сумароков об этой пьесе, скорее всего, ничего не знал.
В пьесе Лопе де Вега дочь Бориса никак не названа. По традиционной же историографии её звали Ксения: после смерти отца она не была убита вместе с братом и матерью, а сначала стала наложницей Дмитрия и после этого была насильно пострижена в монахини и умерла в благочестии. Однако, по некоторым данным, опубликованным в конце XIX века, наша историческая Ксения — вовсе и не дочь, а сестра Бориса (см., например, «Русская старина», 1899, июль, стр. 170). У Сумарокова же в пьесе «Дмитрий Самозванец» Ксения — дочь не Бориса, а Василия Шуйского. Заметим, что имя Ксения впервые появляется в русской истории при описании как раз этого периода, смутного времени. Дословно по-гречески это имя-прозвище значит «чужая», так что его можно с полным успехом отнести и к польке Марине-Маргарите, и к угорке-венгерке Марии Нагой-Надь, и к любой «чужестранке» или «иноверке»…
![Дмитрий Калюжный - Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I]](/uploads/posts/books/217187/217187.jpg)
