Сергей Переслегин - Мифы Чернобыля
В 1980-х, когда теория информационных объектов только создавалась, предполагалось, что Голем в принципе не способен использовать индивидуальные способности своих носителей, более того, любые их самостоятельные действия создают угрозу существованию Голема. Все оказалось гораздо интереснее: информационная структура Голема пропечатывается в подсознании чиновников. Это обеспечивает действенную связь, работающую в двух направлениях.
Во-первых, Голем знает все, что знают его носители. В принципе это — бессмысленное и бесполезное для него знание: человек (рассматриваемый как личность) и информационный квазиорганизм Голема разобщены семантически и онтологически. Голем не может воспользоваться опытом, памятью, знаниями человека, подобно тому, как человек не может воспользоваться информацией, сосредоточенной в клетке. Но на уровне подсознания человек пользуется клеточной памятью. Аналогичным образом, на уровне своего "информационного бессознательного" Голем пользуется памятью человека. Иными словами, о том, что для него жизненно важно, административный квазиорганизм осведомлен, причем осведомлен досконально.
Во-вторых, на уровне своего подсознания любой чиновник "знает" все, что знает Голем как целое (хотя, разумеется, он не рефлектирует это знание и не может перевести его в текстовую форму). Это общее знание создает основу для коллективных реакций аппарата, которые ошибочно считают рефлекторными.
Кроме того, воздействуя на подсознание носителя, Голем может побудить его что-то сделать и забыть об этом (во всяком случае, не отрефлектировать этот поступок). Конечно, речь не идет о "манипуляции", "заговоре" и чем-либо подобном, тем более что административный квазиорганизм, скорее всего, не подозревает о существовании людей. Просто такие "големно-бессознательные реакции" обеспечивают Голему гомеостаз в тех случаях, когда формальное управление через директивную информацию и исполнительные органы заведомо запаздывает.
(На уровне личности существует аналогичный приспособительный механизм: человек начинает реагировать на опасность раньше, чем ее осознает. Это свойство психики спасло жизнь не одному водителю.)
"Големо-бессознательные реакции" играют заметную роль в предупреждении крупных катастроф и делают практически невозможной катастрофу глобальную, типа ядерной войны[1]. При этом с точки зрения рефлектирующего разума, находящегося вне системы (в позиции наблюдателя), модифицируются вероятности событий, что, собственно, и является магией.
В своей книге Г. Медведев подробно пишет, как 26 апреля 1986 года в Чернобыле не сработали технические и социальные защитные механизмы. Действительность оказалась даже страшнее: высшая, социосистемная защита, основанная на взаимодействии человека и Голема, аккумулирующая опыт и знания многих людей, не сработала. Ни Дятлов, ни Топтунов, ни Акимов не прислушались к своим предчувствиям, реактор, хотя и неохотно, вышел на критический режим 300 МВт (тепловых), а "отсрочка, которую дал нам диспетчер Киевэнерго, сдвинув испытания с 14 часов 25 апреля на 1 час 23 минуты 26 апреля, оказалась на самом деле лишь прямым путем к взрыву.."
Голем оказался таким же бессильным, как и люди.
Знал, для чего и пахал он, и сеял,
Да не по силам работу затеял…
В Китае способность Големов поддерживать мировой порядок описывалась как симпатическая связь Государя (который был Представлением административного Голема Китая, вочеловечивал его) и Неба. Если в стране начинались неурядицы или катастрофы, значит, Государь потерял эту связь и стал неугоден Небу. Приходило "время перемен". Известную фразу — чтобы тебе жить в эпоху перемен! — "западные варвары" воспринимают совершенно неправильно. Речь идет не о том, что перемены несут за собой зло. Напротив, перемены это зло исправляют и восстанавливают систему отношений Земли с Небом. Но сама "эпоха перемен" является откликом на продолжительное "нестроение", на резонансный всплеск несчастий и бедствий.
Катастрофы 1985–1989 гг. показывают, что советский Голем более не мог содержать страну в порядке. Реформы М. Горбачева запоздали: случись они в 1968 году, а не в 1986-м, может быть, удалось бы поискать и найти какой-нибудь скрытый шанс. Но в середине 1980-х они могли привести лишь к одному: перенапряжению всех исполнительных механизмов, административным "судорогам" и, в конце концов, к распаду единой страны. Голем Советского Союза умер, распавшись на множество маленьких "големчиков", более простых и на какое-то время организационно эффективных. Советский эгрегор, информационный объект более сложной природы, обладающий "душой" (хаотической составляющей, которая проявляется как "свобода воли") и производящий онтологии, влачит жалкое существование, хотя он, как справедливо заметил такой друг России, как З. Бжезинский, еще жив.
Из всех информационных объектов Големы — самые простые. Мы давно перестали их демонизировать и мало-помалу начинаем использовать огромные возможности "социосистемного бессознательного". В сущности, Големы — медлительные, неповоротливые, но мощные социальные машины, созданные общественной эволюцией, как отклик на индустриальный кризис управления, эдакие "гидроусилители", передающие "усилие" от "руля" непосредственно к исполнительным механизмам. Да, конечно, будучи квазиорганизмом, Голем пожирает ресурсы и заботится, в конечном счете, только о себе. Подобно любой машине, он "делает то, что вы ему велели, а не то, что вы при этом имели в виду", — например, получив команду провести индустриализацию без посторонней помощи и в кратчайшие сроки, Голем выполнил ее, организовав систему ГУЛАГа. В команде оговорка насчет "общечеловеческих ценностей" предусмотрена не была, а что это такое — Голем не знает и догадываться на этот счет не умеет. Между прочим, при организации следующего "рывка" в 1950-1960-е годы задача Голему была поставлена гораздо более точно, и издержки свелись в основном, к "кукурузе" и "кузькиной матери". Да, Голем не выполнит приказ, угрожающий его собственному существованию и (экстенсивному) развитию, но, может быть, это и к лучшему? Такое свойство Голема препятствует всяким результативным действиям, направленным на сокращение административного аппарата, но оно же погасило нарастающие колебания в социосистеме, когда развернулся Карибский кризис 1962 года.
Конкретно в Чернобыльской катастрофе Голем был неудачлив, но заведомо не злонамерен. Он не сумел предотвратить катастрофу, крайне неудачно организовал систему "общественных связей" вокруг нее, но, по крайней мере, обеспечил соорганизованность при ликвидации прямых последствий аварии.
Свидетельствует С. Н. Овсянников: "…Мне довелось работать начальником отдела охраны труда в 3-й смене, т. е. это октябрь-ноябрь. Хотя основные работы по сооружению стены подпорной начались еще в августе месяце. Вот спустя 20 лет, что хотелось бы отметить. Во-первых, тот высокий патриотизм, который был воспитан в Советском Союзе, это отбрасывать нельзя, и особенно в Средмаше. Та высочайшая исполнительская дисциплина, так же как и героизм и самоотверженность, они позволили в эти сроки выполнить задание правительства, политбюро, в самые сжатые сроки, потому что опыта аналогичного к счастью, не было, и дай Бог, чтобы он в дальнейшем не был. Работали в теснейшем контакте коллективы строителей и монтажников, а также проектных и проектно-технологических организаций и институтов. То есть завтра надо выполнить какую-то работу, сегодня вечером сидит технолог, сидит проектировщик, к вечеру идет на заготовительную базу документация, и утром уже начинается работа. Вот за период работы хотелось бы отметить, начиная с первой смены, через управление строительства прошло более 50 тысяч человек, работников Средмаша. Это большая армия, и в этой армии выполнить все требования, обеспечить и организовать это, чтобы каждый знал свое дело, стоило больших усилий. Я еще раз подчеркиваю, за счет высокой исполнительской дисциплины и ответственности десять раз там или два раза повторять никому не нужно было. Задача стоит, и все шли выполнять. Там не было такого, не искали причины, чтобы не выполнить, а искали способы. И вот этот опыт, который там был, он был использован уже и в дальнейшем. Уже в 88-м году, уже в структуре Средмаша, тот положительный опыт работы по организации строительно-монтажных работ был использован и нашел отражение в отраслевой системе управления охраны труда. Что еще хотелось бы подчеркнуть. Вот за полугодовой период работы Управления-605 при выполнении, я подчеркиваю, основных строительно-монтажных работ не произошло ни одного несчастного случая. Это говорит о многом, об ответственности и дисциплине".
Люди, конечно, делали все, что от них зависело, и даже больше, но и информационный объект Голем старался как мог: в таких условиях, при таком объеме работ, при 50 000 человек (действительно, армия величиной в два стандартных корпуса) — ни одного несчастного случая, это ведь тоже выбивается из общих статистических закономерностей. Повторю еще раз: Голем в физическом пространстве ничего сделать не может, но он в состоянии повысить согласованность, часть коммуникационных и ведомственных проблем решить "автоматически", на уровне подсознательных действий, не рефлектирующихся их непосредственными исполнителями.
