Миша Гленни - Теневые владыки. Кто управляет миром
Локализация электронной преступности является результатом не менее сложного смешения обстоятельств. Для нее необходимы несколько предпосылок, но главную роль играют следующие три: высокий уровень бедности и безработицы, высокие стандарты базового образования для большинства населения и выраженное присутствие более традиционных разновидностей организованной преступности.
Никто не удовлетворяет этим условиям лучше, чем так называемые «страны БРИК»: Бразилия, Россия, Индия и Китай. Эти страны являются лидерами в области новых рынков и «вторым эшелоном» мирового влияния после «большой восьмерки» (Россия, впрочем, в политическом отношении принадлежит к обеим категориям). Южно-Африканская Республика считается «запасным игроком» у стран БРИК, поскольку, хотя она и является региональным лидером, по масштабу экономики она не дотягивает до этой четверки. Кроме того, центром киберпреступности она не стала по причине того, что стандартам образования в ЮАР еще предстоит восполнить тот урон, который нанес им апартеид.
Бразилия же, напротив, почти идеально отвечает всем условиям. Даже в фавеллах [35] доступ к компьютерам и Интернету уверенно улучшается благодаря различным программам правительства и общественных организаций. Бразилия хорошо известна своим высоким уровнем преступности и демонстрирует социальное неравенство и напряженность, которые роднят ее с ЮАР и Колумбией. Иностранцам здесь рекомендуют бдительно присматривать за своими бумажниками и не сопротивляться, если на них напал грабитель, вооруженный ножом или пистолетом. В фавеллах Рио-де-Жанейро и других крупных городов отчаянная нищета перемешивается с наркоманией, оружием и насилием – и все это пребывает менее чем в миле от роскошных домов, высящихся над пляжами Ипанемы и Копакабаны. Именно эта пропасть, разделяющая общество, является основным стимулом для исключительно мощной бразильской преступности, которую с такой пугающей точностью описал Пауло Линс. В своем романе «Город Бога» он описывает жизнь в одноименном мрачном пригороде на западе Рио, власти которого в 1960-х годах выманили будущих обитателей Города Бога из центра самого развеселого южноамериканского города лживыми обещаниями улучшения уровня жизни. Одноименный фильм Фернандо Мейреллеса, удостоенный Оскара, так ярко рассказывает о насилии и отчаянной жизни фавеллы, масла в огонь которой подливают расовые конфликты и наркоторговля, что кровь стынет в жилах.
В фавеллах Рио появились некоторые из лучших документальных фильмов в мире, что свидетельствует об открытости их культуры. Из всех стран, которые я посетил, Бразилия оказалась единственной, где ни один человек не попросил меня выключить диктофон, когда я брал интервью. Бразильцы отчаянно любят общаться (если не верите, взгляните на «Оркут», бразильский аналог сайта Myspace.com), поэтому здесь – особенно в Рио – легко за короткое время получить массу сведений о стране (и о светлых, и о темных сторонах ее жизни).
Однако за последнее десятилетие Рио затмил Сан-Паулу, превратившийся в эпицентр экономического рывка и неконтролируемого роста организованной преступности. Подлетая со стороны Атлантики к аэропорту Сан-Паулу, находящемуся на западе города, получаешь неизгладимое впечатление. Это даже не город, а мегаполис с населением в 20 млн. человек, который сверху выглядит, словно целая цивилизация, выстроенная из «Лего» и простирающаяся за горизонт. Однако Сан-Паулу не похож на Чикаго, Йоханнесбург или даже Лондон, где небоскребы плотно скучились в центре, окруженные расползающейся во все стороны застройкой. Небоскребы появляются здесь на окраинах города и не прекращают свое шествие, так что фавеллам практически приходится отвоевывать себе место среди них.
Сила экономического притяжения собирает здесь мигрантов не только из бедных северо-восточных и центрально-западных районов страны, но и со всей Южной Америки и других континентов, а из Сан-Паулу бьет мощный фонтан товаров и услуг, по адресу которого так презрительно фыркают «кариокас» (жители Рио). («Паулистас» обдают их ответным презрением за то, что «кариокас» считают, будто главная цель жизни состоит в погоне за наслаждениями.)
Несмотря на леденящие кровь предупреждения касательно уличной преступности, центр Сан-Паулу, обслуживаемый двумя превосходными системами метрополитена, оставляет ощущение такой же безопасности и современности, как и центр Мадрида. Рассадником преступности город никоим образом не выглядит.
Однако бурлящий водоворот мегаполиса окружает система тюрем, которые относятся к числу наиболее переполненных в мире. Условия содержания заключенных бесчеловечны, а тихая война между заключенными и охраной и между группами заключенных не прекращается никогда. Через два дня после того, как в мае 2006 года я впервые попал в Южную Америку, эти тюрьмы вздрогнули от вспышки насилия – по одному условному сигналу. Восстание группировки Primeiro Comando da Capital («Первая столичная команда») или PCC (ПСК) потрясало исключительной жестокостью, которая выплеснулась с ним наружу.
Группировка «Первая столичная команда» была основана в 1993 году громилой по прозвищу Желайю («Большой Студень») и относится к числу самых крупных, самых непредсказуемых и самых опасных организованных преступных синдикатов мира. Она способна мобилизовать тысячи своих членов, томящихся в ветшающих тюрьмах Бразилии. Лидеры заключенных имеют доступ к деньгам, с помощью которых могут подкупать и «привлекать на службу» охранников, которые обеспечивают им всевозможные привилегии и, что важнее всего, поставляют мобильные телефоны, – сотрудники тюрем разрешают держать их в камерах, получив мзду в размере 300 долларов.
Лидеры группировки, агрессивные и избалованные всеми благами, простирают щупальца ПСК в самую глубину фавелл, превращая трущобы в тренировочные лагеря для смертельно опасных бойцов наркомафии. В отличие от других крупных организованных преступных группировок, эта не стремится расширяться за пределами страны, да и избегать столкновений с полицейскими и детективами любой ценой тоже не стремится – даже напротив, периодически идет на яростные конфликты с ними. Самая решительная и длительная попытка такого конфликта имела место в середине мая 2006 года.
Первоначально жители Сан-Паулу, похоже, проигнорировали майские события, посчитав их незначительной вспышкой агрессии люмпенов. Однако уже в первую ночь волнений «Первая столичная команда» продемонстрировала ту силу, которую набрала за тринадцать лет. Ее члены вырвались на улицы города и принялись расправляться с полицейскими и их знакомыми из числа гражданских лиц. Опасность грозила всем: патрулям на машинах, свободным от службы полицейским, которые вышли пообедать, высокопоставленным чинам полиции, решившим промочить горло в баре. ПСК явно была передана важная информация, которую они реализовали самым безжалостным образом, пройдясь по городу кровавым парадом с мачете, автоматами и молотками в руках. Они сожгли несколько десятков автобусов и машин и опрокидывали дорожные заграждения.
Громившие город преступники заполонили многочисленные районы, богатые и бедные, наводя особенный ужас на первые из них, незнакомые с повседневным насилием, к которому вторые уже привыкли.
Убитые ПСК в Сан-Паулу.
На следующий день не знавший покоя мегаполис будто вымер: его трудолюбивые жители укрывались в своих домах. Работники Сан-Паулу не собирались рисковать настолько, чтобы передвигаться в уязвимом городском общественном транспорте.
Вскоре представители «Первой столичной команды» стали регулярно связываться со средствами массовой информации, озвучивая причины своего восстания с помощью сплошных клише из лексикона о защите прав человека – по словам заключенных, им нужно было привлечь внимание к своему бедственному положению. Но их оправдания были изрядно скомпрометированы зверскими поступками, и следующие несколько дней многочисленные сотрудники прокуратуры и детективы, с которыми я разговаривал, заявляли мне одно и то же: «Это вызов полиции: они хотят показать нам, какими стали сильными и что мы должны теперь каждый раз с ними договариваться». Элизеу Эклер Тейшейра-Боржес, командующий бразильской военной полицией, был еще откровеннее, когда заявил на пресс-конференции: «Это война, и мы не собираемся отступать. Будет еще больше убитых».
Правда, он не упомянул, что на сей раз настал черед полиции убивать. После бойни первых дней, обернувшейся ста смертями, полиция в ответ убила за следующие два месяца почти в пять раз больше, и полицейские, так же как и уголовники, были не слишком разборчивы в отношении убиваемых. Уже начинало казаться, что та риторика в духе Кумбайи [36] , к которой прибегали представители ПСК, была не так уж и фальшива.
Дремлющая агрессия уголовников готова проснуться куда быстрее, чем в Европе и Азии. В Москве или Пекине настолько военизированная преступная организация, имеющая и волю, и возможности для противодействия властям, просто немыслима.
