Юрий Поляков - Государственная недостаточность. Сборник интервью
– По-моему, самоирония – это признак нормального человека. Это совершенно здоровое качество не только пишущего человека, но и человека вообще. Наши юмористы, например, весьма ироничны по поводу других и чрезвычайно серьезны по отношению к себе. Именно поэтому мне не интересен, например, Войнович. Ехиден по отношению к другим, а смешное в себе абсолютно не замечает. А ирония должна быть обоюдоострой, тогда она интересна и плодотворна. Когда она однонаправлена, то очень легко переходит в зубоскальство и просто глумление. А глумливые книги долго не живут. Долго живут, я заметил, книги веселые и добрые.
– Однако вы довольно зло высмеиваете некоторых современников. Ваши персонажи-пародии – журналистка Эвелина Кусюк, телеведущая Стелла Шлапоберская, поэтессы Элла Рахмалуллина и Ольга Кипяткова, поэт Евгений Всполошенко, рок-певец из шоу «Варим-парим» Комаревич, похожий на счастливого кролика…
– Ну, это естественно. Идет литературная борьба, накапливается раздражение. И я в этом отношении не исключение – если мне что-то не нравится, я об этом так и пишу. И обо мне тоже пишут какие-то издевательские вещи… Стелла Шлапоберская – это собирательный образ, они на телевидении ведь все такие. А Кусюк… Меня мало кто так раздражает, как Кусюк! Это просто удивительный персонаж отечественного телевидения. А Комаревич… Он и есть Комаревич…
– С апреля 2001 года вы возглавляете «Литературную газету». Что вы успели сделать за год? Как будет меняться и будет ли меняться издание?
– Главная цель «Литературной газеты» сегодня – вернуть наших традиционных читателей. Частично с этой задачей мы справились – тираж вырос на десять тысяч, хотя мы не проводили специальных PR-кампаний, денег в это не вкладывали. Мы просто стали давать слово писателям абсолютно всех направлений. Если раньше «ЛГ» была газетой либеральных литераторов, то теперь здесь выступают писатели всех ветвей литературы и общественной мысли. Наш читатель – постсоветский интеллигент: учителя, преподаватели, инженеры, думающие военные, думающие бизнесмены. После того как сменилось руководство в «Независимой газете», «Литературная газета» – фактически единственное популярное издание для думающих людей. Мы отказались, с одной стороны, от либеральных крайностей, с другой – от заумного птичьего языка постмодернистов. Сочетание популярности и серьезности – это наш путь. В этом направлении мы и планируем развиваться.
– О творческих планах расскажете?
– Скоро выйдет новая повесть «Подземный художник». И новая пьеса, ее будет ставить Театр сатиры. Состоялась премьера пьесы «Халам-бунду» – это антреприза. Там играют Дмитрий Харатьян и Сергей Никоненко. Очень веселая комедия. Еще во МХАТе имени Горького с успехом идет моя пьеса «Контрольный выстрел» – единственная театральная постановка Станислава Сергеевича Говорухина. Я увлекся пьесами. Меня Владимир Валентинович Меньшов долго уговаривал писать пьесы – и я начал. Театры хорошо мои пьесы берут. Потому что, опять же, нет сейчас реалистической комедии. Есть или постмодернизм, или чернуха. Пародия на «Чайку» или на «Дядю Ваню» – это смешно и глупо. Мы ведь живем в такое фантасмагорическое время! А вместо того чтобы разобраться в этой эпохе самому и помочь разобраться зрителю, они пародируют Чехова… Акунин в пятьдесят лет пародирует «Чайку». Чехов к пятидесяти годам уже помер, написав гениальные пьесы, став реформатором театра и отразив сложнейшие процессы своего времени!
– Вы работали учителем в школе. Как, на ваш взгляд, изменилась молодежь?
– Никак. Молодежь всегда одинаковая. В силу своего недостаточного жизненного и образовательного опыта она настроена максималистски.
– Что бы вы хотели сказать студентам со страниц «Студенческого меридиана»?
– Период студенчества надо использовать правильно. Конечно, на эти пять лет не стоит превращаться в книжного червя, тогда тебе и вспомнить нечего будет. Но если отдать эти годы только прекрасной расслабухе, тогда ты просто ничего не будешь знать. Как-то между этими Сциллой и Харибдой надо проскочить. Мой опыт подсказывает: все то, что ты не прочитал, не понял, не выучил в студенческие годы, потом, в пору профессионального роста, борьбы за выживание, восстановить невозможно. Потому что в эти пять лет закладывается весь твой интеллектуальный, информационный багаж, база. Я думаю, все умные молодые люди уже поняли: рассказы о том, что одной предприимчивости и стартовых десяти долларов достаточно, чтобы стать миллионером, – байки для слабоумных. Дележка закончилась. Олигархических вакансий не будет. Поэтому лучше стать хорошим специалистом, которому будут платить за его мозги, за знания.
В силу профессии я всю жизнь занимаюсь самообразованием. И знаю – восполнять пробелы в образовании очень тяжело. Если ты делаешь карьеру – а карьеру, я считаю, нужно делать, – получи максимум от студенческой жизни.
Беседу вела Анастасия БЕЛЯКОВА«Студенческий меридиан», август 2002 г.Правда жизни Юрия Полякова
Сегодняшний гость «Солидарности» и известен, и любим миллионами читателей. И это вполне заслуженно, поскольку из-под его пера вышли такие книги, как «ЧП районного масштаба», «Апофегей», «Замыслил я побег…», «Козленок в молоке», «Небо падших». Ряд произведений экранизирован, а работа над восьмисерийным сериалом по книге «Замыслил я побег…» – в самом разгаре. В прошлом году он был удостоен литературной премии имени Александра Невского за драматургию, а также стал главным редактором «Литературной газеты». Итак, у нас в гостях Юрий Поляков.
– Юрий Михайлович, в одном из интервью вы вспомнили поэта Владимира Соколова: «Соколов учил главному – тайной свободе, умению принимать сложившийся порядок вещей, не пытаясь ему истерически и бессмысленно сопротивляться, но при этом оставаться самим собой в жизни, а главное – в книгах». Два года назад в интервью нашей газете (№ 43,2000) драматург Виктор Сергеевич Розов говорил нечто похожее: «Автор должен писать то, что ему хочется, не сдерживая себя тем, как посмотрит на это власть. Мы это проходили, как говорится, при Сталине… Некоторым за это крепко доставалось на орехи. А некоторые – ничего, пройдя это испытание, остались собой». Сравнивая два высказывания, приходишь к выводу, что жить, оставаясь самим собой, трудно во все времена. Многим ли это по силам сегодня?
– Оставаться самим собой тяжело в любые времена. Есть такой парадокс: те люди, которые в советские времена шли на конфликты даже с КГБ, становясь явными оппозиционерами, в наше время не выдержали испытания золотым тельцом и отказались от своих принципов. Одно дело, зная, что голодным не останешься…
– А в брежневские времена – еще и не рискуя жизнью…
– Да, конечно. Вообще, надо сказать, что история конфликта творческой интеллигенции с советской властью несколько мифологизирована. Для многих борьба с властью была источником популярности на Западе, которая приносила еще и материальную поддержку. Для них это была своего рода работа. Я по себе помню, когда мои первые повести – «Сто дней до приказа» и «ЧП районного масштаба» – были запрещены к публикации, меня приглашали для беседы и в ЦК КПСС, и в КГБ. Но там никто на меня не кричал и ничем не угрожал. Речь шла о другом. Меня спрашивали: «А представляете ли вы, молодой человек, социально-политические последствия публикации ваших работ?» И надо признать, что я тогда действительно многого не понимал. Просто каждый занимался своим делом. Я как писатель стремился писать правду жизни, а они думали о том, как эта правда отразится на состоянии умов. Был серьезный и конструктивный разговор с людьми, которые оказались гораздо умнее и тоньше, чем это можно было предположить.
И вообще, та жизнь была гораздо сложнее. Об этом-то я и пытаюсь писать в своих вещах. Ибо во всей своей сложности и противоречивости, положительности и отрицательности советская цивилизация до сих пор очень слабо описана. Сначала давил достаточно сильный идеологический пресс, преодолеть который удавалось немногим писателям – лишь талантливым. Например, Трифонову, Распутину, Астафьеву. А потом все так быстро обрушилось, что литература занялась другим. И поэтому пора художественного исследования поздней советской эпохи только наступает. Прошло время, появилась перспектива, пришло понимание каких-то вещей. И о многом сейчас я сужу иначе. Это не значит, что я по-другому бы написал свои повести. Тем не менее многое видится по-другому.
Вся жизнь, в общем-то, строится на компромиссе. Если бы люди не умели находить компромиссы друг с другом, с самими собой, то цивилизация просто бы обрушилась. Люди бы уничтожили друг друга. Умение человека пойти на разумный компромисс, не поступившись при этом какими-то своими главными принципами, представляется мне важным. И в искусстве компромисс – тоже очень важный момент. Что такое развитие литературы? Это компромисс между традицией и новаторством. Многие современные писатели пытаются объявить себя новой страницей в истории литературы. Да, бывают новые страницы. Но любая новая страница имеет порядковый номер.
