Стивен Кинцер - Перевороты. Как США свергают неугодные режимы
Помимо глубочайшего отвращения к процессу формирования государственности и желания избежать лишних потерь, президент Буш и его советники имели два других важных основания для отказа от длительного пребывания в Афганистане. Подобный проект невозможно воплотить без широкой международной поддержки, возможно, направленной через ООН. В таком случае Штатам пришлось бы разделить влияние и власть с европейцами и прочими союзниками, чего администрация Буша вынести не могла. Главная же причина, по которой Буш отказался от столь амбициозного проекта, была проста: внимание президента сосредоточилось на ином вопросе. Буш понимал, насколько важно стабилизировать Афганистан, и с радостью захватил бы в плен бен Ладена с приспешниками, однако весь его пыл поглотило помешательство на Ираке и Саддаме Хусейне. Если США вступили бы в совместную операцию по стабилизации Афганистана, то им потребовалось бы столько же усилий, сколько они потратили на погружение этого государства в хаос во время советской оккупации в восьмидесятых – миллиарды долларов и шесть лет. Во время такой кампании Штаты не смогли бы вести второй вооруженный конфликт. Бушу пришлось бы оставить план по вторжению в Ирак, чего он делать не хотел.
Век операций по свержению зарубежных правительств свидетельствует, что Штаты совершенно не способны управлять другими странами. Американцы так и не развили ни империалистическое чутье, ни способность обращать внимание на «детали», которые позволили испанцам, британцам, французам и другим захватывать земли и успешно управлять ими на протяжении десятилетий или даже столетий. Штатам следовало сделать Афганистан исключением по двум причинам. Во-первых, крах этого государства произошел вследствие разрушительной войны при поддержке США в восьмидесятых. Можно утверждать, что именно на Штатах лежал нравственный долг восстановить то, что они же и помогли разрушить. Помимо нравственности, был еще безотлагательный практический вопрос: как не позволить Афганистану вновь стать ведущим производителем героина и рассадником терроризма? Администрация Буша отмела этот вопрос в сторону и занялась вопросом Ирака.
Спустя считаные недели после падения талибского режима, в конце 2001-го, в Бонне собралась группа афганских лидеров. Они согласились признать Хамида Карзая, англоговорящего пуштуна, которого выбрала Америка, в качестве главы шестимесячного переходного правительства. По истечении срока более широкое собрание афганских лидеров – в последний момент расширенное усилиями США, чтобы обеспечить необходимый результат, – вновь поддержало кандидатуру Карзая. Позже, на выборах с удивительной явкой – семьдесят процентов лиц, имеющих право голосовать, – Карзай обошел семнадцать других кандидатов.
В помощь Карзаю американцы назначили посла, Залмая Халилзада, который работал на компанию «Unocal», когда те безуспешно пытались вести переговоры с Талибаном по поводу газопровода. Он и Карзай вместе управляли страной, однако их благих намерений и тяжкого труда было недостаточно: Вашингтон выделял им слишком мало ресурсов. К тому времени, как Халилзад стал послом в Ираке в 2005 году, Афганистан испытывал те же страшные трудности, что и в начале его работы там.
Зарубежные страны, особенно США, оказались невероятно скупы в отношении Афганистана. Они отправляли туда меньше помощи и миротворцев на душу населения, чем в Боснию, Косово, Восточный Тимор или Руанду, – еще четыре страны, что восстанавливались после войн. Это приведет к тому, что Афганистан останется в руинах; военачальники продолжат контролировать большую часть страны; остатки Талибана вновь окрепнут и соберутся в воинское соединение; бен Ладен и другие лидеры террористов будут по-прежнему свободно действовать, а наркоторговля постепенно превратится в основной элемент экономики государства. В 2002 году Афганистан произвел три тысячи двести тонн героина, в 2003-м – три тысячи шестьсот тонн, а в 2004-м – четыре тысячи двести тонн, то есть восемьдесят семь процентов всего произведенного в мире героина.
Медленное рождение демократии в Афганистане, начатое выборами Карзая и позже – государственного парламента, стало позитивным шагом. Буш отпраздновал это достижение. Однако в сравнении с нерешенными проблемами в таких областях, как обеспечение безопасности и наркоконтроль, оно существенно теряет значимость. Перспектива вернуть все земли страны под управление демократического режима оставалась такой же далекой, в то время как сама страна с ужасающей скоростью превращалась в центр наркотерроризма.
Американское вторжение в Афганистан закончилось как нельзя лучше: пал режим, который позволял антизападным террористам свободно обучаться необходимым тактикам и планировать их применение. Был и другой результат. Бойцы, которых США наняли для операции, захватили в плен тысячи афганцев и граждан других стран, а затем передали почти всех под стражу американцам. Среди пленных встречались влиятельные представители Талибана и «Аль-Каиды». Большинство были простыми «пехотинцами», остальные же оказались невинными людьми – их схватили либо по ошибке, либо по доносу на почве личной неприязни. Пленников держали в огромной тюрьме, построенной американцами на территории своей базы в Баграме, недалеко от Кабула. Многих подвергали усиленным допросам. Такие допросы включали в себя куда более жестокое обращение с пленными, чем американцы позволяли себе со времен войны с Филиппинами. Сотни пленных перевозили на кораблях в тюрьму, которую американцы возвели при базе Гуантанамо, на Кубе. Такое расположение выбрано не случайно: там к пленникам можно было применять любое давление, незаконное на земле самих Штатов. Президент Буш и его старшие помощники настаивали, что усиленные методы допроса, применяемые в Гуантанамо, в свете террористических угроз в сторону США считаются приемлемыми. Для миллионов людей по всему миру эти методы стали символом американского наплевательства на международные стандарты прав человека. Последовавшая волна антиамериканизма с легкостью перевесила ценность любых разведданных, добытых благодаря подобной жестокости.
На будущее Афганистана по большей части повлияет судьбоносное решение президента Буша – он предпочтет вторгнуться в Ирак, вместо того чтобы восстановить разрушенный Афганистан. С ничтожно малой помощью от США и других государств, которые привели его к катастрофе, Афганистан так и не восстановился, его агония продолжилась. Годы спустя он продолжал оставаться одним из самых опасных и нестабильных мест в мире.
Американскую оккупацию Ирака можно назвать настолько же неудачной, насколько само вторжение – успешным. Проблемы начались уже через несколько часов после краха режима Саддама Хусейна: в Багдаде бушевали мародеры, а прочие преступники и вовсе съехали с катушек. Затем, шесть недель спустя, американцы приказали распустить не только тайную полицию Саддама и элитную Республиканскую гвардию, но и всю армию Ирака. Более трехсот тысяч молодых людей, вооруженных и обученных, остались без работы. И в них кипела злость на оккупанта.
В то же время американцы не создали соответствующую замену силам безопасности. Гражданские чиновники Пентагона, намеренные доказать теорию министра обороны Рамсфелда – войны можно выигрывать с относительно ограниченным контингентом, – отказались направлять достаточно солдат для патрулирования сельских районов, охраны складов оружия и границ Ирака. За несколько месяцев враги оккупационного режима собрали мощнейшую повстанческую армию, с какой США не сталкивались со времени поражения во Вьетнаме. За три недели, с двадцатого марта, когда началось вторжение в Ирак, и до девятого апреля, когда пал режим Саддама, погибло всего сто двадцать два американца. Буш, по всей видимости, полагал, что больше потерь не предвидится. За следующие два года мятежники уничтожили почти две тысячи американцев. Иракцев погибло в несколько раз больше. Конфликт только разгорался.
Отсутствие сильного лидера, который сумел бы собрать воедино эту раздробленную страну, отсутствие согласия по вопросу власти между разнообразными группировками или же передачи власти над страной в гражданские руки привело к вспышке фанатичного братоубийства и жестокости, направленной против американцев.
После свержения Саддама американцев ждало еще одно потрясение: выяснилось, что он говорил правду об отсутствии биологического, химического и ядерного оружия. Американские инспекторы прочесывали Ирак на протяжении десяти месяцев, но так и не обнаружили ни само оружие, ни заводы, где его могли создавать. После окончания поисков Дэвид Кэй, глава комиссии, вернулся в Вашингтон и сообщил сенатской комиссии по делам ВС, что сейчас «важно признать поражение». «Практически все мы ошибались, – признал Кэй, – разумеется, и я тоже».
