Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России
Всемилостивейший государь,
Вашего императорского величества
всеподданнейший
князь Михаила Г(оленищев)-Китузов.
Одновременно на оккупированной территории существовали районы, где не было ни французской, ни русской администрации, и которые жили крестьянским самоуправлением, под контролем партизанских отрядов: Борисовский уезд в Минской губернии, Гжатский и Сычевский уезды в Смоленской, Вохонская волость и окрестности Колоцкого монастыря в Московской.
Мы мало знаем обо всех простолюдинах-партизанах. А тем более не знаем ничего о своего рода «зеленых 19-го века». Мало сведений у нас о Герасиме Курине — крестьянине одного из подмосковных сел. Несомненно, он был выдающимся руководителем партизан. Отряд Г. М. Курина, насчитывающий 5 тысяч пеших и 500 конных партизан, взял в плен большое число вражеских солдат, захватил 3 пушки и много другого оружия.
В Боронницком уезде действиями двух тысяч партизан из разных сел и деревень руководили — староста села Константинова Семен Тихонов, староста деревни Сельвачевой Егор Васильев, староста села Починок Яков Петров и несколько крестьян из села Дурнихи. 22 сентября крестьяне — партизаны Боронницкого уезда стремительно начали и разгромили отряд французов, который был на подходе к селу Мяскову. Но и русских помещиков долго к себе не пускали.
ШаромыжникиЧестно говоря, я и сам толком не знаю, как правильно: шеромыжники или шаромыжники? Само слово происходит от французского «мон шер ами»... мой дорогой друг. Так обращались к русским людям французы осенью 1812 года. Подыхая от голода, трясясь от холода в обрывках летнего обмундирования, они если сразу не бежали навстречу русским, то только из страха перед ними.
И было шаромыжников очень, очень много. Уже ко времени Бородина до 10 тысяч солдат Великой армии оказалось в плену: в основном люди из фуражных команд. К декабрю 1812 года, когда исход остатков Великой армии из России завершился, в стране осталось 216 тысяч «шаромыжников».
Это стоит иметь в виду, читая ставшие традицией слова про «полное искоренение наполеоновских полчищ» и прочие стереотипы. Третья часть, а то и 40% Великой армии не погибла и не бежала. Она разбрелась по России и постепенно, поодиночке или группами, сдавалась в плен. Не обязательно военнослужащим или партизанам! Множество шаромыжников прибивались к крестьянам — неважно, что делать, только пустите в тепло и покормите хоть чем-нибудь.
У правительства это полчище вчерашних врагов вызывало даже некоторое опасение: в 1813 году регулярная армия и ополчение, до 3 млн людей, пошли в зарубежный поход. Почти все вооруженные и обученные мужчины! А в самой стране — до 200 тысяч здоровенных мужиков с опытом участия в войне! Но шаромыжники вели себя на удивление тихо, никаких неприятностей от них не было.
Прибивались они и к помещичьим имениям, дворянским гнездам. Французский гувернер стоил в те времена не меньше 1 тысячи рублей в год — сумма, совершенно неподъемная для абсолютного большинства помещиков, а тем более для служащих дворян.
А тут — целые толпы гувернеров! Скажем, настоящий французский офицер! Или его продают казаки за полтинник или за рубль, или он сам, изнеможенно кашляя, страшно голодный, полубольной, стучится у ворот, протягивает руку за подаянием. Это же прекрасный, уже готовый гувернер, он научит Петеньку и Коленьку французскому языку и хорошим манерам, французскому изяществу и высокой культуре!
А очень часто пленный или беглый ветеран Великой армии был фламандцем или немцем из Гамбурга, который за годы жизни в казарме и свой родной язык подзабыл, и французского толком не выучил, говорил на кошмарном грубом жаргоне, сморкался в два пальца, жрал руками, зато ругался на пяти европейских языках.
Один такой гувернер из шаромыжников, некий Капэ, попал раненым в плен и стал гувернером Миши Лермонтова в имении его бабушки, в Тарханах. О другом таком гувернере из-под забора, некоем мосье Гражане, рассказывает в своих записках русский экономист Юрий Арнольд. Поместье Арнольдов находилось в Могилевской губернии, и в то время не иметь «своего» гувернера из пленных становилось просто неприлично. Гражан был этническим французом, барабанщиком в одном из полков. Воевать он начал еще в 1792 году. За тепло и пищу он готов был учить не то что родному французскому, а хоть марсианскому языку. К 8-летнему воспитаннику Гражан, похоже, искренне привязался: примерно 35 лет, он никогда не имел жены и детей. Мальчик был в восторге от такого дядьки! С утра до вечера он мог рассказывать байки о походах и странах, в которых побывал, учил плавать, жечь костры, разбивать палатку, выбивать на барабане воинские команды! Мальчик обожал дядьку и очень плакал, когда тот в 1818 г. уехал на родину, в свою «прекрасную Францию».
Вот только папенька и маменька относились к отъезду Гражана более сдержанно и особо его не удерживали, потому что французский, которому учил Гражан, был жуткой и грубой смесью языков, солдатским арго. Позже Юра Арнольд поступил в дворянский пансион в Москве, и оказалось, что произносимые им фразы при переводе на русский прозвучат примерно как: «Жрать, засранцы!» или «Ползет, как беременная вошь по дерьму». Пришлось переучиваться. Гражан, конечно, не виноват, он учил воспитанника, чему умел и как умел.
Во время войны из пленных формировали «франко-итальянский» хорватский, «испано-португальский» и прочие легионы. Как у Наполеона воевало 8 тысяч этнических русских из России, так в составе армии Российской империи окончило войну до 7-8 тысяч перебежчиков.
После войны около половины шерамыжников уехала домой. Известна потрясающая история про собачку — белую французскую болонку. Она потерялась в России и через два года пришла домой, в Южную Францию. Ее хозяин был жив и не мог нарадоваться на верное животное. Не очень типичная для Великой армии история со счастливым концом.
Вторая половина шаромыжников навсегда осталась в России. Что характерно — пресса в Европе писала, что пленных удерживают в «дикой России», как рабов. Бурбоны издавали указы за указами, требуя от «сынов Франции» немедленно вернуться в «землю отцов». А они вовсе не рвались.
Были это люди самых разных классов общества, судьбы их складывались различно. Трех ветеранов Наполеона отправили по их собственному желанию на Алтай как «вольных хлебопашцев». Другие записывались в казаки. Краевед Юдин в конце XIX века нашел 49 потомков воинов Великой армии, ставших казаками. Во втором поколении Жандр сделался Жандровым, Биньелон — Беловым, и так далее. Вот немцы фамилий не меняли, дав начало казачьим фамилиям Бергов и Шмидтов.
Некоторые сделали карьеру, вплоть до генералов русской армии. Почему бы и нет?
Последний ветеран Великой армии, ровесник Наполеона, Жан-Батист Савен (1769-1894) умер в Саратове в возрасте 125 лет. Он зарабатывал на жизнь, преподавая французский язык и фехтование в гимназии, потом стал владельцем художественной мастерской. Крупные черты лица, длинная белая борода, спокойное поведение... местные жители принимали его за татарина, он и отвечал по-татарски — этот язык он тоже выучил. На его могиле поставили памятник с надписями по-русски и по-французски: «Последнему ветерану Великой Армии».
Потомки шаромыжников по прямой мужской линии в России и сейчас носят фамилии Машеров, Машанов, Берту, Савари, Симон и так далее. Есть даже Жари — то ли фамилия, то ли предок семьи так выговаривал слово «жрать».
Французская армия и ФранцияКутузов сдал Москву и тем самым сохранил армию. Сохранив армию, он сохранил и Россию.
Наполеон совершил прямо противоположное: он погубил свою армию и тем самым обрек на взятие Париж, и на поражение Францию. Армия была не просто разбита. Она попала в ужасное положение, не снабженная буквально ничем. А Наполеон ее попросту бросил, спасая сам себя и свое окружение. Солдатам он предоставил выбираться из России, как им самим больше нравится.
Иногда пишется, что он старался вывести из России как можно больше своих солдат. Ниоткуда не видно, чтобы он это делал. Наоборот, 26 ноября, при переправе через Березину он прямо отдал приказ: в первую очередь переправлять солдат сильных, здоровых, с оружием. 40 тысяч больных, безоружных солдат фактически обрекали на смерть.
К ночи 27 ноября стали прибывать отставшие отряды, толпы небоеспособных солдат, гражданские с обозами. Наполеон приказал пропускать воинские команды («боеспособные, идущие в строю»), повозки не пропускались (за исключением карет маршалов). В страхе перед казаками у переправы скопились тысячи женщин, детей, раненых и обмороженных, ожидавших разрешения проехать со своими повозками. Их не пускали.
Тактика русской армии была двойственной: Александр I хотел окружить и пленить как можно больше французов. Кутузов, похоже, предпочитал беречь русскую армию и только мешал французам уходить от гибельных окрестностей, ими же разоренных летом. Когда французы пошли по территории Белоруссии, менее разоренной войной, русская армия активизировалась. Например, 16 ноября Чичагов занял Минск, где захватил большие запасы провизии для Наполеона. Минск являлся одним из крупных тыловых пунктов снабжения войск Наполеона, его потеря обрекала на голодную смерть многих, кто иначе мог бы спастись.
