Александр Архангельский - Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды
Между прочим, на 17 марта пришелся 90-летний юбилей еще одного значимого деятеля отечественной культуры. Который не получал – и не мог получить ордена и звания при старой власти, не очень-то заинтересовал новую и совершенно позабыт – новейшей. Зовут его Григорий Померанц. Он религиозный мыслитель, философский писатель; слово «Бог» для него не элемент идейной инкрустации, не псевдоним могущественной сталинской воли, а знак умопостигаемой – и непостижимой – истины. Партию Ленина он как-то пропустил, Сталину фимиам не воскурял… И сегодня о нем – ни одного репортажа, ни одной серьезной заметки, не считая «Новой газеты» и радио «Свобода»; мимо. Может быть, стоит поработать над формированием такой системы общественных приоритетов, которая не исключит и Михалкова (человек талантливый, стихи запоминаются), но не сможет превращать обаятельный цинизм в пример для подражания? А главное, не будет предавать публичному забвению тех, кто прожил в культуре достойную жизнь – и продолжает свою тихую работу. Это ведь нужно не им; это нужно нам.
Точка невозврата
На неделе между 17 и 23 марта. – Госдума предложила признать независимость Абхазии и Осетии. – Деятельность Европейского университета возобновилась. – Но история с Тарусой продолжается.
Правду говорят или немного привирают, но когда решался вопрос об аресте Михаила Ходорковского, состоялся интересный разговор между человеком, от которого зависел окончательный вердикт, и человеком, от которого зависели многие вердикты – в недавнем историческом прошлом.
– Зачем ты это делаешь? не делай! – призывал бывший. – Ну да, он враг, борись, но не позволяй своим пересекать последнюю черту; после нее ситуация переменится настолько, что сам пожалеешь!
– Нет! – возражал ему нынешний. – Ты ничего не понимаешь; ты не в теме. Решение тяжелое и нехорошее, но деваться некуда. Взгляни в окно: видишь площадку перед Госдумой? Гостиницу «Москва» – видишь? Теперь представь, что Ходорковский скупил-таки Думу, провел в нее большинство. И блокирует все решения. То есть перехватывает власть. Тебе в девяносто третьем повезло, у тебя восставший Белый дом был как на ладони, перед ним мосты. А у меня нет точки танкового разворота.
Решение было принято; Ходорковский угодил в тюрьму, а мы, включая выносившего вердикт, попали в ловушку последствий. И пошли по узенькой дорожке в заданном направлении – навстречу басманному суду, шпионским камням, вовлечению элиты в новый передел, кратному росту коррупции и выветриванию смыслов из общественной жизни – на фоне балаганной клоунады мелкой швали вроде «Наших». Не уверен, что это очень нравится тем, кто бился лично с Ходорковским; они умны и понимают, что цена вопроса оказалась запредельной, что выбор в 2003-м совершался между точкой разворота (не танкового) и точкой невозврата (общей). Теперь мы будем долго вымывать тяжелые осадки, избавляться от массового отравления; рано или поздно – избавимся, но время, необходимое для совместной работы по обустройству нашей любимой страны, растратим.
Однако то, что было в 2003-м, происходило на самом верху. В той разреженной атмосфере, где исчезает чувство обыденной реальности, где клубятся фантомы иллюзорной власти над историей и куда никто не заставляет соваться. Не хочешь участвовать в делах элит – воздержись. Сегодня проблема выбора между точкой разворота и точкой невозврата спустилась вниз, спроецировалась на окружающую нас жизнь. Тут уж не отвертишься. Мы либо медленно, спокойно развернемся навстречу новым (они же вечные) нормам и правилам человеческого общежития, либо вернуться к надежде – не сможем. По мне, символом этой борьбы между логикой разворота и тактикой невозврата и стала ситуация в Тарусе, о которой мы уже писали, и, как выяснилось, неоправданно оптимистично.
После встречи с кардиологом Осиповым калужский губернатор заявил в эфире местного телеканала (цитирую по тексту письма, присланного на мой ЖЖ представителями тарусской общественности): «Это классический образец махровой, холодной, бесчеловечной бюрократии. По-другому я сказать не могу». Эти слова – как бальзам на патриотическое сердце. Считалось, что градоначальник Нахров поутру ушел в отставку, кардиологический центр вот-вот начнет работать, и всей России будет явлен наглядный пример: бескорыстное самоуправление сильнее, чем корыстное самоуправство. Желание общества обустраивать нормальную жизнь вопреки царящим привычкам – непобедимо. Мы хлопали в ладоши и писали жизнеутверждающие тексты. Но вскоре обнаружилось, что Нахров просто в отпуске по состоянию здоровья – и тянет время; что районное собрание под предлогом больничной истории пытается сместить своего председателя – Михаила Добрияна, который врачей поддерживал и помогал им; что докторов на полном серьезе обвиняют в работе на ЦРУ, а с бывшим главврачом воспитательно беседует районное УФСБ…
Если не углубляться в лишние детали, то схема происходящего такова: местное самоуправство дает смертный бой местному самоуправлению. Чьи интересы будет выражать и отстаивать тарусское собрание? Олигархов местного разлива или граждан? Вольного общества ответственных людей или мелких феодов, слившихся в экстазе с государством, разложивших его – под себя? От того, какие ответы будут даны на эти вопросы, напрямую зависит судьба кардиологического центра. Но, прошу прощения за пафос, от этого зависит и судьба страны.
Если в Тарусе все в конце концов отладится, это будет означать, что вся Россия за пределами заоблачной Москвы получит сигнал: последняя линия защиты здоровой жизни не проломлена, и не пытайтесь повторить эксперимент. Территории на откуп не сдаются (разве что в Чечне, и то от полной безнадеги); да, политика в ее столичных проявлениях на время умерла, но попытки помешать свободным людям улучшать устройство русской жизни, преодолевать инерцию бытового самораспада обречены. И не спрашивайте нас, почему на верхних этажах такое проходит сплошь и рядом, а вот на нижнем – не позволено. Потому и не позволено, что – нижние. На верхние никто лезть не заставляет, а с нижних согнать невозможно, некуда, касается всех.
Более того, благополучная развязка тарусского сюжета рано или поздно (скорее поздно, чем рано) аукнется и наверху; Россия подчиняется сверху вниз, но строится-то снизу вверх, и никак иначе. Роковая московская ошибка октября 2003-го аукнулась в Тарусе марта 2008-го; тарусское исправление ошибки когда-нибудь придется учесть и в московских прописях.
Но если нахровцы сегодня одолеют ситуацию, подомнут ее под себя, это станет всеобщим сигналом: фас. Стало быть, матрица неотменима. Прокрустово ложе работает в полную силу. Живая жизнь никому не нужна. Уверяю вас, сигнал воспримут, и куда охотнее, чем приказ поступать по закону и норме морали. Начнется массовая штамповка, конвейерное производство беспредела. Каток пойдет под горку – и без тормозов. Тогда у нас не остается шансов. По крайней мере, в обозримой перспективе. Будет пройден последний рубеж, наступит истинная точка невозврата.
Коли так, то происходящее сейчас в Тарусе (и только ли в Тарусе?) гораздо опасней того, что приписывали Ходорковскому в 2003-м; начался ползучий переворот феодов. Отдавая честь партийным лозунгам, приветствуя законное начальство, вылизывая шершавым языком все предназначенные для этого места, местная олигархия подминает страну под себя. А танков на все районные собрания не напасешься. Поэтому еще и еще раз: из точки невозврата есть только один путь, и лежит он через точку разворота. Путь все еще открыт. Надежда все еще имеется. Но часы тикают. Все громче. Скоро услышим звонок.
P. S. В день публикации этого текста Нахров все-таки был снят со своего поста. Доктор Олейникова снова стала главврачом. Но тем же решением Законодательного собрания был отстранен от должности председателя защищавший врачей Добриян.
Пат.
Земля и воля
На неделе между 24 и 30 марта. – Россия и Грузия восстановили воздушное сообщение. – В Сочи продолжались безуспешные протесты против отъема земли под нужды предстоящей Олимпиады. – Москва решила не отставать от Сочи.
Ходят разные слухи. Будто бы на съезде «Единой России» в середине апреля скажут смелые слова о необходимости политических послаблений. И вроде бы Явлинский из полуопалы возвращается в полуфавор; в мае он получит важный пост в правительстве; его сподвижники поднимутся по служебной лестнице… Слухи как слухи. Окажутся ложными? Не беда. Подтвердятся? Неплохо. Но в обозримом будущем ничто не переменится. Просто будут расставлены некоторые новые акценты в существующем раскладе власти. Которые – впоследствии – то ли обернутся реформами, то ли вновь останутся знаками, лишенными значений. Что на нашей памяти уже случалось. От символических намерений до реальных действий семь верст лесом; улита едет, когда-то будет, а жить нам предстоит здесь и сейчас.
