Иван Толстой - Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Шведский поэт Эрик Линдегрен:
«Когда слушаешь членов Союза советских писателей, этих марионеток, которых совершенно открыто дергают за шнурок, чтобы они плясали, когда видишь, как они единодушно, однообразно, лицемерно, немужественно, неженственно и несказанно безобразно выражают свое осуждение, невольно хочется пожелать одного: увидеть их всех летящими на луну, вместо межпланетных лаек, в следующей ракете».
Шведский писатель и художник Стеллан Мернер:
«Темнота всех саванов опустилась на наши головы. Ни один художник не может жить и творить, не зная, что то, что он считает своей миссией, упадет на плодородную почву, что его произведение будет рассматриваться, как продукт доброй воли. От имени всех нас я огорчен историей с Пастернаком».
Английская писательница Сторм Джемсон, председательница международного объединения ПЭН-клуба:
«Это ужасно. Самая большая правда заключается в том, что Пастернак единственный гениальный русский писатель – и что они с ним делают!».
Швейцарский писатель Эмиль Арнольд, бывший коммунист:
«Я протестую против этого вульгарного унижения писателя. Литературные цензоры, выступающие в качестве аппаратчиков государственной бюрократии, поносят человека только за то, что он стоит не на той платформе, на которой стоят они. Борис Пастернак никогда не был марксистом-социалистом, как мы, но он сам заявил, что он русский и не может быть отделен от своего народа, от своей родины».
Французский писатель Луи Мартен-Шоффье:
«Советская реакция, которую ничем нельзя оправдать, обескураживающа и мучительна».
Норвежский писатель Рагнар Форбех, лауреат Ленинской премии:
«Если бы я обладал каким-нибудь влиянием, я просил бы советское правительство дать Пастернаку возможность получить Нобелевскую премию, приехать для этого в Стокгольм и потом вернуться в страну, которую, по его словам, он так любит. Я просил бы проявить терпимость и доброту в интересах мира, в интересах той работы, которая ведется, чтобы способствовать миру и развитию дружбы между народами».
Шведский писатель Артур Лундквист, лауреат Ленинской премии 1958 года:
«Я решительно протестую против фантастических обвинений, предъявляемых Борису Пастернаку».
Шведский поэт Гарри Маттисон:
«Поведение советского правительства – верх бесстыдства!»
Студенты и преподаватели Йельского университета (США) на общем собрании приняли резолюцию-письмо и отправили ее Хрущеву. В этом письме они в частности заявляют:
«Мы просим Вас ходатайствовать о том, чтобы Пастернак вместе с другими советскими лауреатами Нобелевской премии поехал в Стокгольм, где он будет чествован всем миром; чтобы, по возвращении, Пастернак был тепло встречен советским правительством и продолжал свое творчество на родине, где он черпает свое вдохновение, и которой он принес такую славу».
Канадский писатель Лорандо:
«Это целое событие. Конечно, трудно высказать все чувства, пробуждаемые этим романом, но я думаю, что два слова объяснят все: величие и человечность. Тот факт, что Пастернак при создавшихся обстоятельствах был вынужден отказаться от Нобелевской премии, у каждого из нас вызывает чувство оскорбления. Я могу сказать о реакции рядовых канадцев, не литературных критиков: они нашли в романе глубокую человечность».
Вице-президент Индийской республики др. Сарвапалли Садхакришнан, председатель Всеиндийского центра ПЭН-клуба, послал Союзу советских писателей следующую телеграмму:
«Индийский центр ПЭН глубоко потрясен известием об исключении Пастернака. Огорчен его отказом от премии. В его лице оказана честь советской литературе. Призываем всех уважать свободу писателя и отнестись к Пастернаку по-братски».
Писатели индийского штата Керала, находящегося под управлением коммунистов, обратились к Неру как председателю индийской Академии наук с просьбой пригласить Пастернака в Индию. Они заявили, что «верят в свободу писателей и в право интеллигенции на творчество и на свободное распространение истины».
28 писателей Австрии опубликовали следующее обращение:
«Мы, австрийские писатели, приветствуем своего великого русского товарища по перу Бориса Пастернака в часы его одиночества, на которые осудил его террор правителей его страны против интеллигенции. Мы протестуем против ограничения личной и творческой свободы пользующегося мировой известностью писателя, только что удостоенного Нобелевской премии. Мы призываем всех деятелей искусства, ученых и культурные организации Запада присоединиться к нашему протесту и поставить условием будущих контактов с советскими деятелями искусства и учеными полную реабилитацию Бориса Пастернака как гражданина и писателя».
Ассоциация датских писателей направила протест Союзу советских писателей, в протесте говорится, что советские писатели «поддались политическим соображениям, критикуя безусловно заслуженную их товарищем награду».
Французский «Союз писателей правды» в письме Союзу советских писателей протестовал против «оскорбительных и необоснованных обвинений Бориса Пастернака».
Ассоциация голландских писателей обратилась к советскому правительству с телеграммой, призывая сделать получение Нобелевской премии возможным для Пастернака.
Заместитель председателя Академии Непала Балчандра Шарма обратился к советским писателям с просьбой пересмотреть их решение считать Пастернака «изменником». Шарма считает преследование Пастернака агрессивным и ограничивающим личную свободу писателя, пользующегося уважением во всем мире.
Ассоциация писателей Непала на митинге протеста против преследования Пастернака выразила надежды, что принятые против него меры будут отменены.
Международный центр ПЭН-клуба в Париже послал Союзу советских писателей телеграмму, подписанную председателем центра Андрэ Шансоном и секретарем Давидом Карвеном:
«Международный ПЭН-клуб взволнован сообщениями относительно Пастернака и просит вас защитить поэта, во имя свободы, сохраняя свободные условия творчества. Писатели всего мира братски думают о нем».
Союз писателей Швеции послал Союзу советских писателей письмо с просьбой к советским коллегам изменить свое отношение к присуждению Нобелевской премии Пастернаку и позаботиться о том, чтобы Пастернак мог приехать в Стокгольм для получения премии. В письме говориться: «Шведская Академия присудила Пастернаку премию, чествуя его литературные заслуги».
В Югославии, сохраняющей в известной мере свободу мнения, писатели также выступали c протестом против травли Пастернака. Наиболее показательно, может быть, отношение молодежи. В югославском журнале для молодежи «Водечи», в ноябрьском номере, напечатано письмо Милоша Стамболича; приводим его выдержки:
«Защитите Пастернака
Письмо советскому современнику
Я обращаюсь к вам как к моей последней надежде, хотя и не знаю, аплодировали ли вы «от всего сердца» пресловутому Семичастному, когда он истерически плевал в лицо человеку и писателю Борису Пастернаку. Я сожалею, что голоса моего советского современника давно уже не слышно из-под сталинской пирамиды. Я призываю советского друга разобраться в таких вопросах: зачем нужно советскому народу искать воображаемых врагов? И можно ли допускать, чтобы с высокопорядочными, честными людьми обращались, как с сорной травой? Допустимо ли аплодировать примитивной, грубой брани по адресу писателя потому, что его похвалили за подлинное литературное произведение иностранные критики? Допустимо ли, чтобы его за это называли «изменником», «врагом», «свиньей»?.
Ведь это же возвращение к произволу сталинского времени. Достаточно повешено людей от Праги до Будапешта, от Софии до Москвы! Я не обвиняю вас в этом. Но если вы, мой советский современник, присоединяетесь теперь к аплодирующим, то тогда, действительно, можно ждать, что завтра люди снова начнут качаться на виселицах. Как долго будете вы довольствоваться ролью пассивного наблюдателя, а то и соучастника неправых и жестоких дел? Разве, выступив в защиту Бориса Пастернака против тех, кто его травит, вы не выступите тем самым на защиту своего собственного человеческого достоинства?.. »
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПЕЧАТИ СТРАН АЗИИИндияГазета «Таймс оф Индия», 4 ноября:
Какой позор! Неужели нельзя было оставить в покое пожилого человека, который вновь окрылил русскую литературу? До какого же предела доведено унижение поэта, все преступление которого заключается лишь в том, что он посмел прервать свое молчание и поведать свету о любви, выношенной им в сердце и затаенной годами? Что можем сказать мы о хаме, осмелившимся в присутствии 12.000 человек сказать, что Борис Пастернак «хуже свиньи, так как он гадит там, где он ест и живет, чего свиньи не делают!». Мы можем лишь закрыть себе руками лицо от стыда. Позор ложится не на молодежь, которую нельзя винить за малокультурность и нечувствительность к поэзии, а на грубость того общества, в котором такие непристойности не только допускаются, но еще и передаются по телевидению. Ужас положения заключается не в брани борзописца, а в молчании тех, которые отдают себе отчет в истинном положении вещей, но не смеют выступить в защиту Бориса Пастернака.
