Иван Толстой - Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
В ноябре 1996 года в Лондоне на аукционе «Кристи» И. Емельяновой и В. Козовым были выставлены на продажу автографы Б. Л. Пастернака, ранее находившиеся у Ивинской, в том числе 22 письма к ней Пастернака, а также стихотворения, которые должны были войти в готовившийся им сборник. Количество автографов составляло 129 страниц, а их предварительная оценка исчислялась почти 1 000 000 долларов. Однако в день аукциона продажа не состоялась, так как Федеральной службой России по сохранению культурных ценностей и Федеральной архивной службой России был заявлен протест устроителям аукциона в связи с вывозом документов без получения на это разрешения уполномоченных государственных органов» (там же).
Письма с аукциона действительно проданы не были. Но есть же и частные сделки. Наследники Ивинской нашли покупателя. По-своему, это даже красиво, что им оказался Фельтринелли-младший, Карло, продолжающий издательское дело отца в Милане на улице Андегари, дом 6.
Конечно, «настоящим коммунистом», как того хотела Зинаида Николаевна, Пастернак не был, но письма ее мужа хранятся все-таки под знаменем Парижской коммуны. Пусть это и письма к любовнице.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Реакция на выход «Доктора Живаго», присуждение Нобелевской премии и травлю Пастернака – по материалам сборника «Дело Пастернака» (Мюнхен: ЦОПЭ, 1958)
ОТКЛИКИ ИЗ СВОБОДНЫХ СТРАН
Награждение Бориса Пастернака Нобелевской премией, а затем травля его правящими кругами в Советском Союзе вызвали заграницей необычайно широкий отклик. Не было ни одной газеты и журнала, которые не сообщали бы об этих событиях; всюду были напечатаны обширные статьи о Пастернаке и его творчестве, приветствия по поводу его награждения, затем– статьи и отклики, выражавшие возмущение травлей писателя. Это были редакционные материалы, письма и обращения отдельных лиц и обращения писательских и других организаций.
Охватить этот материал нет, конечно, никакой физической возможности. Ниже мы помещаем приветствия и отклики только некоторых известных писателей свободного мира. Исключение мы сделали только для ряда выдержек из статей в газетах стран Азии.
Итальянский писатель Альберто Моравиа, один из кандидатов на Нобелевскую премию в этом году:
«Я рад, что Нобелевскую премию этого года получил наиболее достойный из всех».
Датская писательница Каренн Бликсен-Финнеке, которая тоже была одним из вероятных кандидатов на Нобелевскую премию, присоединилась к мнению Альберто Моравиа.
Французский писатель Альбер Камю, лауреат Нобелевской премии за 1957 год:
«Это самый лучший выбор, какой только мог быть сделан. Я надеюсь, что Пастернак получит премию, и радуюсь от всего сердца. Произведение, удостоенное этой награды, вызывает восхищение, а автор его – один из тех людей, быть современником которого большая честь».
После отказа Пастернака от премии Альбер Камю заявил:
«Я не верю, что Пастернак добровольно отказался принять Нобелевскую премию. Я надеюсь, что этим я совершенно ясно выразил то, что думал. Я надеюсь, что советское правительство пересмотрит свое решение и поймет, что нет никакого смысла придавать политическое значение тому, что не имеет никакого отношения к политике. Эта великая книга ничего не дает какой-либо партии: она всемирна».
Французский писатель, также лауреат Нобелевской премии, Франсуа Мориак сказал:
«Книга Пастернака достойна восхищения. „Доктор Живаго“, очень возможно, представляет собой самый значительный роман нашей эпохи. Я не думаю, что жюри по присуждению Нобелевской премии решило присудить ее Пастернаку из каких-либо политических соображений: книга сама по себе заслуживает награды. Тот факт, что советский писатель оказался признанным за пределами своей страны как один из лучших писателей, уже что-то значит, – а это ускорит достижение понимания между двумя мирами».
Этот же писатель после начала травли Пастернака:
«Я принял эту новость с негодованием и надеюсь, что советское правительство пересмотрит свое решение, так как произведение Пастернака оказывает честь России на все времена».
Шведский писатель и секретарь Шведской Академии Андерс Эстерлинг:
«Роман „Доктор Живаго“ выдвинул Пастернака на вершины мировой литературы. Нобелевская премия присуждена ему исключительно за его заслуги в литературе. О политике не было даже и речи».
Этот же писатель после отказа Пастернака от премии:
«За этим чувствуется человеческая трагедия, которая нас всех волнует. Когда члены жюри остановили свой выбор на Пастернаке, они руководствовались только соображениями литературного порядка. Происходящее в настоящее время не может повлиять на вынесенное нами решение, поэтому принципиальная ценность награды остается неизменной».
Французский писатель Андрэ Моруа:
«Роман „Доктор Живаго“ написан в лучших традициях русской и европейской литературы и трудно было сделать лучший выбор в присуждении Нобелевской премии. Пастернак большой художник, и его книга большое литературное достижение. Я счастлив, что вместе с другими могу поздравить его с наградой».
Этот же писатель во время травли Пастернака:
«Исключение Пастернака представляет собой нечто невероятное, заставляющее подниматься волосы на голове. Во-первых, потому, что присуждение Шведской Академией премии обыкновенно считается за честь, во-вторых, потому, что Пастернак не может нести ответственности за то, что выбор пал на него, наконец, потому, что произвол, который допустили советские писатели, лишь увеличивает пропасть между западной культурой и русской литературой. Было время, когда такие великие писатели, как Толстой, Чехов, Достоевский, совершенно справедливо гордились престижем, который они имели на Западе».
Американский писатель Говард Фаст, лауреат Сталинской премии, недавно порвавший с коммунизмом:
«Замечательный выбор. Пастернак исключительно большой писатель, и его роман – замечательная книга».
Во время травли Пастернака:
«Мне кажется, что за все время, проведенное мною в Советском Союзе, не происходило ничего более позорного и гнусного, чем весь этот спектакль с Борисом Пастернаком».
Американская писательница Перл Бак, лауреат Нобелевской премии, о романе «Доктор Живаго»:
«Великое произведение великого писателя».
Во время травли:
«Я очень огорчена, что Пастернака вынудили отказаться от премии. Вся эта история показывает советское правительство в самом невыгодном свете».
Американский драматург Максвелл Андерсон послал телеграмму Пастернаку:
«Ваше произведение заслужило и продолжает заслуживать наивысшую похвалу».
Американский поэт Арчибальд Меклиш:
«Пастернак исключительно подходящий кандидат, и мы можем благодарить Бога, что он получил Нобелевскую премию. Это замечательная награда одного из лучших, когда-либо существовавших».
Шведский писатель, академик Олоф Лагеркрантц:
«Пастернак – первый русский писатель, живущий в Советском Союзе, которому присуждена Нобелевская премия. Своим необыкновенным мужеством он выявляет лучшие стороны своего народа. Присуждение Пастернаку Нобелевской премии должно воодушевить всех, кто в его произведениях слышит голос живых и свободных, – а таких в России, наверное, сотни и тысячи».
Американский писатель Ван Вик Брукс:
«Восхищаюсь гением и мужеством Бориса Пастернака».
Чилийский поэт Пабло Неруда, лауреат Сталинской премии:
«Я счастлив, что Нобелевская премия присуждена писателю из Советского Союза. Этим ставится точка в международной дискриминации. Пастернак принадлежит к тем великим, которые создают мировую литературу».
Американская писательница Катрин Анна Портер, в послании Пастернаку:
«Дай Бог, чтобы Ваша родная страна чувствовала бы, как это чувствуем все мы, что мировая литература обогатилась таким замечательным произведением, как ваш роман. Вы даете нам возможность надеяться на еще более великую и лучшую литературу. Примите мои наилучшие пожелания и уверения в моем восхищении».
Американский критик Альфред Казин, в связи с награждением Пастернака:
«Для нас Пастернак и его прекрасная книга – событие вовсе не политическое, а прежде всего литературное и духовное. Вся мощь русской литературы 19 века снова проявилась в этой книге, и мы, люди западной культуры, которые столь многому научились у Толстого, Достоевского, Гоголя и Герцена, опять должны быть благодарны русской литературе. Для нас „Доктор Живаго“ – не революционная книга, не книга на злобу дня: это произведение, затрагивающее самые глубины человеческой совести».
Канадский критик Андрэ Фонтэн:
«Поражает удивительная человечность и теплота романа. У Бориса Пастернака исключительный талант. В романе „Доктор Живаго“ герои настолько живы и естественны, что, прочтя книгу, хочется ее перечитать. Пастернак независимый художник и жил в стороне от борьбы. Но вполне возможно существование и более молодых Пастернаков в России, тем более, что влияние этого автора на советскую молодежь должно быть сильным».
