Чарльз А. Капхен - Закат Америки. Уже скоро
Прошлое
Сегодня не составит труда преодолеть границу между Виргинией и Мерилендом без паспорта либо иного документа, удостоверяющего личность. Ежедневно огромное число американцев пересекают эту границу, даже не задумываясь о том, что преодолевают политический рубеж. По тем же самым причинам войну между Виргинией и Мерилендом в настоящее время невозможно даже вообразить. Университет «виргинских кавалеров» и Университет «мерилендских черепах» могут быть непримиримыми соперниками на баскетбольном поле, однако стратегического соперничества между двумя штатами нет и в помине. Наоборот, они, как и остальные сорок восемь американских штатов, всегда готовы защитить друг друга. Если Мериленд подвергнется внешней агрессии, виргинцы вместе с остальными американцами без раздумий возьмутся за оружие. Военная операция против террористической сети Усамы Бен Ладена получила одобрение как на западном побережье, как и на восточном — при том, что Калифорния находится в тысяче миль от места чудовищных терактов. Американцы принимают как должное мир между штатами и готовность штатов в случае необходимости прийти на выручку друг другу. Однако подобная гармония и дух коллективизма наблюдались далеко не всегда. Они представляют собой результат долгих десятилетий политической и экономической интеграции. В колониальный период, согласно видному историку, специалисту по ранней истории Америки Феликсу Гилберту, «каждая колония ощущала себя независимой и автономной, замкнутым и самодостаточным миром». Помимо всего прочего, колонии обладали различными политическими системами: в некоторых были губернаторы, назначенные в Лондоне, в других решения принимали собрания землевладельцев, третьи управлялись религиозными властями. На заре существования государства имелось немного причин для междоусобных конфликтов: малая численность населения и изобилие свободных земель не давали повода к столкновениям. Но по мере роста населения стали возникать пограничные споры и территориальные претензии. Поселенцы достаточно часто прибегали к силе, многие даже опасались начала полномасштабных военных действия между ополчениями колоний (впоследствии штатов). Как пишет Гилберт: «Если они не желали воевать друг с другом, им следовало координировать свою политику».[370] На этой стадии развития государства колонии были более конкурентами, нежели партнерами.
Вопросом о единстве заставляла задаваться и регулярно возникавшая внешняя угроза безопасности колоний. Первоначально колонии отвергали возможность коллективных действий, предпочитая оставаться самостоятельными политическими единицами. В 1754 году так называемый «план Олбани» предложил колонистам общую политику и учреждение наблюдательного совета в качестве мер по защите колоний от нападений коренных жителей континента. Однако колонии отказались, — по той причине, что этот план нарушает их суверенитет. Даже перспектива французской интервенции не смогла пробудить коллективный дух. Решая, возможна ли помощь Мериленда Виргинии, ассамблея Мериленда заключила: «Ситуация, сложившаяся с нашим соседом Виргинией, подвергающейся насилию и прямому вторжению со стороны Франции, не требует нашего немедленного вмешательства и отправки в район конфликта вооруженных формирований».[371]
Победить индивидуализм колоний и соперничество между ними оказалось весьма непросто. Ключевой политической и концептуальной задачей стало преодоление стратегической напряженности — то есть убежденности колоний в том, что они прекрасно обойдутся друг без друга, опираясь исключительно на собственные силы. Преодоление напряженности подразумевало осуществление трех целей, а именно: а) утишить амбиции колоний по отношению к соседям; б) не допустить иностранного вмешательства во внутренние дела Америки; и в) создать внутреннее равновесие сил между народом, штатами и федеральным правительством — тремя политическими составляющими Союза. Взаимные ограничения, доверие и контроль, «умеренность силы» — таковы были принципы, позволившие преобразовать американскую политику и превратить соперничество автономных колоний в сотрудничество интегрирующихся штатов.[372]
Отцы-основатели проявили изумительную твердость, убеждая колонистов отбросить взаимные претензии и унять амбиции. В «Федералисте» содержатся многочисленные призывы забыть о разногласиях, чтобы не оказаться в плену бесконечных ссор и конфликтов. Джон Джей приводил в пример Великобританию: «Здравый смысл подсказывает, что население островного государства должно быть единой нацией. Тем не менее Англия, Шотландия и Уэльс остаются разделенными и потому почти беспрерывно враждуют друг с другом и ведут между собой войны». Чтобы не повторять этой ошибки, американцам, по мнению Джея, следует «оставить в прошлом споры и столкновения, иначе мы будем жить в постоянной подозрительности», а в итоге штаты окажутся «непримиримыми врагами». Когда «народ или семья разделяется подобным образом, это разделение неизбежно обращается против них самих».[373]
Александра Гамильтона сильнее других тревожили территориальные споры, грозившие возникнуть при расширении страны на запад. «Судя о будущем по прошлому опыту, — писал он, — мы можем и должны ожидать, что меч вновь и вновь будет использоваться в качестве главного арбитра в спорах». Конфликт между Коннектикутом и Пенсильванией относительно долины Вайоминг (в настоящее время находится на северо-востоке Пенсильвании), продолжал. Гамильтон, «предостерегает нас от чрезмерной уверенности в возможности улаживания подобных разногласий». Гамильтон отмечал, что самоограничения: особенно важны для таких крупных штатов, как Нью-Йорк или Пенсильвания, иначе малые соседи «начнут подозревать нас в недружественном отношении». Только при условии ограниченного влияния крупных штатов малые штаты присоединятся к Союзу. По Гамильтону, автономные штаты должны также пожертвовать своей экономической автономией и отменить тарифы на торговлю между штатами. В противном случае пошлины задушат торговлю и приведут к коммерческому соперничеству, из которого не замедлит прорасти общественное недовольство; как писал Гамильтон, «перед некоторыми штатами откроются возможности посредством торговых законов сделать других своими данниками».[374]
Федерация должна выступать не только как сдерживающий фактор для отдельных штатов Союза, но и как препятствие для внешнего вмешательства в американские дела. Джей обосновал эту точку зрения в «Федералисте 5»; он утверждал, что «внутренние слабости и разногласия неминуемо породят агрессию извне, и ничто не убережет нас от этой опасности, кроме объединения, союза и крепкого правительства». Если остальные «увидят, что наше правительство дееспособно и эффективно, что наша торговля регулируется законами, наше ополчение организованно и дисциплинированно… они проявят гораздо большую склонность к завоеванию нашей дружбы, чем к провоцированию нашей враждебности». По Гамильтону, альтернативой подобного пути развития окажется «превращение штатов в жертвы уловок и махинаций» иностранных держав, которые руководствуются девизом «Разделяй и властвуй!» Та же самая логика применима и к сфере коммерции. Если Америка останется раздробленной, иностранные государства обязательно попытаются эксплуатировать отдельные штаты. Федерация, с другой стороны, «позволит нам добиваться, с немалыми шансами на успех, торговых привилегий наиболее широкого и выгодного свойства».[375]
Стратегическое сдерживание требовалось также для защиты Америки от себя самой, для гарантии того, что создание федерации не поставит под угрозу свободу и независимость людей и штатов. Отсюда следовало, что федеральное правительство должно быть одновременно дееспособным и ограниченным в правах. Как указывал Джеймс Мэдисон в «Федералисте 51»: «Первоначально правительство должно научиться управлять гражданами, а затем научиться управлять собой».[376] Федеральному правительству вменялось в обязанность обеспечивать коллективное благосостояние союза штатов и его безопасность. Но, во избежание тирании центра, вооруженные силы Союза предлагалось составлять из ополчений штатов, а не из федеральной армии. Стратегическое сдерживание позволяло Союзу укрепиться и в то же время не позволяло ему превратиться в чудовищного Голиафа.
Если стратегическое сдерживание выступало в качестве базового принципа Американского Союза, социально-политические институты были базовыми механизмами осуществления этого принципа на практике. Эти институты создавали «правила игры» и средства навязывания игрокам этих правил, под меняя соперничество и подозрительность упорядоченностью и сознательным самоограничением. Основным институтом «одомашнивания» американской политики стала конституция Соединенных Штатов Америки. Разъяснение прав и обязанностей различных ветвей власти и законодательное их закрепление было необходимо для создания структуры, централизованной в степени, достаточной для эффективного управления, и децентрализованной в степени, достаточной, чтобы устранить опасения тех, кто страшился единого федерального правительства. Устав Конфедерации, принятый штатами в 1781 году, оказался неудачным. Образованное в соответствии с ним правительство представляло собой законодательный орган, куда каждое законодательное собрание штатов посылало своих представителей. Не было ни судебной, ни исполнительной власти, а конгресс не имел права взимать налоги, добиваться исполнения своих немногочисленных решений и даже регулировать торговлю между штатами.
