Литагент «Ридеро» - Манифест феминистского движения России
Государство стало машиной по производству предметов потребления, потребностей, потребителей и общества потребления. Человек делается винтиком этого механизма, управляемого бюрократическим аппаратом и производящего с помощью средств массовой информации стандарты чувств, стереотипы мыслей и правила поведения. Общественные учреждения и овещненные отношения приобрели такую полноту власти над отдельными личностями, что те превращаются в функции общественной организации и теряют свою самобытную, не тиражируемую индивидуальность. В обществе отчуждения неповторимо-индивидуальное, личное поглощается общим, безлично-универсальным; человеческая свобода подчиняется общественной необходимости; происходит утверждение среднего человека и уравнивание всего и вся по среднестатистическим меркам – вплоть до медицинского лечения. Индивид современного общества ощущает себя как бы «заданным» во всех существенных измерениях своей жизни. Свойства личности, добытые и развитые на долгом, мучительном пути предшествующего социально-исторического процесса, подвергаются репрессии со стороны массы.
Человека, испуганного величием природы и возжелавшего власти над ней, охватывает чувство бессилия, ощущение того, что его собственная жизнь вышла из-под контроля (как в стихотворении «Ученик чародея» Иоганна Вольфганга Гёте) и находится во власти внешних, но им же созданных, сил. Жизнь теряет смысл, так как цели, которые ставил и ставит перед собой человек, не могут быть достигнуты, они ускользают и оборачиваются своей противоположностью. Ценности, накопленные духовным опытом человечества, также обессмысливаются, потому что они достаются индивиду даром, и цена, которую за них заплатил человеческий род, уходит в прошлое вместе с забытыми традициями; ценности девальвируются, и, таким образом, человек теряет ориентацию в мире. Индивид становится одиноким, а, чтобы не ощущать себя таковым, отказывается от собственного «Я» и растворяется в массе.
Одиночество рассматривается как отчуждение личности от ее истинных внутренних чувств, когда человек, стремясь приспособиться к обществу, начинает играть несвойственную ему, навязанную окружением роль. В обществе отчуждения отношения «Я» и «Другого» опосредованы нормами и законами, ограничивающими и даже исключающими свободную непосредственность субъектно-субъектных отношений. В обществе каждый человек для другого выступает объектом, так как отношения человека с человеком в виде социальных институтов приобретают социальное существование вне людей и над людьми и определяют связи их друг с другом. Мир ощущается чуждым, а человек – заброшенным в этот враждебный мир. Отсюда – чувство одиночества, обесценивания личной судьбы, бессмысленности жизни и, как следствие, или уход из жизни, или приспособление и превращение в роботизированного, бюрократизированного функционера, человека массы, неспособного к осознанию индивидуальной самобытности, даже не страдающего от отчуждения – попросту не чувствующего своей ущербности и, конечно, не испытывающего эмпатии к другим.
Абсурдность современного «безумного мира», к которому человек шел долгим путем рационализации, нечеловеческая власть вещных сил над личностями, превращение общества в механизм, работающий на принципах науки и техники, потеря человеком лица и обращение его в раба им же вызванных сил, утверждение общества тотального отчуждения – вот свидетельства кризиса личности, человека и общества, глобальный кризис патриархатной цивилизации. Изначальная проблема отчуждения трансформировалась в проблему кризиса, вызванного этим отчуждением, то есть объективацией, опредмечиванием человеческой субъективности, рационализацией, технизацией действительности.
Культура насилия и фемицид
Человечество построило фаллогоцентрическую цивилизацию, замешанную на отчуждении, когда общество отделено от природы, подчиняет ее себе, то есть вступает с ней во властные отношения, когда общественные структуры отделены от породившего их человека и осуществляют над ним власть, когда человек отделен от человека и каждый с каждым связан отношениями господства и подчинения. Властные отношения пронизывают всё общество и порождают культуру насилия.
Культура насилия – это решение любых проблем, вопросов, сложных задач взаимодействия и развития с помощью силы, причем часто отчужденной, институализированной силы, и поэтому представляемой как «высшая» и «неизбежная»; с помощью избыточной силы, направленной на подавление и унижение другого.
Все мы рабы силовых методов решения конфликта. Конфликты возникают на любом уровне и по любым вопросам – это нормальный процесс развития. Находить разрешение конфликтов можно различными способами, однако человечество в большинстве случаев прибегает к насилию, так как в обществе преобладают субъектно-объектные отношения, где субъект подавляет, овладевает и властвует над объектом, и неважно, что этим объектом может быть другой человек или группа людей со своим субъективными целями, ценностями и устремлениями. Особенно это заметно после формализации просительно-разрешительных отношений гражданина с властью в XVIII в., когда персональное рассмотрение просьб и жалоб было заменено стандартизированной системой бланков. Бюрократия – отчужденная от человека структура, осуществляющая насилие над тем, кто ее породил. Каждый новый акт насилия в отношениях множит жертвы и мучеников, поводы для ненависти и мести и с одной, и с другой стороны. Насилие порождает насилие. Жесткая силовая политика – это всегда выход даже из подобия правового поля, это массовое нарушение прав человека, незащищенность жизни, достоинства и собственности людей. Нагнетание «образа врага», дегуманизация противника апеллирует к низменным, атавистическим инстинктам толпы. Особая проблема – самосохранение инфраструктуры насилия вне зависимости от того, нужна ли она для решения вызвавших ее к жизни проблем. Как и властные отношения, насилие невидимой сетью покрывает всё общество. Есть ли выход из этого замкнутого круга или, раз выпустив джинна насилия, мы вынуждены оставаться его заложниками? Силовые компоненты решения некоторых конфликтов неизбежно сохранятся. Но при этом принципиально важно, чтобы культура насилия перестала доминировать в политике, чтобы философия силового решения была заменена философией мирного урегулирования и общественного диалога, и чтобы была проведена грань между разумной силой и избыточной, то есть насилием.
Однако пока существует общественная иерархия, будут распространены в обществе и отношения власти, а значит, и насилие как питательная среда для власти и как механизм осуществления этих властных отношений. Мы живем в культуре насилия. Это вызвано тем, что в головах прочно сидят иерархические конструкции общество – природа, мужчина – женщина – ребенок. А также: форма – материал, проект – реальность. Человек берет глину и формирует из нее шар, не обращаясь к ее свойствам и тем формам, в которых они предпочли бы проявиться. Человек берет животное и сажает его в клетку, искусственно осеменяет, а потом съедает. Человек обожает другого человека и… «потребляет его на завтрак, обед и ужин». Некоторые выходят из этой связки доминирование – подчинение, активный – страдательный залог, например, путем осознания экологических проблем, отказа от принципов потребительства. Следующий шаг – это построение общества на других принципах, с новыми представлениями о неиерархическом устройстве мира.
В культуре насилия общество выше природы и эксплуатирует ее нещадно. Структуры власти, бюрократические структуры выше гражданина и дискриминируют его повсеместно. У мужчин социальный статус выше чем у женщин, поэтому от культуры насилия женщины страдают больше, хотя во многих государствах женщины имеют равные с мужчинами права, а следовательно, должны бы обладать и равным статусом.
Главный документ Великой французской революции «Декларация прав человека и гражданина» провозгласил: «Все люди рождаются свободными и равными в правах…». Но, как мы уже писали, используемое в этом предложении, слово «люди» (по-французски «l’homme») означает одновременно «мужчина» и «человек», а никак не «женщина». И таким образом, женщины остались по ту сторону общечеловеческих ценностей СВОБОДЫ—РАВЕНСТВА—БРАТСТВА. Так же как они остались вне гуманистических устремлений человечества. Гуманизм (от лат. Humanitas – человечность, humanus – человечный, homo – человек) рассматривает человека как высшую ценность и утверждает его как личность с правом на свободу, счастье, развитие, проявление своих способностей. Однако под «человеком» здесь опять же подразумевается только мужчина. Способности, развитие и счастье женщин предполагаются включенными в общечеловеческие ценности. Хотя самих реальных женщин по этому вопросу никто не выслушал. Им не дали право голоса. Даже их право на гражданство никак в Декларации не оговаривалось – ни в форме признания, ни в форме исключения. И это была не случайность или небрежность законодателей. Это была позиция умолчания.
