Литагент «Ридеро» - Манифест феминистского движения России
1. индивидуализация, абсолютизация единичности, «свобода» атома в противоположность множественности, многообразию, совместности и коммуникации;
2. приверженность вертикали, иерархическому построению общества, в противоположность горизонтали, ризоме, гетерархии – системе, образованной пересекающимися, разнообразными и одновременно сосуществующими структурами организации;
3. упрочение власти, повсеместное насаждение властных отношений, пронизывающих всё общество, в противоположность принципам саморегуляции и равноценности;
4. культура насилия (насилие – это превосходящие меру необходимости силы одной стороны, направленные на унижение другой), в противоположность силам, направленным на поддержание, созидание;
5. принципы овладения, обладания, собственности (иметь, а не быть), в противоположность стремлению быть, а не иметь;
6. развитие субъектно-объектных отношений, когда в другом человеке видят не равную личность, а объект собственных интересов, средство для достижения своих целей и просто используют его, в противоположность субъектно-субъектным отношениям, которые выстраиваются из позиции глаза-в-глаза, на равных, когда в другом человеке видят личность и стремятся к развитию этой личности, когда благо другого человека становится целью собственной жизни;
7. принцип отчуждения, на основе которого патриархатом выстраивается мир мертвых вещей и отношений, отчужденный мир под знаком Танатоса, в противоположность миру, дарующему жизнь, под знаком Эроса;
8. ценность условной «отцовской» любви, когда любят за что-то: за заслуги и оправданные ожидания – в противоположность безусловной «материнской» любви, когда любят ни за что и несмотря ни на что;
9. рациональность, рассудочность, построение системы знания на основе количественного анализа действительности, на основе измерений, в противоположность знаниям, полученным на основе целостности эмоционального интеллекта, разума;
10. представление о мире как о жестком, убивающем живое порядке, устанавливающем превосходство принципов над спонтанностью жизни, в противоположность восприятию мира как хаоса животворящего, где всё возможно.
Если говорить в целом, то патриархат построил общество мертвое, зашедшее в своем развитии в тупик. Последствия того процесса отчуждения, о котором писали еще просветители, в XX веке проявились в кризисе человека и в кризисе всей фаллогоцентрической цивилизации. Основная причина кризиса как раз и кроется в процессе отчуждения. С точки зрения марксистской концепции отчуждения человек утратил контроль над тем, что он сам создал. Человек – это творец, чья целенаправленная и спланированная деятельность отделяет его от животных, в отличие от которых «человек производит, даже будучи свободен от физической потребности, и в истинном смысле слова только тогда и производит, когда он свободен от нее» (К. Маркс). Но постепенно эта его деятельность, которая прежде являлась выражением человеческого творческого потенциала, становится просто средством для достижения цели – денег. Человек развивает технику и не развивает себя. Сценарии техногенной катастрофы хорошо описаны в литературе и кинематографии ХХ века. Производство становится отчужденным, навязанным действием. А женщина превращается в упакованный, рыночный товар и, таким образом, она отчуждается от собственного «я» и собственной сексуальности.
Философы ХХ века видят источник отчуждения практически во всякой деятельности, которая опредмечивает человеческую рациональность и обнаруживает в человеке волю к власти. Получается, что отчуждение тождественно опредмечиванию, так как предмет, созданный человеком, непременно приобретает черты самостоятельности. Результат деятельности отделяется от самой деятельности, и при этом всё, что выпадает из процесса, впадает в противоположное ему состояние, а следовательно, становится чужим для него, отчужденным; всё, что не подпитывается «живыми соками» жизнедеятельности, становится мертвым. Застывшая структура чужда жизнедеятельности. Рациональная организация общества – это и есть отчужденная застывшая структура. Отчуждение как бы разрывает человека, вычленяя рассудок из целостного его существа, отделяя структуру от жизни.
В ХХ веке явление отчуждения приобрело не свойственную ему до сей поры тотальность, проникая во все стороны бытия, начиная от личной жизни человека, его интимного «Я», и заканчивая единым околоземным пространством. Экологическое направление в науке возникло как ответ на отчуждение человека от природы, от естественной стихии, из которой он вышел и которой теперь противостоит.
Патриархатное общество, организуясь, выполняло репрессивные функции – обуздывало стихийные творческие импульсы, индивидуальные желания, природную энергию. Культура направлялась на овладение силами природы, как внешней по отношению к человеку, так и его собственной. Однако овладевать природой люди фаллогоцентрической цивилизации научились, только подавляя ее. Два начала: стихийное, животворное, природное и культурное, регламентирующее, упорядочивающее, умерщвляющее – столкнулись и оказались в пограничной ситуации «кто кого?». Чем в бóльшей мере человек овладевает силами природы, чем выше уровень социальной организации, культуры, тем в бóльшей мере проявляется подавление и порабощение.
При своем становлении человек, стремясь уйти из-под власти природы, вырваться за ее границы, старается подчинить себе природу. То есть выделение человека из природы идет путем отделения, овладения и подчинения ее себе. Но овладение внешней природой, при условии, что человек сам есть порождение и часть природы, возможно только при условии подавления внутренней, то есть всего импульсивного, непосредственного, жизненного. Принцип господства над природой трансформировался в господство человека над собой, человека над человеком и еще дальше – в господство безличных, всеобщих структур жизни, деятельности, мышления и даже бессознательного над единичным, индивидуальным, личностным человеком.
Принцип господства лежит и в основе технологической рациональности, определяя ее форму, которой присущи: калькуляция, инструментальность, тождественность, замкнутость, отсутствие саморефлексии, а следовательно, и саморазвития, воображения. То есть всякое стремление к упорядочению и структурированию человеческого и природного миров – это насилие. Так что при всё большей «покоренности» мира он становится всё более чуждым, и при всё большей его рационализации он становится всё более насильственным и непонятным.
Рациональность оборачивается объективной рациональностью, отделяющейся от человека и обретающей свою логику и историю. Она представляет собой человеческое начало, вторгшееся в природную действительность, но затем это начало так далеко отошло от живого человека, что стало чуждым и враждебным ему, противостоящим его субъективности как объективность. Рациональность убивает всё живое и создает мертвый мир цифр, техники, ограничивающих и опредéливающих понятий, абстракций. В основе всякого человеческого культурного творчества лежит власть над природой. И исконно человек рассматривает любое увеличение власти как безусловный прогресс, но затем сама власть абсолютизируется, отделяется и становится силой, независимой от субъекта, она развивается самостоятельно, исходя из логики вопросов, которые ставит наука, техника, политическая организация государства. Властные отношения пронизывают всё общество. Если смысл культуры заключается в том, чтобы гарантировать человеку безопасность, защиту от стихийных сил природы или социума, то на сегодняшний день она сама составляет опасность для человечества. У человека нет власти над своей властью.
Общество отчуждено от человека. Оно представляет собой не живое развивающееся содружество заинтересованных друг в друге людей, а структуру властных отношений, систему вещной зависимости, в которую попадают люди, так как отношения, складывающиеся между индивидами, выступают в виде анонимных вещных сил. Индустриальное общество, носящее рассудочный, инструментальный, функциональный, технический характер, объявляется «неудавшейся цивилизацией», когда человеческие связи разрушены, люди разобщены, но от распада социум удерживается отчужденными и овеществленными отношениями. Эти отношения возвышаются над индивидами как символ власти над всем и вся, следовательно, и над человеком. Субъект пошел по пути насилия над миром и сам подпал под эту отчужденную от него мощь.
Государство стало машиной по производству предметов потребления, потребностей, потребителей и общества потребления. Человек делается винтиком этого механизма, управляемого бюрократическим аппаратом и производящего с помощью средств массовой информации стандарты чувств, стереотипы мыслей и правила поведения. Общественные учреждения и овещненные отношения приобрели такую полноту власти над отдельными личностями, что те превращаются в функции общественной организации и теряют свою самобытную, не тиражируемую индивидуальность. В обществе отчуждения неповторимо-индивидуальное, личное поглощается общим, безлично-универсальным; человеческая свобода подчиняется общественной необходимости; происходит утверждение среднего человека и уравнивание всего и вся по среднестатистическим меркам – вплоть до медицинского лечения. Индивид современного общества ощущает себя как бы «заданным» во всех существенных измерениях своей жизни. Свойства личности, добытые и развитые на долгом, мучительном пути предшествующего социально-исторического процесса, подвергаются репрессии со стороны массы.
