Кесри Сингх - Тигр Раджастхана
Рядом не было ни одного дерева. Слева, в двух шагах от нас, рос куст шиповника в три фута высотой. Мы бросились к кусту, желая воспользоваться хотя бы этим жалким укрытием. А незадачливый Шетоле, думая, что мы собираемся бежать, повернулся и помчался назад. Это привлекло внимание тигрицы, и она кинулась за мальчиком. Бросив свою малокалиберку, Шетоле мчался во весь опор. Вдруг он споткнулся о камень и нырнул головой в кусты. Само провидение подстроило ему падение — тигрица потеряла малыша из виду и сразу же повернула в нашу сторону.
Нам с махараджей отступать было некуда. Не шелохнувшись, ожидали мы дальнейшего развития событий. У махараджи в руках был малокалиберный карабин системы маузер, из которого он намеревался подстрелить антилопу, а я нес сумку с его патронами. Приблизившись к нам, тигрица взревела. «Если нам суждено остаться в живых — подумал я — мы с махараджей бросим охоту, станем спортсменами и никогда не причиним вреда ни одному тигру». Увидев, что мы не двигаемся, тигрица вдруг остановилась футах в пятнадцати от нас и поползла, точно готовясь к прыжку. Громко рыча, она била хвостом о землю и скребла ее длинными когтями передних лап, поводя головой из стороны в сторону. Мы, замерев, следили за ней. Согласитесь, что момент был не из самых приятных.
Но тут я не выдержал, взмахнул над головой патронташем и диким голосом закричал махарадже:
— Стреляйте же, наконец!
К счастью, махараджа пренебрег моим непродуманным советом. Однако тигрица все же поняла, что мы не очень‑то напуганы. Вспомнив о своих детенышах, она повернулась и побежала обратно.
Когда тигрица была уже в восьмидесяти–девяноста ярдах от нас, махараджа хладнокровно выстрелил из своего малокалиберного карабина. К счастью, он. промахнулся. Я умолял его не стрелять больше.
— Вы даже не раните ее такой пулей — говорил я — она вернется и расправится с нами.
Потрясенные случившимся, мы только сейчас вспомнили о Шетоле. Оглядевшись, я заметил торчащую из шиповника худую ножонку, подошел к кусту и стал уговаривать мальчика вылезти. Но он не двигался. Я наклонился и дотронулся до него. Мальчик задрожал от страха. Впоследствии бедняжка рассказывал мне, что решил, будто около него тигрица.
И хотя Шетоле уже узнал меня, он не мог выползти из кустов без посторонней помощи: голова и плечи застряли в колючках. Когда мы в конце концов вытащили его, мальчуган испуганно озирался, не понимая, что же с ним произошло. Я коротко отметил, что времени на объяснения нет. Нужно поскорее добраться до машины. Но тут выяснилось, что Шетоле потерял свою малокалиберку, убегая от тигра.
Мы начали прочесывать местность в поисках пропавшей винтовки. Уж очень не хотелось ее бросать, хотя я уже и начал волноваться, как бы тигрица снова не заинтересовалась нами. Ее нервное «покашливание» и рычание слышались совсем близко. К счастью, вскоре мы заметили, что в траве блеснула потерянная винтовка. Правда, чтобы ее подобрать, требовалось сделать несколько шагов по направлению к тигрице, притаившейся в редких кустах. Хотя нам было страшновато, но мы шли очень спокойно, не глядя на тигрицу. Наконец, я нагнулся и поднял малокалиберку, после чего мы чинно удалились, стараясь избегать резких и быстрых движений.
К несчастью, винтовка мальчугана была столь же непригодна для охоты на тигра, как и оружие махараджи. Однако я заметил, что она была заряжена и, передав патронташ мальчику, сунул малокалиберку под мышку. Затем мы направились к машине.
Но наши напасти на этом отнюдь не кончились. Не прошло и нескольких минут, как мы снова услышали неподалеку угрожающий кашель тигрицы, остановились и осторожно огляделись. Прислушавшись, мы без особого удовольствия пришли к выводу, что звук доносится к нам откуда‑то спереди; спустя минуту, огромный тигр–самец вышел из невысоких зарослей приблизительно в сотне ярдов от нас и почти немедленно бросился в атаку. Это было похоже на какой‑то кошмарный сон: огромный зверь с топотом мчался прямо на нас по твердой, выжженной земле…
Мы замерли, прижавшись друг к другу. На этот раз мальчик стоял между нами. Теперь мы бесспорно имели дело с самцом. И опять точно так, как и в случае с тигрицей, зверь остановился в пятнадцати футах от пас и грозно зарычал, поводя своей огромной мордой из стороны в сторону, прижимаясь к земле и размахивая хвостом. Тигр готовился к прыжку. Чтобы предотвратить его, я быстро прицелился промеж шевелящихся ушей и выстрелил. Очевидно, в это удивительное утро провидение оказалось к нам благосклонно. Я промазал, но звук выстрела и облако пыли, поднятое пулей, угодившей в землю рядом с головой тигра, а также крик, вырвавшийся из моей груди, очевидно, ошеломили хищника. Издав короткий рев, он повернулся и побежал в свое укрытие.
Два удивительных нападения подряд со стороны двух тигров, которых мы никак не провоцировали, но которые тем не менее атаковали нас с разных сторон! Мы почувствовали себя в окружении. Более того, мечась из стороны в сторону, потеряли точную ориентировку. А ведь тигр наверняка затаился где‑то впереди; тигрица же, скорее всего, спряталась неподалеку, в нашем тылу. Слева виднелся низкий холм, справа — река. Самым разумным представлялось подняться на холм. Правда, и там было достаточно укромных уголков, где тигр мог бы нас подкараулить, но местность за холмом, по–видимому, хорошо просматривалась, что давало возможность быстро отыскать дорогу к машине. Наши предположения оправдались. Через час мы добрались до места, целые и невредимые. Дожидавшиеся нас Бхау Сахиб и Султан Хуссейн огорчились, поняв, что мы вернулись с пустыми руками.
Теперь мы были близко от дома, и я предложил съездить позавтракать, раздобыть пару охотничьих слонов и после полудня вернуться, чтобы уничтожить обоих тигров. Но махарадже моя идея не пришлась по душе. Он не видел резона в том, чтобы немедленно возвращаться обратно на двух слонах с крупнокалиберными штуцерами ради расправы с «какими‑то» двумя зверями, которые даже не растерзали нас, хотя могли бы это сделать запросто.
Решение махараджи пощадить этих тигров было принято не в добрый час. Махараджа вообще‑то намеревался очистить эти места от тигров, но собирался заняться этим позднее. По ряду причин охота все время откладывалась, а на следующий год махараджа уехал за границу, где скоропостижно скончался.
Предоставленные самим себе, оба тигра начали расширять район своих действий. В непосредственной близости от места их обитания поселений не было, но время от времени крестьяне отправлялись в эти края, чтобы накосить травы или набрать хвороста. И вот несколько человек пропали без вести. Какая судьба их постигла, так и не было установлено. Найти убийц даже не пытались. Но в феврале тигр–самец напал на стадо в миле от деревни и утащил одну из лучших коров. Два пастуха увидели, как тигр терзает свою жертву, и начали кричать. Тогда зверь бросил корову, сбил крестьян наземь и прикончил одного за другим.
Когда полиция узнала об этом, из управления были посланы для расследования младший инспектор и констебль. Инспектор собрал жителей, опросил их, а затем верхом на пони вместе с констеблем в сопровождении большинства обитателей деревушки отправился обследовать район, где погибли пастухи.
Осмотрев место убийства, инспектор решил взглянуть на корову, которую зарезал тигр. Ему показали, куда ехать, и чиновник направился туда в одиночку. То ли он желал доказать, что не трус, то ли просто недооценивал, сколь опасно приближаться к добыче тигра. Во всяком случае он не предложил никому из крестьян сопровождать себя. Инспектор скрылся в зарослях кустарника, Больше его никто живым уже не видел. Дожидавшиеся его крестьяне не услышали даже рычания тигра. Минуту спустя показался пони, который без всадника скакал по направлению к деревне.
Очевидно, тигр находился поблизости от мертвой коровы и, возможно, терзал ее, когда увидел приближающегося полицейского. Хищник притаился и бросился на инспектора, когда тот проезжал мимо.
Крестьяне Центральной Индии — народ смелый. Они сочли для себя позором оставить тело инспектора на съедение тигру и толпой отправились на поиски. Подойдя к останкам коровы, они увидели, как зверь волочит тело полицейского в сторону — обычный прием тигров–людоедов. Крестьяне подняли страшный шум. Каждый кричал с такой силой, на какую только был способен. Потом они дружно ринулись вперед, забрасывая тигра камнями.
Зверь не выдержал. Он бросил тело инспектора и пустился бежать, оставив свою добычу крестьянам.
Узнав о происшедшем, я после недолгого размышления пришел к выводу, что к нападению на пастухов и сборщиков хвороста безусловно причастны тигры, которых мы видели во время неудачной охоты на антилоп. Особенно характерным показалось мне поведение тигра, волочившего тело полицейского. Я вспомнил зверя, который бросился на нас, в то время как мы спасались от тигрицы. Ее‑то вынуждал к нападению страх за детенышей, но ого поведение — хотя в тот момент я считал, что он защищал свою подругу — было каким‑то странным: ведь тигры–самцы не отличаются отцовской привязанностью.
