Семен Уралов - Два капитала: как экономика втягивает Россию в войну
До середины 70-х годов политэкономическая модель СССР была более привлекательна. США, особенно после того, как развязали позорные войны в Корее и Вьетнаме, теряли позицию за позицией. Коммунистические партии побеждали на выборах в Италии и Франции. Победа Фиделя Кастро на Кубе запустила серию социалистических переворотов в Латинской Америке. Африка стремительно «краснела» и переходила под контроль СССР, который, как мы помним, развернул альтернативный проект глобализации, основанный на промышленном производстве и госкапитализме.
В самих США росли просоветские настроения. За годы войны в Компартии США состояло почти 50 тысяч человек. СССР симпатизировали ученые, актеры, писатели. Патриарх американской литературы Теодор Драйзер незадолго до смерти вступил в Компартию. Просоветские настроения шли рука об руку с пацифизмом.
Привлекательность советской политэкономической модели начала приобретать черты внутренней угрозы. Сразу после войны возникли активные репрессии против «красных». Так появилось понятие «маккартизм», названное по фамилии сенатора Маккарти, который выступил с инициативой поставить репрессии на системную основу. В Голливуде составляли черный список, куда заносили актеров и режиссеров, заподозренных в симпатиях СССР. В эти список попали Чарли Чаплин и Ирвин Шоу.
В 1950 году вышел доклад Red Channels (Отчет о влиянии коммунистов на телевидение и радио). На этот раз в черные списки попали ученые Альберт Эйнштейн и Роберт Оппенгеймер. По иронии судьбы в пятую колонну записали даже писателя Джорджа Оруэлла, автора антиутопии «1984», которая считается антисоветской.
Однако истинная причина крылась не в симпатиях Чаплина, Эйнштейна и Оруэлла к политэкономической модели СССР. Корень зла был в несправедливости и кризисности политэкономической модели США. В памяти еще была жива Великая депрессия, когда безработица доходила до 20 %, а по стране прокатилась волна самоубийств мужчин трудоспособного возраста, неспособных прокормить свои семьи.
Надо было что-то менять. Причем менять в самом основании капитализма — в вопросе об изъятии добавленной стоимости. Можно сколь угодно долго пугать из телевизора «красной угрозой», но когда у твоего конкурента бесплатная медицина, всеобщее образование и ликвидирована безработица, то над пропагандой будут только смеяться.
К 60-м годам США пришли в глубоком кризисе, который усугублялся тем, что госкапитализм СССР поглощал рынок за рынком. Пока речь шла о развивающихся странах, но с каждым годом росла мировая торговля, завязанная на советскую промышленность, которая тем самым обеспечивала рост внутреннего рынка самого Союза.
Надо было срочно искать альтернативу советскому госкапитализму. Следовательно, государству надо было изымать добавленную стоимость и инвестировать в социальную инфраструктуру. Но тогда США пришлось бы перестроить свою экономику по советскому типу и, следовательно, признать поражение. Выход был найден в изменении классовой структуры общества и появлении среднего класса. Средний класс — это ответ на социалистическую идеологию и социальную инфраструктуру, которую обеспечивал советский госкапитализм. Чтобы понять смысл идеологии среднего класса и его экономические основания, надо заглянуть немного глубже в историю США.
Соединенные Штаты Америки — это государство-проект. Причем в основании государственной независимости лежит прагматичный экономический интерес местной буржуазии. Все конфликты между Британией и североамериканскими колониями разгорались вокруг вопроса об извлечении прибыли. Лондон рассматривал США как колонию и всячески мешал росту собственного производства. Когда стало понятно, что рост промышленности остановить уже невозможно, в Британии решили изымать добавленную стоимость за счет запрета на самостоятельную внешнюю торговлю, чтобы все колониальные товары продавались сначала британским компаниям. Затем колониальные товары облагались дополнительными пошлинами, всячески ограничивалась свобода торговли. Закончилось все знаменитым «Бостонским чаепитием», которое и привело к войне за независимость.
Соединенные Штаты Америки изначально создавались как государство в интересах частного капитала. Противостояние с метрополией за право изъятия добавленной стоимости привело к тому, что в основании государственного проекта лежал приоритет интересов частного капитала над остальными общественными интересами. Государство является всего лишь администратором, который должен обеспечивать интересы частного капитала. Уже через 100 лет государственности США это привело к созданию культа делового человека, или бизнесмена, который был опорой государственности.
Система государственной власти также выстроена в интересах частного капитала. Двухпартийная система изначально создавалась с опорой на влиятельные семьи. В основании политической системы лежит консенсус экономических групп, а не классовый, региональный или этнический подход. Частный капитал инвестирует в политическую деятельность с помощью политических партий. Политические партии выдвигают из своих рядов национальных политиков, которые часто являются представителями влиятельных семей или топ-менеджерами корпораций. Народ допускается к государственному управлению только в ходе президентских выборов. И то достаточно опосредованно, потому что выбирают президента выборщики, а не граждане напрямую.
Государственный проект «США» — это хорошо закамуфлированная олигархия, которая обеспечивает диктатуру частного капитала. Право изъятия добавленной стоимости принадлежит частным лицам, которые делятся с государством частью прибыли в виде налогов. США — это государство бизнес-проект, где даже коррупция легализована в виде лоббизма. Политические партии содержатся за счет пожертвований крупного бизнеса, а большинство политиков начинают карьеру, работая в частных корпорациях.
Однако такая политэкономическая модель может существовать за счет сверхэксплуатации граждан. Поэтому в США было узаконено рабство, которое было ликвидировано только после победы представителей промышленного капитала Севера над аграрным капиталом Юга. Северу было остро необходимо освободить трудовой ресурс — черных рабов, чтобы они составили конкуренцию свободным белым гражданам на индустриальных стройках. Аграрный капитал Юга, наоборот, был заинтересован в том, чтобы рабы были привязаны к земле и хозяину, поэтому стремился сохранить традиционное земледелие.
В 1864 году, когда промышленный капитал Севера одержал верх над аграрным капиталом Юга, началась эпоха промышленного освоения целого континента. США стремительно превратились в мировую мастерскую, куда стремились эмигранты из Европы, Азии и Южной Америки.
Промышленный рост был также подчинен главной идее — главенству частного капитала, который к началу XX века уже стал приобретать сложные организационные формы. Появились первые транснациональные корпорации, которые вели дела сразу на нескольких континентах.
К Первой мировой войне США подошли промышленно развитым государством, где стремительно развивались новые производственные отношения. Так, именно в частной корпорации Форда родилась производственная идея конвейера, которая позволяла еще эффективнее эксплуатировать человека. Человек окончательно перестал быть личностью и становился функцией. Для того чтобы выполнять монотонную работу, не надо никакого образования, не имеет значения, как зовут работника и сколько ему лет.
Неучастие в Первой мировой войне привело к тому, что США стали превращаться в самую стабильную для частного капитала страну. В Европе обрывались правящие династии, рушились столетние монархии, а вместе с ними разорялись фирмы и компании. Азию лихорадило не меньше. Независимость Китая, постоянные восстания в Индии, кризис колониального управления в Британии.
Между Первой и Второй мировыми войнами США превратились в страну, где наиболее полно были гарантированы права и свободы частного капитала. Причем любого капитала — и промышленного, и торгового, и финансового. Главное, не нарушать достаточно либеральные законы США — и к тебе не будет никаких вопросов. А что ты делаешь в других странах и на других континентах, не имеет никакого значения. С Гудзона выдачи нет.
До Второй мировой войны капитал США практически не участвовал в колонизации остального мира. Во-первых, потому что основные колонии были поделены между Британией, Францией, Голландией, Бельгией, Испанией, Португалией и Германией. Во-вторых, потому что стремительно развивался внутренний рынок.
Политэкономические результаты Второй мировой войны — уничтожение промышленно развитой Германии и утрата Великобританией колоний — открыли США широкие возможности для выхода на мировой рынок. За 50 лет развития без войн и потрясений в США зародились сверхкапиталы, опирающиеся на развитую промышленность. Плацдарм для участия в колонизации был подготовлен. Капитала было настолько много, что в 20–30-е годы американские предприниматели даже были готовы инвестировать в непризнанный и закрытый СССР. Советский Союз, в свою очередь, поступил с частным капиталом в духе госкапитализма — доступ к технологиям получил, а затем частных иностранных конкурентов выдавил с рынка.
