Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса
Достаток Гитлера тогда был вполне приличным. Не только его «Mein Kampf» хорошо продавался: более 40000 экземпляров между 1925 и 1928 года, и потом внезапный подъем еще удвоил его тиражи, но к тому же крупные немецкие предприниматели платили его партии, так же как Генри Форд и несколько аме-риканских компаньонов больших немецких фирм. С 1925 года у него был свой персональный шофер, а его друг Эрнст «Путци» Ханфштенгль финансово помо-гал ежедневной газете НСДАП «Фёлькишер Беобахтер» («Народный обозрева-тель»).
Американский немец по происхождению, близко связанный с Франклином Де-лано Рузвельтом, «Путци» в 1920 году устроился в Баварии, где Генрих Гимм-лер был его преподавателем в Королевском колледже. В 1928 году он стал официальным представителем партии перед органами иностранной прессы. Он часто посещал одновременно сливки нацистского общества и Адольфа Гитлера, частная жизнь которого была известна только нескольким особо приближенным к нему людям.
Выстрел, который пронзил ночь 18 сентября 1931 года, был именно тем боль-шим делом, которое искал инспектор полиции Генрих Мюллер: он был на служ-бе в тот вечер, он был первым на месте происшествия, и «Путци» был одним из очень редких свидетелей, которых он знал. Так же как он был одним из редких свидетелей того, как в 1934 году начался пожар Рейхстага.
(Непонятно, почему свидетельства «Путци» о поджоге Рейхстага все еще окру-жены молчанием. Он рассказал об этом на допросе американцам после своего разрыва с Гитлером и возвращения в 1941 году в США. Благодаря протекции Рузвельта он отделался лишь интернированием в Канаду. Затем он до конца жизни уехал в Австралию. (Здесь автор ошибается, после войны американцы вернули Ханфштенгля, который работал у них в службе антигерманской спец-пропаганды, назад в Германию (1946), там он полгода отсидел в лагере для ин-тернированных, и в 1947 году вернулся в Мюнхен, где и умер в 1975 году. — прим. перев.) «Путци» утверждал, что Геринг, Геббельс и он сам побежали по подземному туннелю, который вел к подвалам Рейхстага, как раз когда пламя было зажжено штурмовиком Карлом Эрнстом. Вскоре после этого Карл Эрнст был убит при невыясненных обстоятельствах. — прим. автора. Впрочем, версия о виновности Карла Эрнста в поджоге Рейхстага, по крайней мере, как органи-затора, хотя и распространена достаточно широко, остается окончательно не-подтвержденной. — прим. перев.)
Официальная версия, представленная органами, в которых работал Генрих Мюллер, делает вывод о самоубийстве Гели Раубаль…
Странное самоубийство! Гели лежала у ножки своего рабочего стола. На столе несколько строк, написанных ее рукой, которые заканчиваются на слове «и». Орудием самоубийства послужил, как говорили, армейский пистолет, но он ис-чез… Мюллер составлял свой протокол, когда прибыл Мартин Борман. Именно он контролировал расследование, в чем ему почти незамедлительно начал по-могать Райнхард Гейдрих. Нужно заметить, что Гейдрих, который тогда еще не примкнул к партии, а в СС вступил лишь в начале года, десять недель спустя поднимется до майора (штурмбанфюрера) СС, год спустя — до полковника СС (штандартенфюрера) и главы СД. Параллельно с этим Борман, уже рейхсляйтер НСДАП, видит расширение и укрепление своих полномочий. Третий, кто полу-чил выгоду в этом ряду странного карьерного роста, — Генрих Мюллер, вскоре назначенный на должность главного инспектора, следовательно, ставший одним из двух или трех главных персон в руководстве мюнхенской полиции.
С 19 сентября благодаря указаниям Мюллера Мартин Борман сделал все, чтобы отыскать и по возможности выкупить рисунки Гитлера, изображающие Гели, и предупредить тех, кого это касалось, что об этом опасно говорить. Мюллер по-лучил письмо, недописанное Гели. Он уничтожил его так же, как нежные запис-ки, которые писал ей один молодой еврей, и которые свидетельствовали об их намерении снова начать жизнь вместе, в ссылке. Что касается этого момента и некоторых других, то тут были свидетели. Например, Эмми Гофман, дочка штат-ного фотографа Гитлера Генриха Гофмана. Ее отец знал некоего баварского священника, Бернарда Штемпфле, которому Гели доверила корреспонденцию, касающуюся садомазохистских привычек ее дяди. Этот священник был убит спустя несколько недель после ночи 18 сентября.
Отто Штрассер, бывший соратник Гитлера, изгнанный из партии, заявлял об убийстве Бернарда Штемпфле и признаниях Гели Эмми Гофман. Но сторонники Гитлера обвинили его в том, что он все это выдумал из мести.
Однако один человек, Герхард Россбах, бывший агент нацистской разведки во Франции и в Турции, умерший в возрасте 74 лет в 1967 году, опроверг не толь-ко тезис о самоубийстве Гели, но также подтвердил махинации в ходе рассле-дования. У него не было никаких причин что-то выдумывать, когда в 1947 году он доверился канадскому журналисту Уильяму Стивенсону.
По словам Россбаха, на теле Гели было множество ушибов, ее нос был сломан. Он был в курсе истории с незаконченным письмом. Но кто ей помешал? Он был убежден, что убийцей был подручный Мюллера или Бормана. И куда впослед-ствии подевался тот молодой еврей, друг Гели, после того, как она несколькими днями раньше наивно рассказала Бригитте Гитлер (супруге Алоиса, сводного брата Адольфа Гитлера), что она хотела порвать с Гитлером и уехать с этим своим другом?
Россбах знал обо всех этих деталях. У него была прекрасная память, и после 1945 года к нему часто обращались многие специалисты из американских и ан-глийских разведывательных служб. Считавшийся «важным господином» в этой области, он никогда не был выдумщиком.
Одна книга, вышедшая в 1997 году (Рональд Хэймен, «Гитлер и Гели», Лондон, 1997), подробно разбирает эту сентябрьскую драму 1931 года. Эта книга опро-вергает тезис, согласно которому Гитлер якобы убил свою любовницу в присту-пе бешенства, но и она не раскрывает загадку.
Со своей стороны, я в 1947 году встретил в Мюнхене бывшего шофера город-ской полиции. Я хотел поговорить с ним о Мартине Бормане, и, между прочим, в разговоре он раскрыл мне, что в 1931 году, спустя десять или двенадцать дней после 18 сентября, он привез Мюллера к Борману, и услышал, что «главный казначей партии хотел выделить деньги, чтобы окончательно уладить эту исто-рию».
23 сентября Генрих Мюллер присутствовал на похоронах Гели. «Дело» превра-тилось в газетную рубрику «происшествия». Подъем нацизма, очевидно, перевешивал такие побочные обстоятельства. Однако это «самоубийство» стало, несомненно, трамплином для карьеры Генриха Мюллера.
2.3. В тени Райнхарда Гейдриха
Как раз между осенью 1931 и январем 1933 года нацистская партия, в которой за спиной Гитлера доминируют Генрих Гиммлер и будущий рейхсмаршал Герман Геринг, а также братья Грегор и Отто Штрассер, организовывает свои структу-ры, чтобы, как только наступит момент, установить и укрепить свою власть. Там налицо и финансовые поручительства, среди прочего, со стороны промышлен-ников и банкиров, которые находят в США благоприятные отклики в транснаци-ональных корпорациях той эпохи. Генри Форд — не последний из тех, кто «пла-тит». На процессе после неудавшегося нацистского путча 1923 года Эрхард Ау-эр, вице-президент баварского земельного парламента, уже предупреждал: «Мы уже давно знали, что Гитлера частично финансировал Генри Форд, посред-ником служил Дитрих Эккарт…»
Форд в то же самое время должен был предоставить СССР свой первый и самый большой в тридцатые годы завод. На нем были выпущены советские грузовики, которым предстояло захватить Польшу в 1939 году. Форд с 1928 года распола-гал существенной долей акций в химическом концерне «И.Г. Фарбен» (I.G. Farben). Со своим сыном Эдселем и тремя директорами «И.Г. Фарбен», среди которых и Макс Варбург, этот магнат из Детройта предоставил 30 % фондов, с помощью которых финансировались выборы Гитлера в марте 1933 года…
Но нужно было смотреть глубже, чем только на поверхность событий, чтобы определить место Генриха Мюллера прямо за Гитлером и его ближайшими по-мощниками, из которых одни «исчезают», а другие утверждаются до законного получения власти.
До начала 1932 года Генрих Гиммлер был одним из этих ближайших помощни-ков и одновременно секретарем Грегора Штрассера, в то время настоящего вто-рого человека в НСДАП. Родившийся в 1892 году, Грегор был смелым бойцом во время войны 1914–1918 годов. Он со своим братом Отто (на пять лет младше) вступил в НСДАП в 1925 году, до этого он сражался в военизированных отря-дах, т. н. добровольческих корпусах фон Эппа, которые возникли тогда для борьбы с попытками коммунистов захватить власть. Грегор был также связан со старым и уважаемым генералом Людендорфом, который демонстрировал рав-ную враждебность по отношению к католикам и евреям. Штрассеры, социали-сты и националисты, следовательно, антикоммунисты, были, тем не менее, сто-ронниками постоянного германо-советского союза.
