Михаил Зыгарь - Газпром. Новое русское оружие
На самом деле Черномырдин оказался единственным в новейшей истории России переговорщиком, которому удалось спасти заложников. Но над ним смеялись. Хотя в его фразе не было ничего смешного. На Кавказе принято обращаться просто по имени и на «ты». Но не мог же премьер обращаться к террористу на «ты» и по имени, как к старому приятелю. В Москве принято обращаться по фамилии и подставляя перед фамилией слово «господин». Но не мог же Черномырдин говорить «господин Басаев», потому что какой же он, к чертовой матери, господин, если захватил в заложники детей и женщин. А слова «говорите громче» значили всего лишь, что премьеру было плохо слышно по телефону. Но над ним смеялись. И этот эпизод был лишь одним из тысячи эпизодов, снижавших рейтинг черномырдинской партии, несмотря на всю мощь Газпрома в партийной кассе.
В сентябре 1995-го на вопрос о партии Черномырдина президент Ельцин махнул небрежно рукой и сказал, что партия эта несерьезная, на выборах наберет максимум 8—10 процентов. Таким образом Ельцин как бы лишил «Наш дом – Россия» президентской поддержки.
В декабре 1995 года партия «Наш дом – Россия» получила на выборах 10 процентов. Это было катастрофическое поражение. Получить большую фракцию в парламенте у Черномырдина не получилось. Он отказался от депутатского мандата и продолжал работать премьер-министром.
Глава 3
Трастовый договор
Черномырдин не помнит точно, когда произошел этот разговор, но разговор произошел на охоте. Дело было в ста километрах от Москвы, в заповеднике Завидово, который, кажется, ничуть не изменился с тех пор, как из охотничьих угодий генеральных секретарей превратился в охотничьи угодья президента новой России. Пост дорожной милиции посреди поля, шлагбаум, дальше поста могут проезжать только машины со специальными пропусками. В кишащем дичью лесу – асфальтированные и очищенные от снега дорожки. По полянкам между реками Лама и Шоша разбросаны заимки, удобно оборудованные для того, чтобы высокопоставленные охотники могли поджидать загоняемого егерями зверя.
Был конец зимы 1996 года. Года президентских выборов. Из-за либерализации цен, из-за огромной инфляции, из-за чеченской войны, из-за неуклюже начавшейся приватизации – за Ельцина, согласно опросу социологической службы ВЦИОМ, готовы были проголосовать всего 5,4 % избирателей, тогда как за лидера коммунистов Геннадия Зюганова – 11,3 %. И вот на охоте президент Ельцин спросил премьер-министра Черномырдина:
– Виктор Степанович, вы готовы идти в президенты?
Сейчас, вспоминая эту историю, Черномырдин говорит, что о возможном президентстве ему намекали все почти тогдашние губернаторы и директора крупных предприятий. Обещали поддержку. Но занять президентский пост Черномырдин готов не был: хорошо ориентировался во внутренних российских делах, но слишком неопытен был в международной политике. Еще Черномырдин говорит, что отчетливо видел, как хотелось Ельцину снова стать президентом, несмотря на катастрофически низкий рейтинг.
Черномырдин не рассказывает, что вопрос «хотите ли вы стать президентом?» Ельцин в то время задавал многим. И это был проверочный вопрос. Спикер Совета Федерации Владимир Шумейко ответил, что готов стать президентом, пообещал продолжить и довести до конца начатые Ельциным демократические реформы и через неделю лишился своего поста. К нижегородскому губернатору Борису Немцову Ельцин послал Егора Гайдара спросить, готов ли Немцов баллотироваться в президенты. Немцов ответил: «Нет, я считаю, что президентом должен остаться Ельцин» – и получил повышение.
Черномырдин тоже ответил «нет». Может быть, действительно опасался международной политики. Может быть, нажитое в советское время чувство номенклатурной справедливости подсказывало Черномырдину, что рано еще ему метить на главный пост страны, не по рангу. Может быть, Черномырдин просто Ельцина пожалел. Может быть, понимал, что президентский вопрос – ловушка.
Черномырдин ответил:
– Борис Николаевич, не беспокойтесь, мы вас изберем в президенты.
Примерно в это же время в швейцарском городке Давос на экономическом форуме после окончания заседаний миллионер Борис Березовский, прихватив бутылку вина, поднялся к миллионеру Владимиру Гусинскому и позвонил в дверь. Гусинский был в халате. Он открыл и опешил: Гусинский и Березовский много месяцев вели затяжную войну друг против друга как в принадлежавших им средствах массовой информации, так и посредством связей в правительстве и силовых структурах. В ответ на изумленный взгляд Гусинского Березовский сказал, что надо мириться и объединять усилия. Иначе на президентских выборах придут к власти коммунисты, и не будет ни реформ, ни частной собственности, ни Ельцина, ни, главное, их, Гусинского с Березовским.
С этого момента началась отчаянная предвыборная кампания Ельцина. Крупнейшие в стране бизнесмены, разбогатевшие благодаря ельцинским реформам, объединили ради избирательной компании Ельцина свои финансовые ресурсы. Глава Газпрома Рем Вяхирев открыто заявил, что на президентских выборах будет поддерживать Ельцина, потому что если коммунисты придут к власти, то ему, Вяхиреву, главой Газпрома не быть. Гусинский и Березовский настроили на рекламу Ельцина и антизюгановскую пропаганду свои телеканалы и газеты. В случае победы Ельцина банкиры ожидали получить (и получили) лучшие предприятия страны, нефтяные и металлургические компании на срежиссированных залоговых аукционах – по ценам значительно ниже реальных.
Гусинский ожидал получить (и получил) полностью частоту, на которой вещал принадлежавший ему телеканал НТВ, и деньги на развитие канала. Эти деньги, плата за политическую лояльность, оформлены были как покупка государственной компанией Газпром большого пакета акций частной телекомпании НТВ. Предполагалось, что Газпром никогда своими акциями не воспользуется, голосовать на собраниях акционеров не будет и вообще не станет вмешиваться в дела телеканала.
Березовский за поддержку Ельцина, кроме нефтяного бизнеса, ожидал получить (и получил ненадолго) огромную политическую влиятельность.
Главой ельцинского предвыборного штаба стал Анатолий Чубайс. Тяжело больной Ельцин стал разъезжать по стране с популистскими политическими шоу. Президент то танцевал на рок-концерте вместе с музыкантами на сцене, то в Чечне прямо на крыле военного вертолета подписывал указ о прекращении войны.
16 июня 1996 года Борис Ельцин и Геннадий Зюганов вышли во второй тур президентских выборов, причем Ельцин набрал больше голосов, чем Зюганов. 17 июня 1996-го на фондовом рынке в связи с обнадеживающими для Ельцина результатами голосования началась эйфория, за один день котировки основных ценных бумаг выросли на 12 %. 3 июля 1996 года Борис Ельцин победил во втором туре президентских выборов, набрав 53,8 % голосов. Состоявший в основном из коммунистов парламент был настолько деморализован, что даже не стал оспаривать вероятно фальсифицированные результаты выборов и по представлению Ельцина утвердил Виктора Черномырдина на пост премьера не 226-ю, как ожидалось, а 315 голосами. 22 августа Виктор Черномырдин назначил министром топлива и энергетики близкого ему газпромовского человека, бывшего директора «Лентрансгаза» Петра Родионова. В первых интервью Родионов называл Черномырдина «любимым руководителем» и говорил о необходимости снижать налоги на газ.
Это было лето политических и бизнес-иллюзий.
– Я же не знал, – говорит Черномырдин, – что после выборов Борис Николаевич сразу сляжет.
А он слег. Не выдержал напряженной избирательной кампании. В августе президент перестал появляться на публике. 5 сентября дал согласие на операцию на сердце. Черномырдин говорит:
– Я не знаю, как принимались решения. Мне приносили указы, подписанные президентом, и я не знал, кто ему эти указы готовил, и с кем президент советовался, принимая решения.
Вероятнее всего, из людей, занимавшихся политикой, доступ к президенту в то время имели только его дочь Татьяна Дьяченко и будущий зять Валентин Юмашев. А стало быть – Березовский.
Березовский дружил с Таней и Валей (их все тогда называли по именам, не считая нужным объяснять, о каких Вале и Тане идет речь). Татьяна Дьяченко, кажется, всерьез считала Березовского великим политиком, изрядным хитрецом и провидцем и, говорят, слепо соглашалась участвовать в его политических интригах и финансовых схемах.
Рассказывают, что в награду за успешное руководство предвыборным штабом Ельцина Анатолию Чубайсу обещали должность руководителя государственной компании «Роснефть». И уже был подписан приказ о назначении его председателем правления. Но Березовский и Гусинский заявили Чубайсу, что никакой «Роснефти» он не получит, что основной вклад в победу внесли они, поэтому государственная нефтяная компания тоже причитается им. Чубайс поехал к Ельцину и вернулся от него с новым указом. Он был назначен главой администрации президента. Ельцин уважал молодых реформаторов, но не мог сопротивляться напору Березовского и Гусинского.
