Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность - Яковенко А. В.

Последнее обстоятельство также играло огромную роль в экономическом привязывании Антанты к Соединенным Штатам. Уже в сентябре 1917 года, когда доля американского сырья в общих поставках превысила 90 %, британское военно-морское командование официально констатировало, что без стабильного притока черного золота из Америки королевский флот не смог бы выходить в море.

Таким образом, США лишь формально остались в стороне от событий Первой мировой войны в период 1914–1917 годов. Да, американские солдаты не воевали в «Верденской мясорубке» 1916 года, не шли в атаку вместе с британцами в кровавой битве на Сомме в том же году и не участвовали в знаменитом «Брусиловском прорыве». Однако именно Америка (точнее, ее корпорации и Федеральная резервная система) с самого начала боевых действий оказалась едва ли не главным действующим лицом войны. Уже упоминавшийся У. Мак-Нил отмечает: «В итоге к 1917 году финансовая заинтересованность нью-йоркских банкиров в победе Антанты стала определяющей и все сильнее связывала американские экономические ресурсы с франко-британскими военными усилиями» [231].

Сам Вильсон тоже подчеркивал эту идею. «Наша эпоха — время великих перемен, — говорил он в 1916 году, — понимаете ли вы значение только одного факта: за последние один или два года мы перестали быть должниками и стали кредиторами, и у нас больше избыточного мирового золота, чем когда бы то ни было. Нам предстоит серьезно финансировать мир, а дающий деньги должен понимать мир и руководить им [232]». Именно финансирование военных операций Антанты, а вовсе не благородное желание президента Вильсона довести до конца «войну, которая положит конец всем войнам», стало решающим аргументом для вступления США в Первую мировую войну. Роль заокеанских финансистов в определении государственного курса в военную эпоху была настолько очевидной, что Дж. Норрис, сенатор от штата Небраска, констатировал в 1917 году: «Еще немного и мы поместим знак доллара прямо на государственный флаг» [233].

Однако, несмотря на обширную помощь заокеанского партнера, положение Антанты к 1917 году оставалось крайне сложным. В Лондоне и Париже пока не осознавали, что силы Германии и ее союзников начинают истощаться, и опасались, что война продлится еще долго. Попытки добиться решительного перелома на западном фронте вели лишь к огромным и бессмысленным потерям, только подогревавшим общественное недовольство.

Однако и немцы не могли добиться существенного преимущества. Понимая, что боеспособность Антанты напрямую зависит от поставок из США, а Англия и вовсе не может прокормить себя без морской торговли, Германия еще ранее решилась на неограниченную подводную войну, в рамках которой ее субмарины должны были топить все без разбора торговые суда, следующие в порты противника. По их логике американцы и так уже фактически вступили в конфликт, как позднее вспоминал главнокомандующий немецким флотом гросс-адмирал А. фон Тирпиц: «[Америка] вопреки сущности нейтралитета, превратилась уже в начале войны в арсенал наших врагов. Поскольку в Северной Атлантике товары перевозятся преимущественно под английским флагом, всякая борьба с английским судоходством должна была причинять убытки американским поставщикам. Уже на примере наших находившихся за границей крейсеров, которые самым добросовестным образом выполняли все требования старого морского права, мы могли видеть, как пристрастно относились к нам Соединенные Штаты» [234].

7 мая 1915 года у берегов Ирландии немецкая субмарина торпедировала британский лайнер «Лузитания», который затонул практически мгновенно, за 18 минут, унеся с собой жизни 1198 человек из 1959 бывших на борту. Среди погибших оказалось немало состоятельных американцев, следовавших в Европу. В союзнической прессе это событие было преподнесено как военное преступление, изобличающее нечеловеческую жестокость немцев. Тем не менее посольство Германии в Вашингтоне разместило объявления более чем в пятидесяти американских газетах, предупреждая об опасности путешествия на «Лузитании». Кроме того, в нарушение норм международного права гражданское судно официально имело в трюмах оружие и боеприпасы, предназначавшиеся для британской армии, видимо, именно поэтому гигантский пароход ушел под воду за 18 минут в результате попадания одной торпеды (получивший больше повреждений и менее технически совершенный «Титаник» тонул два с половиной часа).

Вызванный гибелью «Лузитании» общественный ажиотаж не только игнорировал тот факт, что при отправлении парохода в море были нарушены элементарные нормы морского права, но и то, что Соединенные Штаты, провозгласив нейтралитет, в принципе не хотели считаться ни с какими нормами морского права. Морская блокада Германии, которую Вашингтон молчаливо поддерживал, сама по себе была установлена вразрез с подобными нормами, что, впрочем, было безразлично для американцев, которых интересовала лишь сохранность судов с грузами для Лондона и Парижа. Британцы, получавшие грузы, также не слишком интересовались юридическими тонкостями, уничтожая торговые суда Германии везде, где было возможно, включая нейтральные воды. Понимая, что неограниченная подводная война приведет в ярость США, Германия неоднократно предлагала договориться о том, каким образом можно избежать ущерба для судов, идущих под американским флагом, к примеру, посредством организации конвоев. От обсуждения этих предложений Белый дом уклонялся, его не устраивало и то, что организация конвоев снижает рентабельность грузооборота, и то, что преодоление противоречий по поводу подводной войны лишит США важного козыря для разыгрывания «германской карты». В том, что такую карту нужно держать в рукаве, президент Вильсон уже успел убедиться.

Подытоживая свои впечатления, Тирпиц писал: «Мы должны были понять, что политике Вильсона были присущи шантажистские черты. Искренне стремясь пощадить нейтральные суда, мы предложили американцам свободно пропускать их пароходы через зону блокады, если нейтральность их не будет возбуждать сомнений… Однако Америка не проявила достаточно доброй воли, чтобы пойти на это. Чудовищная книга допущенных Англией грубейших нарушений международного права осталась в Америке непрочитанной и даже нераскрытой. Напрасно я неоднократно указывал канцлеру на характер вильсоновской политики и настойчиво советовал ему принять во внимание указанные факты. Оставляя одну за другой наши справедливые и принципиальные позиции, мы достигли только того, что Вильсон шел все дальше и дальше в своих притязаниях и тактике угроз.» [235].

В это же время в Америке развернула активную деятельность «партия войны», которая выступала за немедленное начало боевых действий против Германской империи. Во главе этой партии встали экс-президент Т. Рузвельт и Э. Рут, бывший министр обороны и государственный секретарь. Интересно отметить, что оба политика в свое время были удостоены Нобелевской премии мира. «Убийство тысячи мужчин, женщин и детей на “Лузитании”, - писал Т. Рузвельт, — произошло исключительно из-за отвратительной трусости и слабости Вильсона. [Американцы] не вступят в войну, если их в нее не загнать». Однако пацифистские настроения в американском обществе были еще очень сильны. Это уловила и вильсоновская администрация — достаточно сказать, что переизбрание Вильсона на пост президента в 1916 году проходило под лозунгом «Он не даст втянуть нас в войну».

И все же усилиями «партии войны» попытки загнать американцев в мировой конфликт приняли планомерный характер. В США развернулась настоящая антигерманская истерия. Газеты тиражировали леденящие душу истории о том, как «гуннские чудовища» заставляют женщин и детей прыгать в воду с тонущих кораблей, с удовлетворением наблюдая за этими зверствами. Каждое уважающее себя издание публиковало карикатуры, на которых звероподобный кайзеровский моряк получал очередной железный крест на фоне трупов, качающихся на волнах. К пропагандистской кампании подключили кинематограф: впервые в истории американцы, придя в кинотеатры, увидели пугающие кадры, демонстрирующие высадку полчищ иноземных захватчиков на побережье США. Рядовому обывателю давали понять: когда немцы разделаются с Антантой, они примутся и за Соединенные Штаты.