Борис Джонсон - Мне есть что вам сказать
Толстопузый? Это Кларк. «Я похож на человека, который специально прикладывает усилия, чтобы быть в форме? У меня просто крепкое здоровье, – говорит человек, который был прекрасным ходячим упреком патернализму иных министров здравоохранения. – Я люблю ходить пешком, наблюдать за птицами».
Сигары курит? Ставим галочку.
Традиционный брак? Жена Кларка Джиллиан чрезвычайно умный историк по средневековой истории, выглядит как тетушка и не похожа на героинь Эдвины Карри. К тому же, говорят, Кларки преданы друг другу. Мидлендс? Да, там Кларк работал барристером в течение шести лет.
Двое детей? В самую точку, Эдвина. Оба женаты. Дети Кларка получили образование в старых добрых традициях тори «единой нации», после окончания государственной начальной школы в 11 лет перешли в частный сектор. «Я прошел тот же процесс, что и г-н Блэр, но в моем случае не было лицемерия и кризиса сознания», – говорит он.
А как насчет обвинений в сексизме, г-н Кларк? Вы не поддержали Эдвину, когда она, будучи замминистра вашего министерства, вынесла свою фетву в отношении яиц?
«Да, она была недовольна мной во время всей этой истории с яйцами – несмотря на то что я до последнего противился ее увольнению. Я пытался защитить ее.
Она, она сейчас критикует меня за то, что я сказал ей прекратить делать публичные заявления, но я сделал это, потому что она упорно повторяла одну и ту же ошибку. Она заявляет, что это сексизм. Но это чушь, полная чушь. Я считаю, что далек от половой дискриминации. Вряд ли кто-то вообще в мире считает меня сексистом».
Но у Кларка гораздо более могущественные оппоненты на противоположной стороне партии: новые правые – не буду называть их имена – считают его последним и самым опасным представителем так называемых «мокрых»[295].
«Если вы попросите меня ответить моим критикам из правого крыла, у которых, как мне сказали, я действительно вызываю опасения, то меня это ставит в тупик, – говорит Кларк. – Потому что я причисляю себя к последовательным сторонникам рыночной экономики, умеренно ортодоксальным».
«Некоторые из современных тэтчеристов, по-моему, к таковым не относятся. Не буду называть имен. Но люди, которые заявляют, что они тэтчеристы, придерживаются взглядов, совершенно отличных от взглядов правительства Тэтчер. Десять лет назад, когда реформы здравоохранения переживали самый трудный момент, меня считали крайне правым, довольно крутым консерватором».
«Это Европа, – говорит он печально. Этот вопрос поднимает он, не я. – У людей сложилось странное понятие, что если вы еврофил, то вы – левый. Если евроскептик, вы – правый».
«Я не считаю себя федералистом и никогда им не был. Я верю в союз национальных государств», – говорит он. Конечно, г-н Кларк. Но вопрос в единой валюте, горячим сторонником которой вы являетесь.
«Мне симпатична эта идея, – говорит он, хотя и пускается в обычные рассуждения относительно сближения экономических систем. – Думаю, если это случится, то в решении, вступать в валютный союз или нет, многое зависит от нас».
Коллега, министр кабинета, говорит, когда придет время, Кларк возглавит отколовшуюся группу из 40 тори, которые выступают за единую валюту. Этот момент может никогда не наступить. Но если он наступит, то мы точно знаем, какую позицию займет Кен Кларк, и это хорошо.
4 марта 1996 г., The Daily TelegraphКлэр Шорт
Кем бы ни был тот, кто занимается связями с общественностью у Клэр Шорт, он делает это прекрасно. Упреждающие восторги в ее адрес становились все более утомительными. Едва кто-то слышал, что я собираюсь встретиться с представителем министерства транспорта лейбористов, тут же начинал взахлеб: «О, Клэр! Мой дорогой! Она вам понравится!»
«Вы влюбитесь в нее!» Такое, вероятно, несокрушимое обаяние. Цыганское очарование. Такое аутентичное, такое реальное. Я был уверен, что ей совсем не нравится ее общественный имидж.
Мне сказали: «Забудь, что таблоиды пытались описать ее как “зануду” Клэр, беспощадного преследователя торговцев голыми грудями и задницами, воинственную бездетную фенианскую феминистку с кривыми зубами, крайне левых взглядов». И конечно, чем больше меня тянуло ознакомиться с жизненным опытом Клэр Шорт, тем большая меня охватывала печаль.
Никому не хочется, чтобы о нем сплетничали. Мы, журналисты, десперадо[296] и профессиональные циники. Нам нелегко отказаться от наших предубеждений. Поэтому я вошел в ее офис на Миллбанк, 7, готовый разоблачить старую каргу-сталинистку; но часом позже вышел с чувством, что повержен сам.
Он взяла мое пальто. Легко коснулась моей руки. Хрипло рассмеялась, когда я извинился за опоздание (не было поездов до Кинг-Кросс от Хайбери). Такое известие позабавило представителя министерства транспорта накануне ее хитрого заявления о том, как лейбористы собираются выкупать железные дороги, заплатив предположительно гроши.
И только когда она налила мне кофе в кружку с надписью «Список Эмили» – организации, занимающейся вовлечением женщин в политику, я вспомнил о своем задании.
Благодаря в основном тому, что Клэр Шорт лоббировала Джона Смита, лейбористы продавили решение включить еще 35 женщин в список своих кандидатов. Европейский суд недавно запретил практику позорного сексизма. Однако если лейбористы придут к власти, то в одной только партии будет порядка 90 женщин – членов парламента.
Когда вы будете слушать заседания в палате общин в течение следующих нескольких лет, не удивляйтесь, если крики будут на октаву выше. Завтра вечером Би-би-си начинает дегустацию будущей феминократии показом сериала под названием «Дамы парламента» с описанием таких Voortrekker[297], как Барбара Касл и Джиллиан Шепард.
Клэр Шорт лидирует в первой программе. Вопрос, однако, в том, будет ли она вознаграждена лично за свою работу первопроходца? Попадет ли, подобно им, в кабинет министров?
Ибо если у нее и есть привлекательная черта, то это неумение придерживать язык. В Вестминстере говорят, что блэрократы были недовольны ее недавним выступлением в программе Today. Крутая молодежь утверждает, что ее слова звучали невразумительно; вполне простительно, если подумать, что не было еще и восьми утра.
Ходят слухи о ее вражде с Брайаном Уилсоном, способным и очень ловким шотландцем, который дублирует ее по вопросам транспорта и наступает, как говорят, ей на пятки. И хотя в парламентской партии она пользуется популярностью, все помнят, что она не голосовала за Блэра во время выборов лидера партии.
Итак, Клэр, что вы думаете об этом Крысолове, ведущем всех вас в СДП[298] второго разлива?
«У нас хорошие рабочие отношения», – говорит она с бирмингемским акцентом.
Ага. Значит, не задушевные друзья?
На самом деле, говорит Клэр, она признает у Блэра то же чувство негодования, которое, по ее словам, движет и ею.
«Он обаятелен, его фразы хорошо звучат в телерадиопрограммах, поэтому он может казаться более неестественным, чем есть на самом деле. Для меня важнее надежное внутреннее содержание, чем внешний лоск».
Очень хорошо. А как насчет г-жи Харриет Харман[299], которая отправила своего ребенка в государственную школу? Мы видели по телевидению, как от этого задрался ее носик. Новый лейборист раскололся, и наружу выполз старый лейборист.
Хорошо. Теперь, когда известны все факты, что вы думаете?
«Ну, – говорит она, – я не собираюсь здесь сидеть и с важным видом вещать о предпочтениях Харриет. У меня свои взгляды».
Вот, будь Клэр истинной блэристкой, она бы придумала какую-нибудь скользкую формулу, чтобы реабилитировать Харриет Харман, – сослаться на образовательный опцион, официально осужденный политикой лейбористов. Она нашла бы способ обвинить тори.
Но она этого не сделала. Ее мнение было написано на ее лице, которое, пока мы беседуем, выглядело гораздо более привлекательно, чем на телевидении или большинстве фотографий. Волосы и кожа слегка блестят. Хотя когда приходит фотограф, утверждает она, на ее подбородке непонятно откуда появляется какое-то пятно.
Она искренняя, эта Клэр Шорт. Оставила католическую церковь в 16 лет, ибо считала, глупо говорить людям, что не надо не пользоваться контрацептивами. Недавно она обнаружила, что оказалась в щекотливом положении с блэрократией, когда ее сочли сторонницей легализации марихуаны. Вот как она объясняет ситуацию на фронте борьбы с марихуаной: «Как член теневого кабинета министров я должна была сказать, что этим должен заниматься Джек Стро, и, похоже, на данный момент он так не считает…»
Хм, он так не считает на данный момент? Как часто он меняет свое мнение?
Она заливисто смеется. Гибкость убеждений Джека Стро по вопросам закона и порядка – источник огорчений для левого крыла лейбористов. «Извините! Это не его мнение, точка».
