Гали Еникеев - Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было
Во-первых, чингизиды были объявлены чуждым татарам и другим «тюркам-монголам» племенем — «этническими монголами».
Во-вторых, противоречия были неизбежны и между самими чингизидами из-зв вопроса о правах на престол членов алтын уруга — «золотого рода, племени».
Позже, когда легенда получила развитие, «этнические монголы» и «алтын уруг» были объявлены уже не тюрками, а «монголами халха», «завоевавшими» не только русских, но и тюрок. Данная легенда культивировалась в России западными историками-миллеровцами где-то с конца XVII в. в целях усиления влияния Запада, внушения россиянам мысли об их неспособности к самостоятельному государственному строительству и устранения тюрко-татарской знати из системы государственной власти в России.
Первым проявлением того, что легенда об «этнических монголах, врагах татар» начала давать свои результаты, была война между Хулагуидами и Джучидами, начавшаяся в конце XIII в. (13, 266–267).
Вторым проявлением стала война в самом Улусе Джучи между ханом-чингизидом Токтой и эмиром (мурзой) Нугаем[194] на рубеже XIII–XIV вв.
В средневековом татарском эпосе «Идегэй»[195] недвусмысленно говорится об этнической принадлежности эмира (бийя) Нугая: В те минувшие года На Булгаре и в Сарае,
На Яике и на Волге,
Золотая Урда, Белая Урда —
На славной кыпчацкой земле
В стране татарского сына Нугая
Один был хан, Тохтамыш было имя его (42, II)[196].
И вот идет война между татариным Нугаем, праправнуком Чынгыз хана (101, 435) и «монголом» Токтой, тоже праправнуком Чынгыз хана (там же, 446). И не преграда этому то, что они оба и их окружение говорят по-татарски и внешность у их окружения соответствующая антропологическим особенностям татарского народа.
Конечно, я далек от утверждения о том, что непосредственно после прочтения «Официальной истории монголов» два лидера тут же набросились друг на друга. И вслед за ними — их сторонники, в том числе и из числа русских князей.
Просто сведения из официальной истории явились мощнейшим катализатором конфликта — без них может, и разобрались бы Нугай с Токтой, почему первый вернулся раньше другого из венгерского похода, а второй заплутал в зимней степи, чуть было и сам не замерз и не сгубил все войско (13, 268). После уяснения «подлой сути» татар, изложенной в легенде перса, считающий себя «этническим монголом-чингизидом» Токта уже вряд ли мог верить до конца объяснениям татарина Нугая. А Нугай, соответственно, предпринял ответные меры. А у них обоих друзья, в том числе и среди русских, великое множество родственников, и никто из них не бросит в беде ни Токту, ни Нугая, не задумываясь, бросятся на выручку. Вот так и началась эта война — первая настоящая, а не легендарная, война между татарами и «этническими монголами».
А как ведут себя при этом русские князья? Они же мечтали об «освобождении от ига» — казалось бы, вот оно, их время! Наверное, они начинают, как и подобает опытным и сообразительным политикам и патриотам земли Русской (и сомневаться в этом у нас нет никаких оснований) оказывать помощь более слабой стороне конфликта, чтобы максимально ослабить более сильную сторону и добиться затем освобождения от «ига»?
Вовсе нет — русские ведут себя точно так же как татары, то есть «как будто они одного с ними рода», если воспользоваться выражением араба Эль-Омари. Они начинают воевать — одни на стороне Токты, другие на стороне Нугая. То есть — «за други своя», вовсе не выискивая выгоду (в таком случае все присоединились бы к более сильной, или «правой», согласно официальной версии, стороне), русские князья идут на выручку кто Токты, кто Нугая. Именно таким образом в этой «внутренней войне» русские принимали «самое активное участие»: «Один сын Александра Невского, Дмитрий, и сын Даниила Галицкого, Лев, поддержали Ногая, а Андрей Александрович и его дядя Василий Ярославич — законных ханов. В условиях этой напряженной войны русские князья имели возможность оторваться от Орды, но они этого не сделали. Наоборот, независимый Смоленск просил принять его в состав Улуса Джучиева, чтобы получить помощь против посягательств Литвы, и на время стал щитом России. Татарская помощь остановила натиск с запада»[197] (31, 565).
В конце концов, после непродолжительного перевеса и воцарения в Орде, мурза Нугай был свергнут и разбит. После боя, оставшись один, попал в плен к русскому воину из войска Тохты и был им убит[198] (13, 269). Наступил государственный порядок в Улусе Джучи на весь период правления ханов Токты, Узбека и Джанибека — до рокового 1361 г.
Мы видим, причины «ухудшения отношений между татарами и русскими» в XIV в. вовсе не в «иге» или в «борьбе с игом», или ослаблении Орды и усилении русских княжеств.
И не в том вовсе, что татары, «став в большинстве мусульманами, перешли в другой суперэтнос» и стали враждебно относиться к русским, или наоборот, русские возненавидели татар как мусульман. Вовсе не в этом дело, так как в этом случае ни Берке хан, ни Узбек и последующий хан Орды Джанибек не были бы «зело добры к христианству», поддерживая Православную Церковь, которая была опорой единства Руси — чего не могли не знать ордынцы (33, 136): «Если на Руси начиналась усобица, хан присылал Сарского епископа с татарским беком (обязательно христианином), и они решали спорные вопросы на княжеских съездах. Если кто-то не считался с принятым решением и пытался продолжать удельную войну, его принуждали к миру с помощью татарской конницы» (там же, 130).
«После взятия крестоносцами Константинополя (1204) и крушения власти византийских императоров титулом «царь» на Руси стали величать ханов Золотой Орды. Их так и называли: «добрый царь Джанибек» или «суровый царь» Узбек» (33, 132).
И никто в то время не терзался, подобно последующим историкам-западникам, вплоть до некоторых современных, что цари в державе в тот период времени — ну получилось так в силу некоторых исторических условий — были татары. «В условиях, когда среди русских западников находились люди, которых можно было купить и использовать против Отечества, надежный союзник на Волге был вдвойне необходим русским княжествам» (33, 131).
Так и после, когда центр державы переместился в Москву — когда в силу тех же условий невозможно стало сохранить Центр-Орду в Сарае, никто из мыслящих здраво татар-чингизидов не терзался вопросом и не «фрустрировал» по поводу — почему это русский «венчан на царство» и стоит ли ему подчиняться. Так как особого значения в державе для благоденствия человека «нацпринадлежность», как и вероисповедание, не имела. Имели значение, так сказать, политические убеждения и свойства личности — за державу человек и есть ли в нем благородство, или живет одним днем, считает необходимым соизмерять свои желания и потребности своей группы — религиозной, этнической и др. — с общими интересами, или нет[199].
И еще одна причина этого — согласно Великой Ясе, Верховный хан избирался Курултаем — а «кандидатов» на выборы хана выдвигала исключительно сама жизнь — вернее, это зависело от качеств личности того или иного чингизида, прежде всего. То есть до того как стать «кандидатом», претендент обязан был доказать всем своим предыдущим поведением, что он — самая подходящая личность на данную должность.
И московские великие князя, ставшие лидерами среди русских князей в трудное время распада державы монголов, когда они фактически самостоятельно обеспечивали единство русских земель, в глазах татар-чингизидов были законными кандидатами на пост царя в распавшемся и полыхающем в междоусобных войнах Улусе Джучи. И еще — до конца не выяснены родственные связи великих князей с татарами-чингизидами, а ведь выше мы видели — согласно Ясе любой сын (не обязательно «законный»), наследует все, как бы сегодня выразились, «личные неимущественные права отца» — и титул, и фамилию, и сословную принадлежность. И поэтому большое сомнение вызывает достоверность сведений «официальных историков о монголах» о том, что согласно Ясе право избраться ханом имели только те потомки Чынгыз хана, которые относились к «золотому роду, племени» — «алтын уругу» (53, 175–179). И не имея подлинного текста Великого Йазу, или подлинников других документов, трудно верить этим утверждениям идеологических противников монголов.
Представляется, что положение о якобы исключительном праве на престол членов алтын уруга — проводилось в нарушение Ясы, и не без помощи иностранных советников наподобие Рашид ад-Дина и его «сообразительных товарищей». И поэтому «история Монгольской империи после смерти ее основателя сложилась, однако, так, что только первые четыре сына Чингиз хана от его старшей жены Борте стали родоначальниками царевичей и государей чингизидовских улусов», за исключением потомков брата Чынгыз хана Хасара — они тоже получили права царевичей (53, 175). Вот это исключение в случае с потомками брата Чынгыз хана и потверждает предположение о том, что, скорее всего, согласно Йазу (Ясе) все потомки Чынгыз хана имели право на то, чтобы быть избранным на пост Верховного хана. Но с внедрением «легенды об этнических монголах» от этого принципа Чынгыз хана начали отходить — естественно, были и те, кто имел на руках подлинные экземпляры Йазу (Ясы). И это тоже явилось причиной конфликтов и войны между «этническими монголами» и «татарами, после получившими название монгол».
