Александр Архангельский - Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды
Невозможно закладываться на то, что этот шанс осуществится. И нельзя признавать поражение до начала сражения. Значит, нужно рассчитывать на собственные силы. Делать то, что делаем, отказываясь от философии радостного пораженчества. Кто может писать – пишет. Кто может снимать – снимает. Кто может думать – думает. Кто может учить детей и студентов – учит. И все вместе – наотрез отказываемся от бесполезного скепсиса: а зачем суетиться, если все равно ничего не выйдет?
Впрочем, есть еще более глупое занятие – сидеть по кочкам, как зайцы в ожидании деда Мазая. Справится? не справится? приплывет? не приплывет? Если встреча и случится, то на твердой почве, куда меньшинство само должно добраться. Не обращая внимания на риски и не считаясь с неблагоприятными обстоятельствами. Если мы ждем от преемника, что будет найден выход из безвыходного положения, почему не обращаем это требование к самим себе? Почему не прыгаем в холодную воду – и не работаем лапками, лапками? Чтобы поскорей доплыть.
Ретрокафе «Дежавю»
На неделе между 18 и 24 февраля. – Косово объявило о независимости; создан прецедент развала государств по границам непризнанных территорий. В Москве прошел саммит стран СНГ, на котором Путин повстречался с Саакашвили; вслед за этим Тимошенко объявила, что договорилась обо всем с «Газпромом».
Приближаясь к финалу царствования, Путин закрывает часть проблем, порожденных в его правление. Точнее, тыкает монаршим пальчиком в мыльные пузыри; они лопаются – и перестают мешать обзору реальной жизни. Многие ждали, что Россия отомстит за Косово молчаливым, де-факто, признанием Осетии с Абхазией; искусственно поддерживались слухи – со ссылкой на неназванный источник в МИДе; вместо этого случилась встреча со страшным супостатом Саакашвили. Грузинского президента рисовали фосфоресцирующими красками на черном фоне – то ли владыка Мордора, то ли изверг рода человеческого: во всяком случае, грозный враг великой России, от коварных действий которого зависит наше будущее и трещит по швам настоящее. Вдруг оказалось, что это обычный сосед, из числа не самых крупных и не самых важных; пограничные и таможенные посты никому не помешают, самолеты могут летать, грузинские дети не вредят московским школам, а наше членство в ВТО никак не мешает Тбилиси. Если так дело пойдет, может, и «Боржоми» будем пить не контрабандный.
Наши отношения в последние годы были похожи на старинный тифлисский аттракцион: с обеих сторон были выставлены ограждения в виде впечатляющих картин. На одной самодеятельный художник намалевал суровые горы, всадника с ружжом и в бурке, вокруг бойцы невидимого фронта; оставлена только прорезь для настоящего лица. На другой не менее способный живописец изобразил медведя, нет, не того, партийного, а настоящего, косматого, с клыками, а рядом волки точат зубы; и тоже – на месте медвежьей морды дырка. Вставляй, дорогой, свою физию, снимок делать будем. Улыбочку! не моргаем! вылетела птичка. Птичка вылетать устала; заграждения отодвинули, все встало на свои места.
То же и с соседней Украиной. Оказывается, имелись убедительные доводы, чтобы Тимошенко согласилась и с назначенной ценой, и с существованием дополнительного долга в 4 миллиарда кубометров; как только она согласилась, из тайного пособника Америки, готового к войне с Россией, Украина превратилась, опять же, в соседа. Гораздо крупнее, гораздо важнее, гораздо сложнее, чем Грузия. Но все-таки – обычного соседа. С которым трения почти что неизбежны, но можно заходить на день рождения, а в случае чего и дочку не зазор сосватать. Увеличительные линзы сдвинуты, кривые зеркала повернуты изнанкой, картинка поскучнела, пообычнела. И слава богу. Впереди еще будут ссоры и раздоры, часть договоренностей будет обязательно нарушена, но это – не война, это нормальная жизнь.
Один вопрос: если закулисные доводы имелись, почему же они не использовались раньше? Зачем было замутнять свое информационное пространство, затягивать мифологической дымкой, искажать пропорции, делать из мышки Кота в сапогах? Зачем было искажать – нет, не российско-грузинские отношения, не украино-российские – а собственное массовое сознание, с которым потом придется работать и которое будет в ответ тормозить любые попытки внутренних перемен?
Это очень важно подчеркнуть. Проблемы со внешней политикой возникли не только по нашей вине, друзья и коллеги тоже постарались. Но, во-первых, пускай они сами с собой потом разберутся, посчитают, чем заплатят за ошибки, а мы подумаем о себе, любимых. Во-вторых, из всех возможных вариантов последние годы выбирался наихудший: расплачиваться за внешние нестыковки внутренней энергией движения в будущее, гасить конфликты по периметру границ – закачивая информационную истерику в свои пределы. Можно на прощание завязать развязанные узелки; нельзя в одночасье вычистить собственную загаженную атмосферу. И в этом одна из главных бед завершающегося периода.
Разумеется, легко сказать: да это же ненадолго, ситуация сама собой постепенно будет меняться; еще каких-нибудь лет десять, и люди перестанут заглатывать идейный яд, поставляемый в желатиновых образах современного телевидения; цифровая эпоха перераспределит соотношение потоков информации, все больше россиян станут объединяться по идейным интересам вокруг нишевых телеканалов; тотальная пропаганда обессмыслится. Так-то так, а так-то не так, как говорят в Перми, откуда я только что вернулся. (Между прочим, в Перми обнаружилась гениальная вывеска: Ретрокафе «Дежавю»; это и есть формула уходящей эпохи, когда мы запускали в оборот фантомы времен холодной войны, с их помощью описывали существующее – и силились вспомнить: где мы все это уже видели?) Найдутся новые способы впрыскивать в подкорку массам необходимые инъекции. А главное, мы живем здесь и сейчас – через десять лет появятся другие проблемы, тогда их и будем решать. А пока – разобраться бы с тем, что есть.
Вот реальный эпизод – как раз по пути в аэропорт Домодедово я разговорился с попутчиком. Он красноярец, чуть-чуть приблатненный, но при этом заочно получает второе – экономическое – образование; то есть современный, то есть кое-что понимающий, то есть не так чтобы совсем наивный. Как положено, пикируемся насчет Москвы; взаимно подшучиваем над выговором – сибирским и московским; в конце концов подбираемся к главной теме. «А ты знаешь, – говорит собеседник, – что скоро будет война?» Интересуюсь, какая война: политическая или экономическая? Думаю про себя: сейчас начнется вечная китайская песня про угрозу с Востока. «И та, и другая. Запад, он что, случайно Косово отделил? И бомбардировки Сербии устраивал? И Англия нас так морально долбит? Европу же затопит, им нужно будет переселяться: а куда? В Сербию, там горы. И к нам». И я с ужасом опознал бредовые мифологемы, запущенные документальным фильмом, не так давно показанным по федеральному каналу; мы-то над ними смеялись, а зритель – вот он, заглотил, и в нем уже проросло. «Слушай, – спрашиваю, – а ты сам в эту ахинею веришь? Что британцы будут жить на северах?» – «Ну, по телевизору говорят. Зря врать не будут».
Формула по-своему гениальная. Не в бровь, а в глаз. Зря – врать – не будут. То есть врут. Но не зря.
А может, все-таки зря? Последствия дурной пропаганды будут жить гораздо дольше, чем временные политические заторы. Обида на Лондон, не отдавший Березовского и не понявший шутки с полонием, утихнет, как перестала жечь уязвленная гордость по поводу Грузии, как постепенно остывает страх повторения украинского сценария в России; внезапно окажется, что Лондон не роет подземный ход из Бомбея в Москву, а просто упрямствует в экономических спорах, которые когда-нибудь да разрешатся. И Британский совет перестанет быть исчадием ада, а станет нормальным государственным институтом продвижения английской культуры, как новосозданный фонд «Русский мир» – отнюдь не прибежище русских шпионов. Политики сядут за круглый стол, договорятся, забудут о прошлом… Но прошлое не сможет забыть о себе самом.
Упал, отжался: доллар держит форму
На неделе между 25 февраля и 2 марта. – На этой неделе решалась судьба очередного президента. Точнее, была окончательно оформлена, поскольку она уже давно решена. И открылся список проблем, с которыми преемник будет сталкиваться ежедневно.
Это проблемы социальные – потому что общество расколото на меньшинство и большинство. Политические – потому что политика в собственном смысле кончилась. Управленческие – поскольку бюрократия, как соединительная ткань, заполнила место политики. И экономические, ибо многолетнее везение себя исчерпало, благотворные последствия мучительных реформ ельцинской эпохи выработаны до основания, что будет с нефтью и газом, никто не знает, а сопредельный мир начал расплачиваться за долгосрочную финансовую эйфорию.
