Иосиф Бродский - Сочинения Иосифа Бродского. Том VII
Ну, это, Цецилия, как минимум. Одно могу сказать, свергнуть его нельзя. При всем желании.
То есть он — как бы новая номенклатура.
Примерно.
А мы тогда — как бы старый он.
Вроде того.
Но тогда — тогда его можно сломать.
Теоретически.
Хотя нас нельзя.
Практически. Теоретически — тоже.
Да и кому в голову придет его ломать, Петрович?
Да мало ли кому! Он же все правительство без работы оставит. Весь государственный аппарат. Они и придут ломать.
Луддиты новые.
Может, тогда заминировать его, Базиль Модестович?
Ну, луддитов это не удержит.
Атомную бомбу вмонтировать.
Я думал об этом, Петрович. Но это — Женевскую конвенцию о нераспространении нарушать.
Да какое же это распространение! Братья-славяне вон их сколько в болотах оставили.
Ха! В этом что-то есть! В конце концов, это, может быть, выход. Во всяком случае — довод. У других его нет.
Поэтому им и не до компьютера.
Да, боятся нарушать.
Великие державы особенно.
Еще бы! У них государственный аппарат гигантский.
Там никакой бомбы не хватит.
Вмиг бедный компьютер разнесут.
Безработица — ужасная вещь.
Луддиты.
Да, авансом. Еще до внедрения новой техники.
Потому, видать, они и Женевскую конвенцию придумали.
Чтоб компьютер легче ломать было.
Хотя он ни в чем не виноват.
Пауза.
В конце концов, можно ведь и не ломать.
???
Можно просто не включать. Пауза.
Одно слово — луддиты. Пауза.
Заминируем, Базиль Модестыч? А?
Другого выхода, боюсь, нет. Господа министры, кто — за?
Петрович и Цецилия поднимают руки.
Неужели другого выхода нет?
Густав, вспомни Любек.
Густав поднимает руку.
Матильдаааа! А ты, Цецилия, отвлеки Топтыгина.
Если удастся...
Петрович!
Цецилия поднимается и подходит к Медведю. Пантомима соблазнения. Пружинистым шагом, двигаясь со звериной грацией, входит Матильда в чем мать родила, но с хвостом леопарда.
Господин Президент, вы меня вызывали?
Да. Меморандум продиктовать. Записываешь?
Сию секунду.
Диктую: Министру вооруженных сил. Совершенно секретно. Прошу доставить в президентский дворец атомную бомбу мощностью до двадцати мегатонн. Портативный вариант предпочтительнее. Срок исполнения — 24 часа. По поручению Государственного Совета: Президент. Записала?
Ага.
Может, все-таки лучше нейтронную, Базиль Модестыч?
Пожалуй, ты прав, Петрович. Матильда!
Слушаю.
Зачеркни «атомную», поставь «нейтронную».
Готово.
А чем, Базиль Модестович, нейтронная лучше атомной?
Объясни ему, Петрович.
Видишь ли, Густав, если атомная или, допустим, водородная, то — всему кранты. А с нейтронной — нам, скажем, кранты, а бутылки стоят.
Давай, Матильда, подпишу. (Подписывает.) Ступай, переводи. Постой, это — что за маскарад?
Медведь отталкивает Цецилию и подъезжает вплотную к Матильде.
Это не маскарад, господин Президент. Я решила записаться в хищники.
Чтооо?
Езус Мария!
Спятила!
Ну дает!
В хищники. В разряд кошачьих. Точней — в леопарды.
И можно узнать, почему?
Прежде всего, господин Президент, потому что история кончилась.
-И?
Когда кончается история, начинается зоология. У нас уже демократия, а я еще молода. Следовательно, мое будущее — природа. Точней —джунгли. В джунглях выживает либо сильнейший, либо — с лучшей мимикрией. Леопард — идеальная комбинация того и другого. Плюс, я — самка. Период беременности — девяносто дней; помет — до восьми котят. Это, согласитесь, куда лучше, чем мои исходные данные. Плавать и лазать по деревьям я уже умею. Длина хвоста достигает 90 см, даже искусственного.
И каким же образом ты намерена превратить его в естественный?
Прежде всего — внутреннее отождествление. Вживаешься в образ. Подбираешь диету. Сырое мясо...
Ты имеешь в виду «стейк тартар»?
Да, учитывая наше географическое положение... Затем — медитация. Затем — вылазки на природу. Упражнения в ориентировке без компаса и по развитию обоняния, плюс бег по пересеченной местности. Если камуфляж, то лучше от Диора или Живанши, но лучше без, так как с этим у нас перебои.
Ах, но это же чистый Станиславский!
Да, голый человек на голой земле.
Вернее, голая баба на голой...
Петрооович!
Да, как когда-то в партизанах...
Но без патриотического подъема.
То-то и оно...
Эх-ма...
Своего рода Маугли, но навыворот?
Вот именно, господин Президент. Честное слово, я не вижу впереди ничего, кроме животных. Сочетание человеческого облика со звериными нравами меня не устраивает — как, впрочем, и наоборот. Я — за чистоту эволюционной теории, не говоря — практики. Для меня будущее — абсолютная свобода, и леопард, если угодно, моя утопия. Кроме того, распространен в Китае, Индии, Средней Азии и в Северной Африке. Встречается в живописи и в скульптуре, не говоря в геральдике. Говоря о прошлом,
Помпей и Цезарь Август ввозили их в Рим. Поэтому я сейчас штудирую латынь.
Похвально-похвально. Но что будет с твоим французским, английским, немецким? Не считая славянских, не считая местного? У тебя все-таки дипломы. И по музыковедению тоже.
Для этого, господин Президент, существует подсознание. В просторечии — память. Расположено у человека в мозжечке, точней в гипоталамусе, то есть редуцированный хвост. У леопарда, как я сказала, он достигает 90 см.
Так-с. И когда предполагаешь озвереть окончательно? То есть — подать заявление об уходе?
Учитывая темпы тренинга, господин Президент, к следующим выборам.
Даже если меня переизберут?
Боюсь, что да.
О-кей, спасибо за предупреждение. Ступай переводи.
Слушаюсь. (Медведю.) А ну одзынь, грызло! РРРРРРРР-РРРРР!
Медведь в ужасе отшатывается. Той же пружинистой походкой Матильда уходит.
Н-да, разница поколений.
Нам увядать, а им цвести.
Спятила, видать.
Все-таки напряжение.
Просто показатель всеобщего озверения.
Ну, это ты, Густав, хватил!
Да? А на стадион кто валит?
Так это же толпа. Демонстрация.
По-вашему, толпа — демонстрация, а по-нашему — стадо.
Ну, если приглядываться...
Вот именно! Носороги, бараны, буйволы.
Козлы!
И все прут куда-то! Мешают транспорту. Мне моего пуделя...
Транспорту?! А транспорт что такое? Особенно издали?
Четырехколесное, извивающееся...
Не говоря такси. Всё пятнистое.
Действительно озверение.
Вот она и нахваталась.
Поразительно, что у них еще возникают разногласия.
Козел барана за животное не считает!
Не что иное, как национализм.
Скорее — расизм.
Во всяком случае — шовинизм.
Дай им волю, они все между собою перегрызутся.
А ничего она Топтыгина отшила, а?
Ага! Получается.
Тем более, что — неодушевленный.
Это на тебя, Цецилия, он неодушевленный, а на Матильду..
Петрооович!
Чего «Петрооович»? Вон у него — эрекция.
Петрович, да это же камера.
Какая разница!
А такая, что — постоянная.
Подумаешь! Постоянная камера. Экая невидаль.
«Подумаешь»? Непрерывная трансляция! Иногда — крупным планом! Крупным — общим, крупным — обшим.
Забыла ты, видать, Цецилия, как это делается.
Петрович, как вы смеете!
Поцелуй «в диафрагму».
В самом деле, Петрович...
Ааа... (Машет рукой.) Сидят они небось сейчас там, на Западе, смотрят на экран и лыбятся. А на экране — мы.
Н-да, этого им не понять.
Этого, Густав, никому не понять.
Пауза.
С другой стороны, им виднее.
Хотя и перебивается рекламой.
А еще говорила — постоянная.
Постоянная, но перебивается рекламой!
Может, раздеться до трусов и показать им «корнфлекс»?
Или — кетчуп.
Это только собьет их с толку.
Тем лучше.
Чем лучше-то, Петрович?
А тем, что если нам происходящее непонятно, то им и не должно.
Что ж, пожалуй, это единственный доступный нам в данный момент способ поменяться местами...
При этих словах все четверо плюс фиксирующий эту сцену Медведь приближаются к рампе, держа в руках кто — пакет «корнфлекса», кто — бутылку кетчупа, кто — блок «Мальборо» и т. д. Пантомима — жестикуляция и оскал — рекламы, секунд на 30. Некоторое время смотрят в зал.
Видишь что-нибудь? -Нет.
А ты, Петрович?
Снег идет. Или это — помехи?
Помехи могут быть только у них. У нас — снег.
Разбредаются по своим местам.
Не думаю, что мы можем им что-либо продать.
Н-да, не с нашими внешними данными.
Даже ихнюю собственную продукцию.
Не говоря — отечественную.
Но и купить ничего не можем.
