Борис Бабочкин - В театре и кино
Почти в полуобморочном состоянии от усталости мы наконец вернулись в отель. Петухов в эту ночь не было, их заменили комары. По неопытности мы зажгли свет в комнатах при открытых окнах и дверях. Когда хватились, было поздно. Пришлось познакомиться не просто с комарами, а с тропическими комарами. Ночь прошла более чем тревожно, а уже в восемь часов утра в вестибюле отеля нас ожидал неутомимый г-н Субраманьям. Опять садимся в машину и мчимся по городу, выбирая самый длинный путь. Ездить с гном Субраманьямом - весьма своеобразное занятие. Мы все время куда-то заезжаем и пересаживаемся в другой автомобиль, потом едем в другой конец города, чтобы снова пересесть и ехать дальше. У г-на Субраманьяма масса дел, которые он совершает на ходу. Наконец он передает нас своему сыну - Бабу, звукооператору киностудии, и мы едем за тридцать пять миль от Мадраса, в Махабалипурам.
Дорога очень интересна: рощи кокосовых пальм, под ними -индийские деревни. Дома сделаны из циновок, около них чисто и уютно. Вокруг деревень рисовые поля. Почти голые люди по колено в воде пашут на буйволах, запряженных в деревянный плуг. Нам все это кажется живописным и интересным, но Бабу делает все для того, чтобы помешать нам фотографировать: он находит это слишком бедным и
нетипичным. Через, час хорошей езды мы доехали до берега океана.
Раскаленный песок, раскаленное небо, маяк на берегу и безбрежный седой океан... Красиво так, что дух захватывает. Здесь такие же, как в Эллоре, высеченные из скал храмы. Они сооружены в VII веке нашей эры. Их окружают изваяния слонов, быков, львов. Самый древний из храмов, так называемый "Храм на берегу моря", действительно расположен на самом берегу. Он защищен от волн нагромождением больших кубических камней. Их заливает морская вода, в расщелинах живут крабы.
Я влез на камни, чтобы сфотографировать храм. Двое голых мальчишек стремглав подбежали ко мне, схватили меня за руки и стащили на сухой берег. На камнях стоять нельзя -может смыть волной. Мальчишки, жестикулируя, рассказывают, очевидно, какую-то страшную историю и показывают на дощечку с надписью: "За жизнь купающихся правительство штата не отвечает. Акулы!". Мы отошли на почтительное расстояние.
Недалеко от берега - знаменитый барельеф "Сошествие Ганга", высеченный в скале в VII веке. Удивительная по композиции, в добрых две сотни квадратных метров, аллегорическая картина на сюжет, взятый из индийской мифологии.
Рядом, за забором, - частный музей, а вернее, торговля древними скульптурами и обломками барельефов, иной раз двухтысячелетней давности. Музей похож на кладбище, а статуи и каменные плиты - на надгробные памятники. Мы поднялись на самую высокую точку храма, построенного на высоком холме. Океан оттуда прекрасен, могуч и грандиозен. Там к нам подошел нищий-прокаженный, такой страшный, что я побежал вниз, к машине. Однако у него хватило сил и проворства почти догнать меня у автомобиля. Такого настойчивого попрошайничества, как в Мадрасе, я не видел нигде в Индии. Здесь оно принимает характер, близкий к шантажу, и им занимаются, кажется, не только нищие.
На обратном пути мы остановились у раскинувшегося около самого города и вдоль рыбачьей деревни чудесного пляжа. Предостережений относительно акул не было, и мы искупались в такой горько-соленой воде, которая даже глаза ест. Нас "обслуживали" пять взрослых "спасателей" и десяток мальчишек, отделаться от которых при всем желании невозможно.
После обеда мы были на домашнем концерте у г-на Субраманьяма. Во дворе его небольшого и очень скромного домика - специальный концертный зал. Тридцать метров двора огорожены и покрыты циновками. Замечательно танцевала классические танцы дочка Субраманьяма, та девочка, которая встречала нас на аэродроме. Угловатая четырнадцатилетняя худышка в танце словно преобразилась. Какой темперамент, какая мимика, сколько юмора и сколько зрелого мастерства было в ее исполнении! Недаром, очевидно, г-н Субраманьям -президент Академии танца!
Мадрас - это центр классического искусства Индии. К искусству здесь причастно едва ли не большинство жителей.
Их интересы, дела, разговоры - все вращается вокруг вопросов искусства. Нигде оно, пожалуй, так не ценится, как в Мадрасе. Тысячелетнее существование Южно-индийской ассоциации артистов говорит о древних традициях города, о постоянном интересе к своему национальному танцу, драме и музыке.
К сожалению, нам не удалось побывать в двух колледжах танца, возродивших классический стиль "бхарат натьям". Это древние танцы, уходящие в глубину истории. Они исполнялись в течение веков поколениями храмовых проституток. Сейчас возрождаются эти забытые танцы, удивительные по своеобразию и красоте. И энтузиаст этого возрождения г-жа Эарюндил, ректор колледжа танца, получила недавно за свои заслуги в области искусства высшую награду Индийского правительства. Другим колледжем танца ведает г-жа Бала Сарасвати - великая актриса, начавшая свою жизнь в нищете. Оба колледжа находятся в окрестностях Мадраса. Но мы попали сюда во время каникул, и поэтому нам не удалось ознакомиться с этими интереснейшими школами искусств.
В концертном зале г-на Субраманьяма мы слушали индийскую музыку в исполнении ансамбля саксофонов и знаменитого индийского скрипача, которому аккомпанировали барабаны. Для нас эта музыка мало понятна, но по мечтательному выражению лица г-жи Субраманьям, по закрытым глазам и строгому лицу г-на Субраманьяма, по тому восхищению, которое они высказали, было ясно, что мы присутствуем на концерте выдающихся музыкантов.
Рассматривая альбомы с фотографиями, мы узнали, что в этом доме бывали представители многих стран. Вот с дочерьми Субраманьяма сфотографировались первые советские гости в Индии - Пудовкин и Черкасов; вот фотография, в центре которой - Майя Плисецкая...
Гостеприимная семья г-на Субраманьяма, прогрессивного деятеля Индии, семья, живущая интересами искусства, оставила у нас самые теплые, самые лучшие воспоминания. Вечер еще только начинался...
Однако в карманах лежали приглашения на выступление "траванкорских сестер", и мы поспешили в тот же театр под открытым небом, где были вчера. Театр переполнен. Мне трудно передать то чувство высочайшего эстетического
наслаждения, которое испытываешь во время танцев "траванкорских сестер". Перед тобой не девушки танцуют, а два божка. Танцы их - чудо выразительности, темперамента, изящества и красоты. Их исполнение было пронизано такой жизнерадостностью, таким великолепным юмором, что мы сидели как зачарованные. А об успехе и о любви, которой пользуются "траванкорские сестры", можно судить хотя бы по тому, что после номера им не аплодируют. Когда я спросил, чем это объяснить, мне ответили: это не нужно - они слишком хороши для аплодисментов, их искусство божественно. Я не специалист в области хореографии, но должен сказать, что совершенно согласен с этим определением. В сестрах Падмини и Рагини есть что-то совершенно необыкновенное, и я не знаю, чего больше - изощренного, виртуозного мастерства или непосредственности, наивности и покоряющего обаяния.
Очаровательные Падмини и Рагини подарили нам все свои улыбки и пролепетали все русские слова, которые привезли из Москвы. Мы готовы были смотреть их танцы не только до конца вечера, но и еще несколько вечеров подряд. Однако "график" г-на Субраманьяма был тверд, а его составитель -неумолим.
Мы поехали на Мадрасскую киностудию, где нас ждал Рамчандра. Через проходную мы вошли в великолепный тропический сад. Бросился в глаза идеальный порядок, царивший здесь. Большая территория имеет вид парка, где довольно вместительные павильоны буквально теряются в зелени баньянов и пальм. Чистота и тишина. Мы заходим в большой производственный павильон, в котором Рамчандра снимает фильм.
Тщательно выполненные декорации изображают большой индийский дом. Освещение, очевидно, постоянное. К потолку, состоящему из простых деревянных колосников, подвешены на канатах деревянные мостки в форме кольца. На них установлена осветительная аппаратура. Любой прибор светит или внутрь кольца, или вне его. На актерах очень красивые, несколько более яркие, чем хотелось бы в цветном фильме, костюмы. Съемочная группа небольшая, четыре-пять человек. Обслуживающих съемку рабочих почти не видно.
Режиссер, сняв первый дубль сцены, тихим голосом сделал короткие замечания актерам, снял второй дубль и перешел к следующей сцене. Актеры заняли места, очевидно, по заранее намеченной и уже известной им мизансцене. Работа идет четко, слаженно. По-видимому, условия производства таковы, что творческие искания прошли в подготовительном периоде, а сейчас идет быстрый производственный процесс. В другом павильоне снималась массовая сцена, в ней было занято человек пятьдесят, одетых также в очень яркие костюмы И здесь та же тишина и спокойствие.
