Анатолий Кузнецов - На «Свободе». Беседы у микрофона. 1972-1979
Сюда входят: потери в Гражданской войне, в годы военного коммунизма — годы разрухи и голода; потери в годы насильственной коллективизации и вызванного ею голода; сюда входят миллионы жертв террора, погибавшие в тюрьмах, концлагерях и при Ленине, и при Сталине, и дальше. И наконец, 44 миллиона жертв войны, в которую страна включилась не только по чужой вине, но и в результате безумной, я бы сказал даже прямее: бандитской политики времен сталинского правления. Да, да: органической агрессивности коммунизма как такового. Вспомним: по мысли самих его создателей, он недостижим без вселенского пожара, резни, боя… Конечно, бессмысленное занятие гадать: воевала бы или нет Россия в 1941–1945 годах, пойди она по иному пути, не случись революции? Факт, однако, тот, что на настоящем пути — да, война оказалась неизбежной и унесла свои 44 миллиона.
Итак, значит, всего сто десять миллионов жизней. Это цена социализма в СССР. Будем ее помнить.
23 апреля 1976 г.
Сучок и бревно
Известное выражение из Евангелия о сучке в чужом глазу и бревне в своем вспоминается мне слишком часто, когда я читаю советскую печать — в той ее части, где она обрушивается на зарубежный мир, находя в нем столько пороков, безобразий и ужаса, что вообще непонятно, как в таком случае он еще существует. Этот примитивный прием: кричите и кричите во всю ивановскую о сучках и пылинках в чужом глазу, о своих же бревнах ни гу-гу, — этот примитивный прием, изобретенный первобытными людьми, по-видимому, куда раньше, чем было изобретено колесо, дожил до наших дней в своей кристальной первозданности, не то что колесо, которое усовершенствовалось в масштабах немыслимых, развилось в миллионы вариантов. Но иные приемы того, что принято называть пропагандой, так и остаются в том самом абсолютном виде, в каком они были где-то на переходе, что ли, от каменного века к раннему неолиту. Живучесть этих окаменелостей сама по себе поразительна, и, конечно, не только поразительна, но и тревожна.
Как же это так получается? Сложнейшие аппараты, созданные гением — действительно гением — цивилизованного человека, исследуют глубины атома и глубины космоса. Фантастические летательные машины переносят человека в несколько часов из одного полушария в другое. И вот эта машина совершает блистательную посадку, открывается дверь, человек выходит, открывает рот и вдруг изрекает чушь, которая, может, в раннем варварстве еще могла приниматься всерьез, но уже в первом тысячелетии до нашей эры, как свидетельствует, скажем, Библия, была высмеяна, ясно раскрыта во всей ее примитивнейшей механике. Нет, этот человек изрекает ее, словно он только что родился, словно не было никаких историй, Библий, философий, литератур и вообще цивилизации.
Ну, скажем, открывает он рот и говорит: «Во всех несчастьях виноваты евреи». Или говорит: «Только наша вера правильная, потому что она правильная». Или говорит: «Все, что мы делаем, все без исключения, хорошо; все, что вы делаете, все без исключения, плохо; потому мы вас уничтожим». Или говорит: «Вас мало, нас много, вы слабые, мы сильные, потому что захотим, то с вами сделаем». Примеров такой современной дикарской мысли можно приводить бесконечное множество, и все это говорится, говорится каждый божий день, разве лишь иногда одни прямые слова подменяются другими, непрямыми, но внешне более приличными или даже наукообразными, от чего, однако, смысл не меняется ни капли, оставаясь тем же первобытным.
Так, вместо «во всех несчастьях виноваты евреи» можно сказать «бедственные последствия заговора международного сионизма». «Только наша вера правильная» — это обычно выражается формулой «наше всепобеждающее учение». «Вы слабые, мы сильные, что захотим, то и сделаем» — это недавно стало очень модно выражать словами «доктрина ограниченного суверенитета»… И так далее. Но я, собственно, начал с выражения о сучке в чужом глазу и бревне в своем — возвращаюсь к нему.
Только что в Лондоне вышла книга «Социалистическая оппозиция в Чехословакии. Подборка документов». Перевод на русский язык. Книг о событиях в Чехословакии на Западе вышло очень много. И все же эту, еще одну, новую книжку я читал с большим интересом. В этой беседе я скажу лишь об одном документе, опубликованном в ней под номером 12. Он называется «Чили и мы».
Это статья, помещенная в самиздатовском чехословацком органе «Народни новины» в конце 1973 года, когда после падения правительства Альенде в Чили вся коммунистическая печать была переполнена возмущением и описаниями различных ужасов черной реакции в Чили.
Сочувствуя Альенде и отнюдь не радуясь перевороту в Чили, «Народни новины», однако, очень своеобразно взглянули на Чили через призму Чехословакии — и вдруг нашли ряд аналогий. Постойте, спрашивают «Народни новины», чем возмущается коммунистическая печать, в частности и чехословацкая, «нормализированная» после 1968 года? Конкретно: что при перевороте в 1973 году в Чили были распущены местные советы? Но в 1968 году, говорят «Народни новины», у нас точно так же были распущены Советы трудящихся. Читаю далее по тексту статьи:
— Хунта запретила изучение марксизма в институтах (а у нас после августа просто были ликвидированы кафедры марксизма-ленинизма!);
— Не существует свободы собраний, организаций и свободы письменного или устного выступления (а попробуйте у нас, например, собрать беспартийных активистов! Или созвать демонстрацию на какой-нибудь небольшой пражской площади; или напишите свободно то, что думаете, в свою газету! Даже сама мысль об этом в сегодняшней Чехословакии смешна. А в Советском Союзе за такие требования сажают в сумасшедший дом).
Прерываю цитирование. Вот именно. Для человека из Советского Союза все эти «а у нас» возникают абсолютно так же, даже с куда большей силой. В Чили, видите ли, делается то-то и то-то. А у нас… Кому бы это возмущаться — и чем? Читаю дальше:
— В Чили нарушение неприкосновенности жилища стало нормой (но во сколько чешских домов без ордера врываются агенты Госбезопасности, во скольких наших квартирах вмонтированы подслушивающие устройства…)…
Далее:
— В Чили, как во времена Гитлера, сжигают книги, неугодные хунте, и книги авторов, не одобренных хунтой (у нас публично книги не сжигают, но если у вас есть знакомый в какой-нибудь публичной библиотеке, попросите его показать вам список книг, которые в последнее время были изъяты и ликвидированы…)…
Здесь я от себя добавлю замечание. «В последнее время», — пишут «Народни новины». Почему же только «в последнее время»? Всегда. В странах социализма с Советским Союзом во главе неугодные книги уничтожаются непрерывно, всегда. Краткий период «Пражской весны», когда книги, кажется, действительно не уничтожались в Чехословакии, выглядит на этом фоне лишь эпизодом.
Но дальше. Коммунистическая печать возмущена, что «тысячи (заметьте цифру: тысячи) чилийцев — от простых людей до известных деятелей — были выброшены из научных учреждений за единственное (в кавычках) «преступление» — что они служили прогрессивным идеям или симпатизировали им». «Народни новины» замечают: «По этой части хунта просто халтурит: в Чехословакии за то же самое были изгнаны со своих мест сотни тысяч людей — от заслуженных артистов и лауреатов, от академиков и профессоров до журналистов и студентов, до простых рабочих».
Далее: «Новые правители установили полный контроль над телевидением и радио». Представляете, какой ужас в Чили! Правители учредили полный контроль над телевидением и радио! То ли дело мир социализма с Советским Союзом во главе, не правда ли?
Следующий ужас Чили коммунисты видят в том, что там была «запрещена левая печать». На это «Народни новины» как бы уже устало замечают: «Длинным был бы список журналов, которые во время Гусака были запрещены».
Далее: в Чили уничтожаются права профсоюзов. «Пожалуй, — замечают «Народни новины», — стоило бы попросить Карла Хофмана, этого (в кавычках) «выдающегося представителя рабочего класса», который никогда ни на каком заводе не работал, чтобы он где-нибудь перечислил права наших членов профсоюза…»
Ну довольно, пожалуй. Выразительный пример, один из бесконечного, бесконечного ряда, как коммунисты кричат на весь мир о сучке в чужом глазу. Это как в Советском Союзе печать настолько уши людям протрубила о понижении жизненного уровня в странах капитала, о безработице и так далее, что, наверное, кто-то и в самом деле верит, что речь идет о подлинной нищете и действительно ужасной безработице, хотя речь идет о легком понижении того высочайшего уровня, которого большинство людей в СССР еще и во сне не видели, и о такой «безработице», когда, не работая, человек, как у нас говорится, «на стройку вкалывать идти не хочет». И он, не работая, получает пособие по безработице, по своим размерами превышающее среднюю зарплату в СССР того, кто еще как работает и вкалывает. А в СССР таких безработных ведь нет. Потому что они, по закону, называются «тунеядцами» и просто подлежат наказанию. Так что, когда советская печать кричит о безработице на Западе, тут уже, знаете, не бревно в своем глазу, а бревнище! Ничего. Без тени стыда кричат о чужих сучках — и, что самое печальное, ведь не без успеха, кто-то верит…
