Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет
Так вот, о семинаре. В зале было человек сто или чуть больше. Представители и руководители региональных структур партии. Я начал со слов естественных и отрезвляющих: «СМИ в силу своего предназначения обречены на независимость. К партии власти они обязаны, подчеркиваю, обязаны относиться либо сдержанно, либо критически и лишь сверхмалая часть, контролируемая самой партией и исполнительной властью, вынужденно положительно».
В изданной на «ксероксе» «программке» семинара напротив «обозначения» моего выступления была пометка: «Мнение эксперта». А еще я сказал, что за последние годы четвертый раз выступаю перед активом партии власти. Замечу, что всякий раз это были разные партии: «Демократическая Россия», «Демократический выбор России», «Наш дом Россия» и, вот, теперь «Единая Россия». Замечу, что Россия одна, а партии, претендующие на ее олицетворение, разные.
Успокоил партийных активистов, что партия, в этом отношении, тоже — лицо страдающее. Ибо реакция народа — не столько на партию власти, сколько на власть, саму по себе.
Интересный вопрос: может ли власть быть любимой? Может, но очень недолго. В преддверии выборов это даже не лю-бовь, а ощущение предпочтения. По сравнению с «икс — игрек» — лучше. «Путин — паш Президент». В этом смысле неудачливый предшественник и упрощает, и усложняет деятельность следующего.
Ощущение победы мимолетно, потому как далее обретенная власть — тяжкий крест лидера страны. В этом смысле продолжить дело сильного предшественника — кратно тяжелее. Ибо даже чуть меньшая успешность, не провал, а, именно, успешность, рассматривается, как поражение, в пересчет на личность лидера.
И, наоборот, при смене слабого и утратившего поддержку общества лидера даже незначительный подъем, признаки стабильности при новом лидере, воспринимаются как победа. Почему у нас плохое отношение к партии власти? Потому что она назначается до предвыборного противоборства, а не формируется после него. А это и рождает недоверие к такой партии. Получается, что народ отстранен от сотворения власти, и предыдущая власть назначает следующую власть. Так и случилось с «Единой Россией».
8 июля 2004 года около своего дома четырьмя выстрелами в голову убит главный редактор русской версии журнала «форбс» Пол Хлебников. Того самого журнала, который будоражит наше воображение, когда наряду со списками самых богатых людей мира публикует перечень миллиардеров родного Отечества. Иначе говоря, материализует «пофамильно» динамику разграбления России. Ощущение жути от атмосферы, в которой пребывает современное общество, усиливается с каждым днем.
Естественен мгновенный вывод, который сделают все. Олигархи, а, точнее, кто-то из них, отомстили прессе, а точнее, Полу Хлебникову за то, что он, предавая гласности размеры их капитала, и «наводил» на них прокуратуру. Уже не первый месяц с газетных полос не сходит «Дело ЮКОСа», а фамилия Ходорковский в «сканере» упоминаний в СМИ на втором месте после фамилии Путин. А тут еще невнятная тень, то ли банковского кризиса, то ли хорошо продуманной олигархами провокации по уничтожению конкурентов с участием Центробанка. Согласимся, что коммерческими банками владеют не крестьяне или представители малого бизнеса. Ничего подобного. Это вторая линия борьбы олигархов за свое всевластие в России. Кстати, в неофициальном списке заказчиков убийств банкиры — на третьем месте.
И все-таки, ощущение абсолютной топорности замысла заставляет насторожиться. То, что олигархи и их бизнес многовариантно замешаны на криминале, и так понятно. Так ведь и на вершину власти в ее нынешнем диапазоне выводит все тот же криминал.
Одна маленькая частность. Кремлевское руководство приняло решение сократить численный состав администрации на одну треть. Я был случайным свидетелем, как это происходит на практике. У одного из заместителей руководителя уважаемого министерства ответственный кремлевский чиновник требовал в приказном порядке устроить попавших под сокращение работников своего аппарата на посты в данном министерстве. Зрелище было почти комическое. Попавший под сокращение чиновник, мало того, что не знал «тематику» ведомства, в которое его так усиленно пристраивали, но и был слаб зрением от старости, и все бумаги писал и читал, непременно пользуясь лупой.
Замминистра понимал, что кадровое приобретение добавит ему забот (министерство само находилось в состоянии мучительных административных родов), и поэтому сопротивлялся, как мог. Но голос в трубке слоновой кости обрел тональность окрика, и заместитель министра уступил.
— Ну, хорошо, хорошо! Раз вы считаете, что это решение укрепит позиции министра, пусть так и будет.
Замминистра положил трубку, посмотрел на меня, рассчитывая на понимание и сочувствие. Но видимо, не увидев ни того ни другого, тяжело вздохнул:
— Нормально, все недоумевают. И я недоумеваю.
— Какая это, к чертовой матери, административная реформа!
— Человеку год до пенсии, — ответствует замминистра. — Ему же надо сохранять льготы. Вот они и беспокоятся.
— Пусть, — резюмировал я, только не за народный счет. Не разнорабочим, ведь пристраивают, а начальником главка.
На одной из встреч во время своего первого срока Путин признался, что непомерно высокий рейтинг, который он имеет, не есть удовлетворенное тщеславие. Ему нужен задел прочности на следующее четырехлетие. Грядут непопулярные реформы. Их надо провести во что бы то ни стало. Иначе в ближайшем будущем нам не выстоять. Тогда Путин не уточнил, какие это реформы. Теперь мы имеем об этом представление.
Суть так называемых непопулярных решений проста: капитализм не может внутри системы одного государства сосуществовать с социализмом. Мысль очевидная, хотя не значит, что правильная. Младореформаторы плохо учились, их программа была скопирована таким образом, что игнорировала ментальность страны, а преподносилась, как типовая? Схема их суждений и действий взята из концепта США. И состоит примерно из таких «постулатов». Нам нужна Россия, как регион, а не как один из монополистов на рынке. Нам не нужна коммунистическая Россия. Нам не нужна Россия-конкурент на капиталистическом рынке, нам нужен потребитель товаров, а не их производитель. С нас хватит Японии и Китая. Россия эпигонская страна, и нас это устраивает. Вот, по сути, концепция, которую американцы воплотили без особых усилий. Мы сами их попросили об этом. Мы с истеричным восторгом рушили монолит советских времен, предавая его анафеме, но делали это под консультативным патронатом империи, имя которой США. Два медведя в одной берлоге не живут. Эпоха двухполюсного мира ушла на какой-то период в прошлое. Теперь в берлоге, именуемой мир, живет один медведь — Америка. Но берлога-то на двоих! В ближайшие 10 лет место второго медведя возможно займет Китай.
Вопрос: а какая роль при таком сценарии развития событий уготована России? Стать сателлитом либо одного медведя или двух сразу? Естественно, если Россия и мир выстоят перед экспансией ислама.
Напомним демографический прогноз: через 15 лет численность населения России уменьшится, как минимум, на треть, а точнее, на 50 млн. человек. И успокаивать россиян, что ничего страшного в этом нет, такова общая тенденция всех стран Европы, значит уступать бездумности. Легко потерять, трудно найти. Прирост ВВП есть, но сырьевой фактор, определяющий экономическую успешность России, остался неизменным. Подъема отечественного производства, главной мотивации подъема, как не было, так и нет. Олигархов удалось осадить в их политических претензиях, но они не стали патриотичнее.
Все неадекватные призывы Ходорковского из тюремной камеры выглядят как спектакль, поставленный Кремлем специально для олигархов. И все-таки в 2004 году надо было признать, президент Путин не нашел иного способа открыть дверь к олигархам, кроме использованного ключа устрашения. В этом виноваты сами олигархи.
ВЛАГА НАШИХ СЛЕЗ
Июль — август 2004 года.
Привычных парламентских каникул не случилось. Лето сверхвлажное: нескончаемой чередой идут дожди. Неадекватный климатический год и по всей Европе. Либо наводнения, либо пожары. Горит Португалия, на одном из островов которой я отдыхал. Из Порту, второго после Лиссабона города этой страны, эвакуировали всех туристов. Лесные пожары перекинулись на юг Испании. Отдых горит. Месяц назад полыхал в лесных пожарах юг Франции. Но это — так, к слову пришлось.
В мае-июне загрохотало, в июле зажглось. Президент сдержал слово, начался период непопулярных реформ. Пакет социальных законов, внесенных правительством, оказался шокирующим. Сначала идея упразднения льгот, о чем я уже упоминал. Затем — сокращение социального пакета работникам бюджетной сферы. 26 июля из подмосковного города Пущино пошли маршем на Москву представители научных центров центральной России. К ним присоединились пенсионеры, участники ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, инвалиды, активисты левых движений и партий. Одновременно марши протеста — в Санкт-Петербурге, Туле, Липецке, Новгороде, Ростове-на-Дону, Твери. В требованиях жесткие фразы и лозунги, типа: «против намерений Правительства и партии «Единая Россия» совершить государственный переворот» или «конституционный статус России как социального государства под угрозой!» В акциях протеста объединились силы, несовместимые политически. А если к этому добавить письма президенту руководителей ряда регионов Сибири, Дальнего Востока, Поволжья и Татарии о необходимости принятия нового акта по разграничению полномочий федерального центра и субъектов РФ, то придется признать «не все спокойно в Датском королевстве», матушке-России, то есть.
