Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет
Почему президент ничего не сказал о коррупции, хотя ее размах перешагнул все допустимые пределы? Чтобы осознать всю серьезность и накал ситуации, рискну сослаться на мой разговор с одним из самых крупных олигархов. На мой вопрос, почему Каха Бендукидзе избрал столь нестандартный ход и дал согласие войти в правительство Грузии, мой собеседник криво усмехнулся: «Каха сыграл на ход вперед. Последнее время он очень нервничал. Он был убежден, что он — следующий».
«После ЮКОСа?» — уточнил я.
Олигарх сделал неопределенный жест рукой, пальцы пришли в движение, как бы переворачивая ситуацию то в одну сторону, то в другую.
— Порядковый номер неважен, — сказал олигарх, — он в очереди.
— А вы? — не удержался я.
— Кто знает? Возможно, и я тоже. В нашей стране с нынешней властью ничего нельзя гарантировать.
Это один вариант объяснения, почему Путин не заострил вопроса о борьбе с коррупцией. Но есть и другая версия. Административная реформа среди других задач: сокращение аппарата, повышение его функциональной отдачи, обусловлена и фактом борьбы с коррупцией, потому как носителями коррупционного вируса являются, прежде всего, чиновники. И, если во втором послании подряд Путин повторяет одну и ту же задачу, это является бесспорным признанием, что в борьбе с чиновничьим «беспределом» президент оказался бессилен. Это на самом деле так. И ему не с руки признавать подобный факт публично, тем более, что в активе и действия прокуратуры и МВД. Но сопротивление чиновников повсеместно. И реорганизация кабинета министров тому разительный пример. Рискнем сделать образное сравнение: «Все мухи опять оказались на пироге».
С Чечней и проще, и сложнее. Гибель Ахмада Кадырова отбросила Путина назад. Все придется начинать сначала.
Кадыров был не идеален, но он искренне понимал, объемно пребывая в пределах чеченской ментальности, что без России и вне ее у Чечни нет будущего. Вне магнита, каким является Россия, для Кавказа крошечная Чечня будет напоминать пиратский корабль, который мечется по океану в поисках какой-либо бухты. И никто, абсолютно никто эту гавань предоставлять Чечне не настроен. Чечня интересует наших оппонентов, как постоянный костер, как позиция атаки на Россию. Отколись она от России, интерес к ней, как правозащитному объекту, пропадает одномоментно. В свободном полете эта крохотная республика мгновенно превратится в анклав бандитизма, в неуправляемый снаряд, который способен поразить любую мишень.
И еще о послании.
Выделив три ключевые темы: жилье, образование и здравоохранение, Путин как бы обозначил коридор, по которому должно произойти сближение власти с народом, давая шанс власти укрепить свой авторитет. И в этом смысле откровенным диссонансом путинским настроениям прозвучали новые законопроекты правительства об упразднении льгот громадной массе населения и замены их денежной компенсацией. Самое абсурдное, что эти нововведения подаются как социальные реформы. Слово «реформа» последнее время становится неким ритуальным действием, заклинанием для власти, которым она аттестует себя как вне, так и внутри страны. И если все эти хоровые правительственные песнопения воспринимаются как исполнение гимна, вероятность якобы конструктивного преобразования, то внутри оно созвучно коллективному стону рабов.
Странно, но президент в одном из выступлений сказал, что эти законы не что иное, как желание власти упразднить социальную несправедливость. Скорее всего, речь идет о сельских жителях и жителях малых городов, где льготы на проезд в транспорте, на телефонные переговоры, оплату коммунальных услуг, медицинское обслуживание практически не действуют в силу отсутствия этих самых услуг, как таковых. С этим трудно спорить. Испокон веку в России жизнь в больших городах, мегаполисах кратно отличалась от жизни в провинции. Кстати, не только в России. Такой разрыв характерен для всех развитых стран. Никто не мешает правительству, если речь идет о социальных дисбалансах, провести эту самую коррекцию относительно провинции, оставив в покое крупные города, с уже сложившейся практикой социальных льгот.
Расчет по Москве уже подтвердил, что подобная замена ухудшает положение льготников (инвалидов, пенсионеров, участников войны, блокадников, афганцев, чернобыльцев и др., даже доноров), в несколько раз. Да, Москва более благополучный в социальном плане город, потому что в нем социальная ориентация реформ — повседневная политика мэра и его команды. Зачем и кому выгодно это обострение ситуации именно в Москве? Сегодня можно говорить со всей уверенностью, что «антилужковское» лобби в коридорах федеральной власти, не исключая Кремль, существует, и действует достаточно настойчиво и, я бы сказал, вязко.
Казалось бы, Путин в течение своего первого срока изменил ситуацию. Не сразу — сказывалась «отрыжка» ельцинской эпохи и вконец разладившиеся отношения между Борисом Ельциным и Юрием Лужковым. Этому много причин, мы коснемся их в следующих главах, посвященных непосредственно Москве, а пока… как итоговая составляющая путинская фраза, произнесенная им на встрече с Лужковым в самом начале его президентства: «Юрий Михайлович, никак не могу понять, что стало причиной обострения отношений между вами и Ельциным?»
Не станем в деталях пересказывать этот разговор, так как у него не было свидетелей, но одну лужковскую фразу все-таки обозначу. Я вижу, как Лужков напрягается, понимая, сколь неадекватен вопрос и сколь важен взвешенный, лишенный эмоций, ответ на него: «Могу сказать одно: моей вины и уж тем более инициативы в ухудшении этих отношений нет».
Ситуация в личных отношениях между Путиным и Лужковым, несмотря на желание достаточного количества царедворцев, изменить ее в худшую сторону, устоялась до какого-то момента и имела положительное сальдо. Но ничто не вечно в этом мире. Куда важнее вопрос: не удастся ли противникам Лужкова в кремлевском окружении Путина испортить эти отношения и повторить ситуацию второй половины 90-х годов?
Лужков — человек с громадным управленческим опытом и с очевидными результатами, которых он достиг благодаря организаторскому дарованию. Отсюда его уверенность в себе. А вообще, если рассуждать логически, президент заинтересован в стабильной Москве, в первую очередь. Не будет ни для кого секретом: рухнула бы в августе 1991 года столица, не было бы ни Ельцина, ни его эпохи. Да и самого Бориса Николаевича пришлось бы искать в зоне тунгусского метеорита, как, впрочем, и большинство демократических пророков.
НАРОД БЕЗМОЛВСТВУЕТ
Тема «Власть и общество», по сути, тема вечная. Где-то в начале июня 2004 года функционеры партии «Единая Россия» пригласили меня на семинар. Тема моего выступления выглядела достаточно экстравагантно: «Отношение СМИ к партии власти». Иначе говоря, у «Единой России», а именно она преподносится сегодня как партия власти и таковой себя считает, возникает здоровое беспокойство, что в этих отношениях не все в порядке. Сразу соглашусь: беспокойство здравое. СМИ к партии власти в подавляющем большинстве относятся отрицательно. Часть из них той же самой властью понуждается демонстрировать максимальную лояльность. И, будем честны, часть руководителей СМИ делают это через силу, через внутренний протест.
Происходящее напоминает мне прошлые, не столь еще далекие годы: на партийном собрании сограждане произносят одно, а на кухне — прямо противоположное. Упрекать СМИ можно, но важнее их понять. В 2004 году большую часть СМИ, в том числе и подавляющее число телевизионных каналов, возглавляли высокие профессионалы. В случае открытого протеста, думал я тогда в 2004 году, власть их немедленно уберет. На смену придут просто исполнительные «холопы». Ибо во всех сферах сегодня высокий профессионализм, профессионализм разносторонний утрачен. И носителей такого профессионализма уже даже не сотни, а в лучшем случае десятки. Пройдет еще несколько лет, и они будут исчисляться единицами.
Так вот, о семинаре. В зале было человек сто или чуть больше. Представители и руководители региональных структур партии. Я начал со слов естественных и отрезвляющих: «СМИ в силу своего предназначения обречены на независимость. К партии власти они обязаны, подчеркиваю, обязаны относиться либо сдержанно, либо критически и лишь сверхмалая часть, контролируемая самой партией и исполнительной властью, вынужденно положительно».
В изданной на «ксероксе» «программке» семинара напротив «обозначения» моего выступления была пометка: «Мнение эксперта». А еще я сказал, что за последние годы четвертый раз выступаю перед активом партии власти. Замечу, что всякий раз это были разные партии: «Демократическая Россия», «Демократический выбор России», «Наш дом Россия» и, вот, теперь «Единая Россия». Замечу, что Россия одна, а партии, претендующие на ее олицетворение, разные.
