Александр Зиновьев - Распутье
В той ситуации, которая сейчас сложилась в России, степень патриотизма российского населения чрезвычайно низка, низка как никогда, близка нулю. И если бы она была высокой, в России просто нет условий для того, чтобы она заметным образом сработала как важный фактор социальной эволюции страны. Более того, я в России не вижу сил, способных поднять степень патриотизма и заинтересованных в этом. Тут возможна лишь имитация патриотизма, подделка, спектакли на эту тему и словоблудие, не обязывающее к патриотическому поведению массы россиян. Патриотические умонастроения просто не могут воплотиться в действия, объединяющиеся в единый поток поведения народа в интересах страны, ибо такого единства народа и его интересов просто нет в самом постсоветском состоянии России. Где тот враг, в борьбе с которым народ выступит как единое целое? Какова та великая цель, ради достижения которой народ в массе готов пойти на жертвы? Нет такого внешнего врага, ибо основные враги для большинства россиян — их собственные соотечественники, выгадавшие от контрреволюционного переворота. Нет такой цели, ибо эгоистические цели нынешних хозяев России, составляющих меньшинство населения, не могут стать историческими целями страны как единого целого. В нынешней России просто нет таких «амбразур», на которые могли бы броситься новые мат-росовы, нет таких матросовых и нет тех, кто способен воздать им должное. Патриотизм как массовое явление просто лишен смысла.
В России предпринимаются отдельные разрозненные попытки (в большинстве кустарные) выработать идеологию, адекватную современным условиям и требованиям, идеологию светскую (нерелигиозную) и ненационалистическую, опирающуюся на научные исследования современной реальности. Но они имеют ничтожно мало шансов пробиться к известности и признанию, если даже они достигнут высочайшего интеллектуального уровня. Почему? Дело в том, что огромное число людей, оккупирующих идеосферу и живущих за ее счет, сделают все от них зависящее, чтобы помешать этому. Нужны усилия многих людей и длительное время, чтобы преодолеть это препятствие. А чтобы это учение приобрело статус массовой признанной идеологии, нужны силы, способные придать ему социальный авторитет (например — высшая власть). Но и этого мало. Идеи сами собой в головы людей не заползают, какими бы хорошими они ни были. Для этого нужно множество людей, которые должны профессионально заниматься этим делом. Они должны быть организованы в целое, — должен сложиться идеологический механизм. Такой механизм имеет церковь. Такой механизм существовал в советские годы в распоряжении «Кремля ». Если даже и это препятствие будет преодолено, предстоит длительная борьба за «души» россиян. При этом придется иметь дело с силами, противодействующими распространению этого учения и принятию его массами, в их числе — с невосприимчивостью самих масс, с религиозными организациями, заинтересованными в сохранении масс в состоянии мракобесия, со СМИ, с огромной силой навязывающими россиянам западную идеологию.
В современной России никаких условий и мало-мальски серьезных сил для преодоления этих препятствий просто нет. Высшая власть поддерживает православную церковь почти как государственную, а прочие политические силы (включая коммунистов) заигрывают с нею. Шансы на создание признанного нерелигиозного учения, превосходящего все прочие идеологические учения, и на создание конкурентоспособного механизма его распространения и вбивания в головы масс россиян близки к нулю.
Что же остается? Существующий идеологический беспредел, который со временем может быть истолкован как западный плюрализм на российской почве. Усиление православия. Тоска по всесильной «национальной идее». Конъюнктурные лозунги вроде призыва сплотиться перед лицом мирового терроризма. Пустословие партийных программ, обещающих бороться за все хорошее против всего плохого. Эпоха, когда умами и чувствами россиян владели идеи глобального и эпохального масштаба, безвозвратно ушла в прошлое. Эпоха, осужденная и оплеванная неблагодарными потомками, но непонятая в ее трагическом величии.
Москва, 2003
Духовность
В русской среде широко распространено убеждение, будто мы, русские, превосходим все прочие народы в одном отношении: якобы мы обладаем самой высокой степенью развитости духовности. Допустим, что так на самом деле. Естественно, встает вопрос: а что такое духовность? Раз мы обладаем этим выдающимся качеством, должно же быть достаточно полное и ясное его описание. Должны же те, кто придерживается такого убеждения и высказывает его, знать, в чем конкретно оно заключается. Но, увы, ничего подобного нет. Мне довелось просмотреть сотни текстов, в которых так или иначе говорилось о духовности, и опрашивать большое число людей, разделявших убеждение в наличии у русских исключительной (не свойственной другим народам) духовности, но вычитать или услышать хотя бы мало-мальски вразумительный ответ на мой вопрос так и не удалось. В конце концов, в словоблудии на эту тему более или менее отчетливо проступало одно: сведение мистической духовности к религиозности. Причем, не к любой религиозности, — мусульманская, буддистская, конфуцианская и даже католическая религиозность духовностью не считаются, — а к православной. Лишь православная религиозность якобы является подлинной (истинной) духовностью.
Распространяется также убеждение, будто в результате антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы русский народ освободился от некой советской бездуховности и встал на путь возрождения якобы присущей ему от природы духовности. При этом имеется в виду реанимация православия и его устремленность на превращение в государственную идеологию.
Но обратимся к исторической реальности России и к тем ее явлениям, в отношении которых в рамках светской (нерелигиозной) идеологии, философии, социальной литературы и науки употреблялись и употребляются слова «дух» и «духовность», — в конце концов, никто не давал попам монополию на употребление этих слов для обозначения каких-то явлений человеческой жизни. Если не ограничивать феномен духовности религиозностью (к тому же — лишь ее частной формой), а включать в него более обширное состояние сознания (духа) людей, которое формируется под воздействием образования (особенно — гуманитарного), просвещения, пропаганды достижений науки, знакомства с литературой, кино, музыкой, живописью, театром и другими подразделениями культуры, воспитания системы ценностей и нравственности и т.д., то элементарная научная и гражданская честность обязывает признать нечто противоположное тому, что сказано выше о переживаемом перевороте в русской истории. Даже по признанию наших врагов русский народ в советские годы имел уровень духовности гораздо более высокий, чем другие народы планеты, не говоря уж о его духовном уровне в дореволюционные годы. И эта оценка духовности русского народа как народа советского осуществлялась в соответствии с критериями науки, а не каких-то смутных и дремучих представлений о природе человека. В числе этих критериев были такие, как самое лучшее в мире и самое демократичное всеобщее образование населения, общедоступность и высокая нравственность советской культуры, доминирование высших духовных ценностей над материальными в советской системе ценностей.
Это — исторический факт, что Советский Союз выстоял в труднейших условиях, победил в величайшей в истории человечества войне против самого сильного врага и стал мировой сверхдержавой в значительной мере благодаря высокой духовности советского народа, а не благодаря отсутствию таковой. Это — исторический факт, что инициаторы «холодной» войны Запада против СССР с самого начала ее главную цель для атак видели именно в духовном состоянии советского народа. Они понимали, что Советский Союз можно было сломить только при условии разрушения его духовного потенциала, при условии занижения духовного уровня советского населения, русского народа — в первую очередь. Об этом прямо говорилось в документах тех лет, которые стали публиковаться уже в конце прошлого века. Больше полувека шла (и еще не окончилась) война превосходящих сил Запада против русского народа, в которой шаг за шагом разрушались все основы именно русской духовности, достигнутой в советские годы. Достигнутые не вопреки атеизму советской идеологии, как иногда приходится слышать, а благодаря ему.
В постсоветские годы началось не возрождение русской духовности, как утверждают попы, а ее стремительная деградация. То, что сейчас выдается за духовность, есть лишь суррогат ее, имитация, подделка под духовность, явление в виртуальном мире. Нет надобности говорить о том, что происходит в нынешней России со всеми основами реальной духовности, — с системой образования, с культурой, с системой ценностей, с системой воспитания. Программа инициаторов и стратегов «холодной» войны, сформулированная более полувека назад, выполнена почти на сто процентов. Это общеизвестно. Этого уже не скрывают. Сообщениями на этот счет переполнены средства массовой информации. Тот факт, что выросло число людей, которые крестятся, носят кресты и посещают церковные службы, нисколько не препятствует росту насилия, преступности, коррупции, наркомании, алкоголизма и прочих язв постсоветского образа жизни. Наоборот, они прекрасно уживаются как проявления сущности произошедшего перелома в русской истории. Важнейшим следствием этого перелома стала гибель подлинной русской духовности и процветание бездуховности, маскируемой духовностью виртуальной.
