Вадим Слуцкий - Русская Атлантида
Однако такое социальное устройство глубоко архаично, нереформируемо и исключает развитие.
Кроме того, привычка к беззаконию и клановость, соединившись с подсознательно унаследованной русскими культурой Золотой орды (Монгольской империи), привела к появлению у них психологии захватчиков.
Почти все жители России воспринимают всё, что бы ни попало к ним в руки, как средство личного благоустройства. Прежде всего, это касается должностей, которые люди занимают.
Очень точно отражена эта специфика российского социума в предсмертных записках Гавриила Державина (бывшего, как известно, не только литератором, но и крупным государственным служащим, например, губернатором Олонецкой губернии), который писал:
«С сожалением или стыдом признаться должно, что никто ни о чём касательно общего блага отечества, кроме собственных польз и роскоши, не пёкся».
Это одна из самых своеобразных ментальных особенностей русских: в своей стране, на своей земле они постоянно ведут себя как монголы, т. е. захватчики.
Неправда, что это только особенность русской власти. Русская власть никогда ничем по сути от русского народа не отличалась. Это именно психологическая особенность всех — или почти всех — русских.
Что-то попало тебе в руки: урви скорее, для себя и своей семьи, — не думая ни о чём, кроме своей выгоды. Это психология оккупантов.
Но эти оккупанты живут в своей стране!
Это действительно удивительный народ!
Разумеется, следствием такой психологии является тотальное разрушение во всех сферах.
Скажем, понятно, что очень многие молодые писатели — а среди них могли быть и действительно талантливые, и наверняка были — принимавшие участие в литературном конкурсе «Дебют», убедившись в его показушной сути, в том, что они, прислав своё произведение, в которое вложили немало сил и души, просто постояли в массовке, а победитель был известен заранее — разочаровались в возможности пробиться и «завязали» с художественной литературой.
Разумеется, «беспристрастное» жюри к этому не стремилось: оно только продвинуло своего человечка, а это обычная, нормальная практика любого клана. Но подобные последствия клановости и психологии захватчиков — неизбежны.
* * *
Так русские, сами того не замечая, веками вели и по-прежнему ведут себя в собственной стране как оккупанты.
Неудивительно, что судьба России — страны, оккупированной и разрушаемой собственным народом, — это, по словам М.Волошина, — «страшная, безумная судьба».
Глава шестая
Народ-победитель
Сейчас, когда идут напряжённые бои на русско-украинском фронте, многие недоумевают: «А мы-то думали, что уже всё! Что теперь уже война не возобновится! Как же так?!»
К сожалению, о таких людях можно сказать, что они как раз не думали и думать вообще не умеют и не привыкли. Правда, это обычное состояние современного человека, — в том числе и на Западе.
На самом деле так «думать» может лишь тот, кто не понимает «русской души».
Русский человек никогда не примиряется с частичным успехом, а тем более — неудачей, — там, где, по его мнению, он должен побеждать. Русские — вечные победители!
* * *
Это связано с их экзистенциальным выбором — рабством. Раб отказывается от самостоятельности и чувства собственного достоинства, делает это добровольно. По мнению раба, так жить легче — а значит и лучше. Угоди только начальству — и всё у тебя будет хорошо! Чудесное существование!
Однако потребность в уважении к себе никуда не девается с таким выбором, т. к. эта потребность — часть т. н. «природы человека». Её мы получаем от рождения.
А вот как именно удовлетворять свои духовные потребности — каждый решает сам.
Разумеется, сделавшись подтиркой своего хозяина, раб и в самом деле что-то приобретает. Как я уже отмечал, его существование («жизнью» язык не поворачивается назвать) становится психологически необычайно лёгким и беззаботным — как у маленького ребёнка.
Это приятно.
Но из-за отказа от чувства собственного достоинства, инфантильности, зависимости и ничтожества — что неизбежно для любого раба — раб становится очень уязвимым в определённом отношении.
А именно: в ситуации конфликта с тем, кого он считает ниже себя.
Напомню — об этом я уже говорил в предыдущих статьях этого цикла — что рабский социум неотличимо схож со стаей или стадом: порядок в нём поддерживается за счёт чёткой социальной иерархии. Как волк-двухлеток не обижается, если вожак съедает лучшее мясо, отталкивая его от добычи, — так и раб считает нормальным явлением любые унижения со стороны вышестоящих.
Однако именно поэтому он становится чрезвычайно чувствительным и капризным к тому, что он воспринимает как «дерзость» со стороны нижестоящих.
В этой связи уместно напомнить, что Украина — по мнению большинства россиян — это не самостоятельное государство (вроде Франции или Польши). В восприятии россиян она остаётся частью «русского мира», притом — подчинённой, вассальной его частью, как и все бывшие советские республики.
Вот почему самостоятельные решения, неугодные России, со стороны Украины — невыносимы для носителей классической русской ментальности.
И никакие рациональные соображения тут роли не играют.
* * *
Из истории крепостного права на Руси мы знаем многочисленные примеры, когда холоп, попавший в опалу, сбегал от господина. Неоднократно при этом бывало, что его барин — у которого могли быть ещё сотни крепостных — предпринимал исключительные усилия, чтобы поймать беглеца, тратил огромные деньги, волновался, переживал, забрасывал все свои дела, не спал, не ел — а при поимке радовался и торжествовал так, будто попал в фавориты к императору или выиграл миллион в лотерею.
Такое поведение явно говорит о том, что для русского помещика его раб не был только или главным образом рабочей силой, производителем материальных благ. Поведение помещика иррационально. Чтобы поймать одного раба, он тратит в десятки раз больше средств, чем нужно на покупку десяти новых, более молодых и сильных, рабов.
Очевидно, что ему важно именно одержать победу. Восторжествовать. Поставить на место.
Эта жажда Победы напоминает любовную страсть — эрос. Она иррациональна, заряжена мощнейшими эмоциями и подчиняет себе всего человека.
Почему это так?
* * *
Дело в том, что в отношениях с начальством раб — ноль, пустое место. Его вообще нет, не существует.
Но он это компенсирует, взаимодействия с подчинёнными. Теми, кто, по его мнению, ниже него в социальной иерархии. Естественно, ему важно, чтобы они в отношениях с ним тоже были нулями.
Так он восстанавливает — пусть и иллюзорное — уважение к себе, уничтоженное отношениями с начальством.
Получается, «дерзость» нижестоящего — это покушение на его уважение к себе. Покушение — очень серьёзное!
Неподчинение даже одного нижестоящего воспринимается рабом как величайшая личная катастрофа, как разрушение всего его внутреннего мира, как утрата своего Я.
Как видите, это очень серьёзно!
Уважение к себе рабов — нечто иллюзорное, что-то вроде галлюцинации. На самом деле им не за что себя уважать. Поэтому оно — хрупкое, особо чувствительное. Вроде мыльного пузыря: дунь — и он рассыплется.
Вот почему рабы так болезненно воспринимают малейшую «дерзость» со стороны нижестоящих, предназначенных — в представлении вышестоящего — для того, чтобы восстанавливать его уважение к себе. Они это должны делать, всячески демонстрируя свою зависимость от него, подчинённость ему.
Если же нижестоящий бунтует — его нужно немедленно строго наказать! Победить, положить на обе лопатки.
И тут все средства хороши.
Раб не может остановиться. Он не может пойти на компромисс, потому что это означает разрушение его Я, крах его внутреннего мира, его представления о себе — т. е. величайшую личную катастрофу для него.
Нижестоящий должен быть у его ног: полностью признавший вину, раздавленный и сломленный. Только тогда Победитель будет удовлетворён.
Сам остановиться он не может — по психологическим причинам.
Вот почему я с самого начала российско-украинской войны писал о том, что это только начало. Украина не может признать себя вассалом России. А Россия не может остановиться до тех пор, пока не победит — в своём представлении: то есть пока «ослушница» не будет примерно наказана и не приползёт на коленях к барину просить прощения.
Что она никогда не приползёт, этого Россия понять не в силах, потому что это разрушает её самоидентификацию, основополагающие представления русского человека о себе («старший брат», «первый среди равных») и окружающем мире.
