Витаутас Петкявичюс - Дурнишкес
По вопросам гражданства мне не раз доводилось беседовать с капелланом внутренних войск, членом Комиссии по помилованию диссидентом Э.Паулёнисом.
Он постоянно удивлял меня своей образованностью, терпимостью и глубоким психологическим пониманием человеческой сущности. Казалось бы, это не вяжется с его положением, но он не строит из себя суперпатриота. Будучи настоящим духовником по призванию, и благородным человеком - от природы, он очень просто, несколькими словами, помогал нам, светским людям, разобраться в беде преступившего, раскаявшегося и просящего о помиловании человека. Вот в мыслях и делах таких людей родился удивительный документ о гражданстве, который очень бы пристал и Церкви, поскольку кто-кто, а диссиденты прекрасно знают, что значит - лишиться гражданства.
КОНСТИТУЦИОННОМУ СУДУ ЛИТВЫ ПРОТЕСТ
Ваше решение о лишения Юрия Борисова литовского гражданства нас не удивило.
Ещё Великий князь Литовский Гедиминас, своим письмом в Западную Европу приглашал людей приезжать оттуда в Литву: "Те земледельцы, которые пожелают приехать, пусть в течение десяти лет трудятся без налога. Путь приезжают и выезжают купцы свободно, без всяких сборов и пошлин, без всяких препятствий".
И этого мудрого и дальновидного принципа древнее Литовское государство придерживалось во всё время своего существования. Русская царица Екатерина в качестве одной и причин, из-за которых необходимо ликвидировать Литовско-Польскую республику, называла то, что туда бегут и имеют все условия для свободной деятельности всякие вольнодумцы.
После утраты Литовской Республикой в 1940 году независимости на её территории начали действовать и оккупационные суды. Эти суды не соблюдали созванного за несколько столетий правосудия Литовского государства, особенно при осуждении диссидентов. По телефонным звонкам и различным указаниям эти, с позволения сказать, суды были обязаны подчиняться существующей структуре власти. Таким образом были осуждены и заключены в сибирские концлагеря тысячи литовцев и литовских граждан других национальностей, а десятки тысяч - сосланы.
Нам как раз и пришлось быть жертвами таких политизированных судов, поэтому нам прекрасно знакомы их запах и те судьи, которые выполняли указания, угождая узурпаторам и душителям литовской свободы. Кстати, не один из них и в нынешней Литве сумел занять высокий пост.
Тот противный запах витал и в Конституционном Суде при решении так называемого вопроса Борисова. Мы видели, что суд политизирован и потому попрал древнее правосудие Литвы, традицию и обычаи Литовского государства.
Вильнюс, 8 февраля 2004 г.
ПОЛИТЗАКЛЮЧЁННЫЕ:
Александрас Бендинскас Викторас Петкус Витаутас Гирдзияускас Казимерас Радзюкинас Антанас Мозерис Стасис Стунгурис Альбертас Жилинскас
Как видите, это было нарочно придуманное для Р.Паксаса и Ю.Борисова преступление. В нашем государстве такого в жизни не было. Оно появилось при толковании Конституции. Сегодня его опять нет, оно исчезло, т.к. Конституционный Суд не имеет права принимать судебное решение, его обязанность - объяснять Конституцию, а не судить людей за уже ставшую традицией практику предоставления гражданства.
Будучи Президентом, А.Бразаускас подписал 573 таких акта, а В.Адамкус - 310. Первый был более щедрым в отношении граждан США, а второй - евреев. Просматривая подписанные ими декреты, можно найти такие курьёзы, что ужас берёт от того, как расценивалось главами государства это литовское гражданство, и как мгновенно их ошибки превратились в “угрозу национальной безопасности”, если их допустил другой человек.
Их ничтожные декреты были идеально правильными, а для Р.Паксаса это превратилось в “грубое нарушение Конституции”.
Приведу только несколько примеров. Иностранцу Й.Лукасу гражданство Литвы было предоставлено даже без его просьбы, Г.О.Кохштейну - за то, что он - предприниматель, Ф.Бацевичу за то, что договорился с Бразаускасом на словах, когда устроил ему в Бразилии торжественный обед, четырёхгодовалому Д.Кановичу из Бельгии - за заслуги перед Литвой, выразившиеся, видимо, в том, что он очень рано перестал какаться в пелёнки. И так далее, и так далее. А человеку, сделавшему столько доброго для литовской авиации и вложившего несколько миллионов литов в благотворительность, в ходе всего судебного процесса угрожали выгнать из Литвы. И только потому, что за обещанный миллион ни один патриот не нашёл в работе "Авиабалтики" никаких нарушений законодательства. Такие вот дела. Как говорят, если в голове находится то, чему полагается быть в противоположном месте, то искать в этом месте мозги не стоит.
ЧЕЛОВЕК В ЦЕЛЛОФАНОВОМ ПАКЕТЕ
Никто, нигде и никогда не ставил памятника своему заместителю.
Чесик будет первым из замов, удостоившихся такой чести.
Даже лучшие друзья не могут похоронить друг друга, но злейшим врагам это иногда удаётся в политике.
Говорят, что Чесик никогда и нигде не впутывался ни в какие аферы, но он так же никогда и нигде не мешал ничьим тёмным делишкам.
На что очки слепому?
Как-то раз я получил редакционное задание - написать что-нибудь о Чесловасе Юршенасе. Признаюсь, согласился без колебаний, поскольку думал, что хорошо знаю этого человека, в своё время даже протежировал ему в газете «Теса», на телевидении и в других службах. Но, усевшись перед чистым листом бумаги, я вдруг с удивлением обнаружил, что ни в голове, ни в сердце у меня не запечатлелось о нём хоть что-то примечательное. Закрываю глаза и вижу, как он улыбается и друзьям, и врагам одной и той же натянутой улыбкой, а зацепиться не за что. Всё так обтекаемо, загадочно, смазано какой-то непонятной мазью без запаха, так что даже образ этого человека уплывает из памяти, как с современного антирадара.
Ничего хорошего или дурного о нём не нашёл я и в прессе. Ни одной солидной или достойной внимания статьи, ни одной оригинальной мысли, - всё какие-то обтекаемые интервью, разъяснения докладов начальников или законов и плоские шуточки, как бы соль и перчик ради популярности. Оказалось, что этот человек ни с кем не схлестнулся в споре, никого не зацепил словцом, ни во что не ввязался, всё делал тихой сапой, без большой рекламы, и ровно столько, сколько требовалось начальству, но чтобы самому никуда не вляпаться, чтобы не пришлось потом утешать свою совесть исповедью. Ну, просто литовский Микоян.
Почему Микоян? Потому что вспомнил я о нём такой анекдот. Вышел Анастас Иванович в дождь без зонта. К нему подбегает охранник, услужливо раскрывает зонт и пытается всунуть в руку.
- Не надо, - отвечает тот.
- Но ведь дождь, товарищ Микоян.
- А я как-нибудь между капель, между капель, - и прошёл себе сухой-пресухой.
Ясно, что люди сами по себе такими не родятся. Это результат долгих тренировок, усилий воли, внутренних установок и карьеризма.
- Столько скандалов, а Чесик публично не впутывался ни в один, - пробовал я похвалить его, но один из главных советников Р.Паксаса даже разозлился:
- В процессе отрешения от должности президента он - третий человек, только он всюду умудряется оставаться незаметным. Это он надудел Бразаускасу в уши, чтобы тот предал Паксаса, в расчёте занять место председателя Сейма.
Когда начинаешь с чьей-нибудь помощью серьёзнее присматриваться к человеку, всегда отыщется кое-кто: незаметный, где это надо, очень вежливый, просто «шляхетный» в кругу нужных дамочек, проглатывает любое замечание, но ничего не забывает, умеет дождаться своей очереди, безжалостен к мелкоте, но избави, Боже, задеть вышестоящего. Правда, только до тех пор, пока того не сшибли. Слывёт демократом благодаря собранным карикатурам на себя...
- Сколько раз о Юршенаса обопрёшься, столько раз и соскользнёшь.
Это тоже правда, ведь он - как хмель, цепляется только к прочной опоре. Не у всякой былинки обовьётся. Рядом непременно должно стоять перспективное дерево, на которое можно карабкаться без опаски. Вспоминаю, как он, взопрев, метался между нашим съездом и ночным съездом "платформистов"[103], пока, наконец, не уцепился за Юстаса Паляцкиса, а когда тот перебежал к социал-демократам, стал делать круги около Бразаускаса.
Я долго колебался, прежде чем взять в руки карандаш, однако в памяти всплыло одно неприятное воспоминание. Когда арестовали бывшего идеолога КПЛ (КПСС) Ю.Куолялиса, его жена Гражина обратилась к Юршенасу за помощью, но тот категорически отказал:
- Ничего не знаю, ничего не могу, как суд решит, так и будет.
Ю.Куолялис ничего плохого не сделал и не мог сделать, потому что во время переворота был за границей, а по возвращении приехал ко мне в Бирштонас посоветоваться и всё откровенно рассказал. Я прекрасно понимал его несчастье и политический заказ ландсбургистов: нужно было как можно больше врагов и крови, ибо таким образом раздували цену стихийной, никем не организованной поющей революции. А как же, ни с того, ни с сего, из кабинетов КГБ - прямиком в лидеры независимости? Самозванцам нужны были жертвы.
