Владимир Белинский - Страна Моксель или открытие Великороссии
А теперь подытожим:
— Реформы Ивана Грозного — Ливонская война. Поражение. — Упадок на 100 лет;
— Реформы Петра I. — Экспансия на Запад, Восток, Юг. — Упадок на 40 лет.
— Реформы Екатерины II. — Войны Екатерины II, Александра I, Николая I. — Поражение в Крымской войне 1854–1855 годов.
— Реформы Александра II. — Войны Александра II, Александра III, Николая II. — Поражение 1905 года в войне с Японией.
— Реформы Петра Столыпина. — Первая мировая война. — Поражение в войне 1914–1918 годов. Развал Царской России.
— Реформы Ленина и Сталина. — Финская война, Вторая мировая война, Холодная война. — Поражение. Развал Советской Российской Империи.
Россия, теперь уже ополовиненная, снова проводит реформы. А народ, как всегда, нищий до предела. Реформы снова ведутся не во благо народа. Автор надеется, читатель понимает, для каких целей проводятся сегодня в России реформы. Догадываетесь? Россия и ныне проповедует свои геополитические интересы. Еще не отмыта грязь и кровь от величайшей бойни в Афганистане, а начала литься кровь в Чечне. Это тяжело говорить: — мы стоим на пороге новой русской экспансии! Вот для чего всегда проводились реформы в России.
Но вернемся в шестнадцатый век. Величайшая беда русского человека, и получившего диплом, и вполне неграмотного, — незнание своего прошлого. Именно незнание ведет к величайшим трагедиям. Все правители Московии, а впоследствии России, старались исказить, извратить, приукрасить историю «великороссов», дабы использовать эту ложь в корыстных целях правителей. Это не вымысел! Поглядите, уже Иван Грозный собственноручно подчищал летопись. Факт установлен историками. Но разве вы услышите об этом из уст «великоросса-державника»?
Вспомним, «крепкая государственность-державность» понимается истеблишментом, а зачастую и простым русским человеком, как исконно русское и даже изначально русское явление. А существовала эта «державность российская» только в виде деспотической власти, как то: московской варварско-княжеской; впоследствии, царско-крепостнической; и, наконец, коммуно-советской. Никакой другой государственности, являющейся «державностью», «великорусское» общество не ведало. Знать, под термином «державность» ничего другого подразумевать нельзя. Откуда же появилось в Московии, а впоследствии в России, эта «державность»? Приходится, к великому неудовольствию «великороссов», констатировать, что русская «державность» есть прямое повторение ханско-ордынской власти, унаследованной от Золотой Орды. Московские князья, а впоследствии Цари, слепо скопировали порядки жестокой восточной тирании. Но у Московии был выбор. Вспомните, существовало два типа власти: Новгородское вече и Золотоордынское «самодержавие». Новгород был фактически частью развивающейся Европы: процветала демократия, культура, торговля, связи с внешним миром; а Московия — это грабеж, предательство соседних княжеств, деспотизм неограниченный. Был избран второй путь становления государства, то есть, был позаимствован ханско-ордынский тип «державности». В результате возникла новая Орда, уже со столицей в Москве. Древние Новгород и Псков были полностью разрушены и разграблены, население частью уничтожено, частью вымерло от мора, и лишь в малом количестве угнано в дикие леса Московии, где за века одичало, как и московиты. Культура и ремесла Новгорода и Пскова Московской Ордой не были востребованы и погибли, не принеся пользы Государству. Отсталый деспот Московии, даже понятия не имел, на какие величайшие ценности он посягал, уничтожая их. Особенно уничтожались и преследовались люди большого ума. Так архиепископ Новгородский был посажен на кобылу, которую Иван Грозный назвал «архиереевой женой», сказав: «Ты не архиепископ, а скоморох». И погнали его кнутами, при стечении народа, в Москву. Вот такими методами пытались победить свободу слова, свободу мысли, свободу поведения. Ведь мы помним, что в Новгороде Архиепископа избирал народ!..
«Фикция существования высокой нравственности на низкой ступени культурного развития историей опровергается… Наивные москвичи считают себя выше всех других людей. Они щедро раздают обещания, которых вовсе и не думают выполнять. Между ними самими абсолютное отсутствие доверия. Отец остерегается сына, сын не доверяет матери, и без залога никто не даст взаймы ни одной копейки. Это отмечают немцы Бухау и Ульфельд, швед Персон и литвин Михалон… их слова подтверждаются англичанами Флетчером и Дженкинсом: «Можно сказать по справедливости…, что от мала до велика, за крайне редкими исключениями, русские не верят тому, что им говорят, и сами не заслуживают ни малейшего доверия…». Но они идут еще дальше и отмечают черту, на которую я уже указывал — это жестокость. Флетчер, правда, извиняет ее, поясняя: «Народ, с которым обращаются сурово и жестоко правители и высшие классы, становится сам жестоким с равными себе и особенно с более слабыми…». Это явление, наблюдаемое в истории среди всех варваров, но в этом крае (Московия. — В.Б.) в более сильной степени… Напрасно национальные историки в данном случае старались свалить всю вину на монгольское нашествие, которое будто бы испортило нравы, развратило народ, приучило его к насилию и лукавству».[300]
Нет, не в том причина. Вся сия мерзость явилась той производной власти и «державности», которые для себя избрала Московия изначально. И это испокон веков было главной опасностью для простого человека. Ибо власть скрывала от него: «державность» — азиатское обожествление Государства, стоящего над обществом, когда человек являлся неким прилагаемым шурупом к государственному механизму.
Московия, за все годы своего развития, не подарила человечеству ни одного открытия. Да и чужие открытия она заимствовала под давлением обстоятельств и с большим опозданием. Только к концу ХV века Москва начала применять в своей хилой потребности бумагу, вместо пергамина. Естественно, бумагу эту московиты не производили еще сами сотни лет, и глядели на нее как на чудо, покупая за большие, по тем временам, деньги у немцев.
Таким же образом у Европы был позаимствован «снаряд огнестрельный». Но даже это позаимствование носило характер отсталого применения. Ведь только для обороны города московиты к концу XV века стали применять «огнестрельный снаряд». Ни в одном описании полевых битв, до середины XVI века мы не находим применения у Московии пушек и пищалей. Все битвы велись на основании позаимствованных у татаро-монголов тактики и оружия. Где наилучшим оружием являлась стрела.
Только к концу XV столетия в Москве появились первые каменные сооружения, возведенные итальянскими архитекторами по требованию княжны Софии, жены Ивана III. Именно гречанка София, прибывшая в Московию в 1472 году и став женой Московского Князя, потребовала возвести для нее каменные церковь, хоромы и прочее.
Был выписан с Болоньи архитектор Фиоравенти-Аристотель, который и возвел в Москве, в Кремле, первое каменное здание — церковь Успения в 1479 году.
«…сильный пожар (в 1493 году) обратил весь город в пепел от Св. Николая на Песках до поля за Москвою-рекою и за Сретинскою улицею….и вообще не осталось ни одного целого здания, кроме новой палаты (построил Петр Антоний в 1491 году. — В.Б.) и Соборов (в Успенском соборе обгорел алтарь, крытый Немецким железом).[301]
После пожара Московские князья снова надолго поселились в свои деревянные хоромы.
Итальянец Аристотель научил московитов искать глину, пригодную для обжига, «дал меру кирпича, указал, как надобно обжигать его, как растворять известь, нашел лучшую глину»…
Все, что в Московии делалось новое к концу XV в XVI веках, делали иностранцы. Именно они для московитов искусно чеканили серебряную монету, отлили в Москве огромную царь-пушку, обжигали кирпич, возводили первые каменные здания.
Но заимствовалось у Европы только то, что вело к увеличению военной мощи да восхвалению и возвеличению самодержавия. Еще сотни лет никто в Московии не приводил в порядок улицы, не строил водопровод, не думал о школах.
Послушаем русского историка В.О. Ключевского.
«Московская немощенная улица XVII в. была очень неопрятна: среди грязи несчастие, праздность и порок сидели, ползали и лежали рядом; нищие и калеки вопили к прохожим о подаянии, пьяные валялись на земле».[302]
Вот оно, величие Московии уже в XVII веке. Это отсталое государство на сотни лет потащило в бездну многие народы, покоренные к тому времени.
Имперские «писатели истории» изоврались до остатка, пытаясь возвеличить свое прошлое и оправдать право покорения соседей. Как видим, все это было не во благо, а в величайший вред даже русскому народу.
И в гражданском строительстве общества — было величайшее запустение. Тот же Н.М. Карамзин вот как подытожил «успехи» Московии в этом вопросе:
