Владимир Ларионов - От царской Скифии к Святой Руси
Лабиринты Русского Севера. Беломорье и Новая Земля. Наличие лабиринта на Новой Земле помогает нам понять, что за таинственные славяне обитали на далеком полярном острове. открытом московитами только в пятнадцатом веке.
Священные символы древней Критской державы: Лабрис декорированный спиральными «лабиринтами». Здесь отметим один интересный факт. Согласно Геродоту, древнее племя ликийцев прибыло в Малую Азию, в землю античной Ликии, с острова Крит. До их прихода страна та называлась Милиадой, а жители именовались солимами. Из Ликии на Делос пришел поэт Олен, сочинивший гимны в честь божественных пришельцев на остров из Гипербореи, в честь Арги и Опис. прибывших на Делос вместе с самими гиперборейскими божествами: Аполлоном и Артемидой. В свете этих данных не так уж удивительно видеть в музее древнего города Иерополиса в Малой Азии, находящегося недалеко от Лаодикии и прибрежной Ликии, надгробие с интереснейшим изображением Аполлона Лаирбеноса, Аполлона с лабрисом! Исторические нити, связывающие Крит, Аикию и Гиперборею, тесно переплетены.
Вообще каменные и земляные насыпи, лабиринты и «майские деревья» в верованиях арийских народов представляли собой единый сакральный комплекс. Священные места отмечались разными символическими фигурами на холмах, «майскими деревьями», пирамидами и лабиринтами. У германцев пирамиды из камней возводили обычно там, где проходили наиболее важные церемонии, blots.
Это слово обозначает кровавое жертвоприношение. Каждая пирамида имела свое собственное имя, например знаменитая гора Флоки (Flokavarda, Landnamabok). Часто такие сооружения воздвигались германцами и кельтами около значимых границ. Ствол Веландера, пограничный знак неподалеку от Уайтлифа в Букингемшире упомянут в древней саксонской хартии 903 года. Он представлял собой своеобразное «майское дерево», или фаллический символ, посвященный богу-кузнецу Веланду. Самый известный из таких столбов в истории — Ирминсул, стоявший у Эресбурга (ныне Обер-Марсберг, Вестфалия, Германия). Этой большой деревянной колонне, установленной на открытой местности, поклонялись все саксы. На их языке колонна называлась как Ирминсул, что в приблизительном переводе на латынь переводилось как «столб мира». К этому столбу саксы относились как к сакральному центру Вселенной. Лабиринты же у германцев использовались в весенних ритуалах при предсказании погоды и церемониях в честь умерших, как, например, в Розаринге, в Лаасе, Упланд, в Швеции, где прямая «дорога мертвых» и каменный лабиринт примыкали к старинному кладбищу.
Возвращаясь к ритуальным танцам, укажем, что на изображениях минойского Крита часто были запечатлены танцующие на огороженном пространстве вокруг оливкового или фигового дерева люди. Иногда над ними можно видеть парящую богиню. Найджел Пенник (Nigel Реnnick) справедливо полагает, что это символизирует доступность богини взору или сверхчувственному контакту, как считаем мы, вошедших в состояние транса людей. В «Илиаде» рассказывается, как царь Минос построил для своей дочери Ариадны «танцевальный круг». Рядом с некоторыми древними гробницами тоже были специальные площадки для танцев. Видимо, танец в лабиринте у древних арьев почитался особым священнодействием, посредством которого можно было вступать в сверхчувственный контакт с душами предков, находящихся в стране мрака, или ночного солнца, обители, куда уходил солнечный диск во время долгой полярной ночи на прародине. .
Но отчего такой контакт гарантировался только танцем в лабиринте, или просто в спирали? Более чем вероятно, что простейшие спиральные лабиринты Русского Севера вовсе не случайно располагались у воды. И вовсе не случайно спираль простейших лабиринтов представляла собой графическое изображение водной воронки! Замечательный современный ученый, автор труда «Голубиная книга. Священное сказание русского народа» М. Л. Серяков приводит интереснейшие соображения касательно глубинных архетипов, связанных с водной стихией у индоевропейцев. В частности, он пишет: «Понятие глубины в русском языке в первую очередь связано с водой. Как у нашего народа, в частности, так и у индоевропейцев в целом эта стихия всегда знаменовала собой иной (по отношению к земле) мир и фиксировала момент перехода туда. В этой связи весьма показательна русская загадка о рыбе: «Кто на том свете живет, а на этом мрет?» Столь же недвусмысленные указания дают и тексты отечественных сказок: «Вот клубочек катился-катился и прямо в море: море отступилось, дорога открылась; дурак ступил раз-друой и очутился со своими провожатыми на том свете».
Ничем принципиально в этом отношении не отличается и мировосприятие и других индоевропейских народов. Так, анализируя структуру средневекового германского эпоса «Песнь о нибелунгах» и выделяя в ней три различные модели, А. Я. Гуревич подчеркивает: «Любопытно отметить, что переход из одного пространства-времени в другое совершается каждый раз посредством преодоления водной преграды... Связь перемещения из одного пространства-времени в другое с преодолением водного препятствия не случайна. Напомню, что путь на тот свет пролегал, согласно верованиям германцев, по морю, и поэтому корабль играл первостепенную роль в их погребальных обрядах».
Все это говорит нам о том, что попытки современных ученых искать прародину индоевропейцев в степных пространствах Евразии абсолютно не состоятельны. Близость моря-океана, фактор, прослеживаемый по древнейшим преданиям арийских народов, должен быть главным ключом к поиску прародины. Русский народ тоже не загнать в болота Припяти, где его прародину с таким упорством часто ищут. М. Л. Серяков справедливо указывал, что новгородская былина о Садко стоит особняком и не имеет параллелей в эпическом творчестве других славянских народов. Следовательно, она не была заимствована у славянских соседей. Сюжет о морском боге и певце мог возникнуть только во времена общеарийской общности. Представления о морской глубине, в которой избранные певцы могут узреть невидимые обычному взору тайны божественного космоса и инобытия, должны были существовать у предков новгородских словен уже в III веке до Р.Х. А неотъемлемое присутствие в сюжете пучины именно морской, но не речной и озерной, должно обратить наши взоры к берегам морей Белого и Балтийского, как к самым вероятным ареалам первоначального обитания предков славян.
Вернемся к месту и роли водной преграды в мифах и погребальных обрядах. Вода, как зримый образ иного мира, рассматривалась в качестве места обитания сверхъестественной силы, душ предков. Определив, что в глубинах вод обитают боги, индоевропейцы там же определили и место упокоения душ пращуров. На Русском Севере был распространен обычай «караулить душу»: когда человек умирал, рядом с телом оставляли чашку с водой, за которой наблюдали родственники. Считалось, что в момент окончательного исхода души из тела вода в сосуде заколышется. Однако индоевропейцы не противопоставляли небо и водное пространство. Души предков обитали и там и там.
Чтобы лучше понять такой дуализм восприятия иного мира, обратимся к индийской мифологии. Весьма показателен в этом отношении пример Адитьев — верховного класса небесных богов. М. Л. Серяков пишет, что «Слово «глубокий» в применении к Адитьям (класс богов — сыновей богини Адити, возглавляемых Варуной) надо понимать буквально, поскольку они принадлежат к глубине нижнего мира, что, в свою очередь, составляет понятие, унаследованное из индоиранской мифологии. Это было царство мертвых, а Варуна был богом смерти... Нижний мир ночью выглядит как висящий над землей в перевернутом положении». Царство Варуны мыслилось как подземные космические воды, днем находящиеся под землей, а ночью становящиеся небом. Таким образом, воронкообразная спираль лабиринта позволяла мистически осуществлять связь с душами предков, находящихся в космических водах, местонахождение которых и в глубинах, и на небесах. Само солнце в представлении древних ночью блуждает в лабиринте космических вод.
Головной убор Новгородской губернии XIX века. Спирали на уборе символизируют солнце и указывают на несомненную связь спиралевидных лабиринтов с солярной культовой символикой древних славян.
Мотив лабиринта сохранился в орнаментике вышивок и резьбы на дереве у всех северных арийцев, оставшихся после расселения арийских племен на прародине или расселившихся недалеко, на Скандинавском полуострове.
Например, лабиринт можно видеть на бельевом катке в музее острова Готланд, в Швеции, а также на деревянной скальне для перемотки ниток из деревни Нюхча Пинежского района Архангельской области. В петрографике Дагестана часто встречаются изображения спиральных и подковообразных лабиринтов. Существенной деталью дагестанских лабиринтов является то, что их изображения всегда сопровождают могильные комплексы, что мы наблюдаем в основном и на Соловках. А это уже подводит нас вплотную к двум важным умозаключениям. Первое, это то, что осмысление лабиринта в христианстве как пути, который проделывает душа, видимо очень близко к назначению лабиринтов в древности. Более важные открытия на этом направлении нас ждут дальше. Второе — это явная принадлежность лабиринта культуре древних арьев. В таком случае в Дагестане перед нами явное материальное свидетельство продвижения арьев на юг через Кавказ. Очень возможно, что это были предки тех, кто стал известен позднее на Ближнем Востоке под именем митанийцев, принесших на Восток высокое искусство конной выездки. Забегая вперед, укажем и на спиральный орнамент, который был принесен арьями в Индию. Ярчайшим примером сохранности спирального лабиринта как символа солнца у индийских арьев являются детали декора четырех ворот ступы Санчи — буддийской святыни I века до Р.Х. Архитравы — поперечные балки ворот символизируют небеса, на концах которых изображены солярные спирали.
