Сергей Переслегин - Статьи
При всей важности Европейского субконтинента, а он представляет собой «расширенный центр» «мировой шахматной доски», вопрос о его геополитических границах далеко не очевиден. Так, неясно, следует ли понимать Ирландию как часть Европы, или она должна – вместе с Фарерскими островами и Исландией – быть отнесена к Еврамерике? Рассматривая в качестве «протоевропы» территорию Римской Республики, мы приходим к выводу, что вся Северная Африка: Египет, Ливия, Тунис, Марокко, – должна быть отнесена к Европе[6]. Что же касается «восточной границы Европы», то эта проблема уже столетиями обсуждается публицистами и политиками. Сегодня с легкой руки С.Хантингтона принято проводить ее по линии раздела между восточным и западным христианством, то есть по границе Польши.
Заметим здесь, что, во-первых, непонятно какая именно граница (и какой именно Польши) имеется в виду. Во-вторых, расхождения между католицизмом и православием носят в основном догматический характер, то есть они касаются, прежде всего, ритуальной стороны христианства. Соответственно, они намного менее существенны, нежели этическая пропасть между католичеством и протестантизмом. Наконец, в третьих, с геополитической точки зрения конфессиональные «разломы» вторичны по отношению к географическим.
Естественным геополитическим барьером, замыкающим с востока европейский субконтинент, является линия Западная Двина – Днепр, стратегическое значение которой проявилось во всех войнах между Россией и европейскими государствами. Необходимо, однако, иметь в виду, что территория между меридианами Днепра и Одера прорезана крупными реками (Висла, Сан, Неман) и труднопроходимой горной системой Карпатских гор. Иными словами, она представляет собой типичный «слабый пункт», владение которым может оспариваться. Здесь русский и европейский субконтиненты накладываются друг на друга, и, подобно тому, как граница столкновения литосферных плит обозначена землетрясениями и вулканическими извержениями, зона взаимодействия геополитических субконтинентов отличается крайней нестабильностью. Здесь появляются и исчезают не только государства, но и сами народы.
Русский субконтинент продолжается на восток вплоть до Уральских гор и далее. Где-то между долинами Оби и Енисея он переходит в пустошь, простирающуюся до побережья Тихого океана. Вопрос о естественной восточной границе Руси весьма важен с исторической и этнографической точек зрения, но не представляет никакого политического интереса.
Район генезиса исламской цивилизации, включающий Аравийский полуостров, Малую Азию, Переднюю Азию, Иранское нагорье, а также Сомали и Судан является самостоятельной геополитической структурой – Афразией. В настоящее время Афразия не только достигла своих естественных границ (Инд, Нил, Южное побережье Черного, Каспийского, Мраморного морей), но и проникла на территорию геополитической Европы, закрепившись в зоне Проливов и установив контроль над Северной Африкой.
Наконец, уже в наши дни формируется, как геополитическая общность, Центрально-азиатский субконтинент, включающий район Памира, территорию Афганистана и так называемые «прикаспийские страны». Вполне понятно, что эта «зона разлома» и ее непосредственное окружение обречено стать в первой половине XXI столетия полем политических и военных конфликтов.
Завершая наш беглый обзор мировой геополитической карты, заметим, что при всей неоднородности Евроазиатского суперконтинента его объединение вполне возможно. В этом случае совокупный потенциал Евразии значительно превысит возможности обеих Америк, поэтому в интересах США любыми средствами воспрепятствовать такому повороту событий[7].
[1] Для северного полушария этот показатель составляет 1.56, для южного – 4,26.
[2] Для железнодорожных перебросок характерно высокое транспортное сопротивление узлов (точек пересечения нескольких магистральных узлов). Грузы, в том числе войска, застревают в узлах. Несколько упрощенно время переброски воинского соединения железными дорогами можно определить как T (сутки) = N 2 [L/v 1], где N – количество узлов, через которые проходит эшелон, L – расстояние переброски, v – среднесуточный пробег эшелона, квадратными скобками обозначается целая часть. В сущности, речь идет о том, что сутки уходят на погрузку войск, сутки на разгрузку и сутки эшелон проводит в каждом узле.
[3] Меньшей ценностью обладали Мальта, Кипр и Родос. Крит играл важную роль только на раннем этапе формирования греческой цивилизации, поэтому проведение операции «Меркурий» невыгодно аттестует понимание штабом ОКВ тонкостей игры на «мировой шахматной доске». Что же касается значения Сицилии, то оно было полностью осознано и отрефлектировано еще до первой Пунической войны (содержание которой, собственно, и заключалось в борьбе за остров Деметры). В этой связи забавно читать о дезинформационных мероприятиях союзников в 1943 году, когда была поставлена задача убедить противника в неизбежности вторжения крупных сил англо-американской коалиции на остров Сардинию, являющуюся стратегическим «зазеркальем» Средиземноморского ТВД.
[4] К сожалению (для искусства стратегии) переход господства на море от Великобритании к Соединенным Штатам Америки произошел мирным путем, поэтому значение этих ключевых пунктов не было в должной мере проявлено.
[5] О ключевых точках тихоокеанской «позиции» смотри С. и Е. Переслегины. «Тихоокеанская премьера». М., АСТ, Terra Fantastica, 2001.
[6] Этой точки зрения придерживается известный историк Ф.Бродель (во всяком случае, в отношении Западной Африки и Средиземноморского Ла-Манша: «Можно считать катастрофой в истории Испании тот факт, что после взятия Мелильи в 1497 году. Мерс-эль-Кабира в 1505-м, Пеньон де Велеса в 1508-м, Орана в 1509-м, Мостагенема, Тлемсена, Тенеса и алжирского Пеньона в 1510-м эта новая гранадская война не была продолжена со всей решительностью, и что итальянские химеры и относительная легкость захвата Америки заслонили собой эту малопривлекательную, но важнейшую цель. (…) Как отмечал один эссеист, Испания, которая наполовину принадлежит Европе, а наполовину – Африке, уклонилась таким образом от своей географической миссии, и впервые в истории по Гибралтарскому проливу «прошла политическая граница». Ф.Бродель. «Средиземное море и средиземноморской мир в эпоху Филиппа II». М. 2002.
[7] Мало известно, что Наполеону I удалось-таки нанести смертельный удар Великобритании. Это произошло в 1803 году, когда Первый Консул продал Северо-Американским Соединенным Штатам Луизиану. Вместе с междуречьем Миссури и Арканзаса (оперативным центром Североамериканского континента), САСШ приобрели реальную возможность установления гегемонии над обеими Америками. В перспективе это приводило к утрате Британской Империей цивилизационного лидерства. Так оно и случилось, хотя реализация достигнутого геополитического преимущества заняла у американцев 150 лет.
Кольца и мосты: евроазиатские транспортные коридоры 2004-2025 гг.
«Идеальная» геоэкономическая карта Евразии насчитывает пять транспортных колец, и представляется достойным удивления и сожаления то обстоятельство, что лишь одно из них сейчас как-то функционирует
Хотя это кажется парадоксальным, в ближайшие десятилетия азиатский континент будет меняться менее ощутимо, чем европейский. Быстрое развитие экономики Китая с неизбежностью приведет к распаду страны на промышленный Восток, переходной Север и аграрный Центр, но этот, обусловленный «транспортной теоремой» процесс будет развиваться медленно, и в течение 2000-10-х годов не вступит в стадию лавинообразного распада. В Центральной Азии и Закавказье практически вся социальная энергия будет затрачена на формирование новых этнокультурных плит. Русская плита, потерявшая свою прочность, находится в очень сложном положении, но наличие сразу нескольких каналов сбыта излишней пассионарности, видимо, позволит сохранить ее неизменной (если только экономика российского Дальнего Востока не начнет развиваться слишком быстро).
Сегодня глобализационные и постглобализационные процессы на евроазиатском суперконтиненте требуют постоянной «подпитки» финансовым, административным и, наконец, чисто военным ресурсом. Изыскать такой ресурс в необходимом количестве достаточно трудно. Альтернативой является создание сбалансированной и симметризованной единой евразийской коммуникационной системы, способной к развитию.
Не будет преувеличением сказать, что все евразийские геополитические конфликты ближайших десятилетий будут «привязаны» к этой формирующейся системе.
Коммуникационные сети должны решать две задачи, на первый взгляд, взаимоисключающие. Во-первых, согласно «транспортной теореме» для государства транспортные «коридоры» суть механизмы, обеспечивающие экономическое и культурное единство некой территории и сохранение ее господствующих идентичностей. Во-вторых, с позиций здравого смысла для суперконтинента, насчитывающего несколько цивилизаций/культур/этносов, коммуникации представляют собой обобщенную систему обмена (сырьем, технологиями, смыслами…).
