Олег Козинкин - Адвокаты Гитлера. Правда о войне, или Почему врут историки
Дивизии, дислоцированные в Бресте, должны были занимать оборону вокруг Бреста, и одна из них – это как раз 42-я СД.
«В середине июня управлению 47-го стрелкового корпуса было приказано к 21–23 июня выдвинуться по железной дороге в район Обуз-Лесны. Одновременно 55-я (Слуцк), 121-я (Бобруйск), 143-я (Гомель) стрелковые дивизии комбинированным маршем проследовали туда же, а 50-я стрелковая дивизия из Витебска – в район Гайновки.
До начала боевых действий войскам запрещалось занимать оборону в своих полосах вдоль госграницы.
К началу авиационного удара (в З ч 50 мин. 22 июня) и артподготовки (в 4 ч 22 июня) противника успели развернуться и занять оборону госграницы: в 3-й армии – управление 4 CK, 27 и 56 СД; в 10-й – управление 1 и 5 CK, 2, 8, 13 и 86 СД; в 4-й – 6 и 75 СД. В процессе выдвижения подверглись нападению: в 3-й армии – 85 СД, в 4-й – 42 СД.5 июня 1952 года»
(Ответы остальных рассмотрим чуть позже, в ответе на «вопрос № 3»).
Т.е. как видите, ещё в середине июня 47 СК должен был выдвинуться к новому месту дислокации, к «21–23 июня»! Однако, как пишет историк А. Исаев, 47-й СК начал своё выдвижение только 21 июня!«Распоряжение штаба Западного особого военного округа командиру 47-го стрелкового корпуса на передислокацию управления и частей корпуса
Сов. Секретно Вручить немедленно. Бобруйск Командиру 47-го стрелкового корпуса Управление и части отправить по железной дороге эшелонами №№ 17401-17408 темпом 4. Начало перевозки 23. 6.41 г. Обеспечьте погрузку в срок по плану.
Сохранить тайну переезда. Перевозочных документах станцию назначения не указывать. Вопросу отправления свяжитесь лично с «3» Белорусской. Доносить каждом отправленном эшелоне шифром.
Климовских 21 июня 1941 г.(На документе отметка: «Аналогичные указания 21.6.41 г. даны командирам 17-й стрелковой дивизии, 21-го стрелкового корпуса, 50-й стрелковой дивизии, 44-го стрелкового корпуса, 121-й и 161-й стрелковых дивизий. подпись [1] ».
(Ф. 208, оп. 2454 сс, д. 26, л. 42.)
В ЗапОВО это выдвижение к границе обставляли и так:
«Генерал-майор С. Иовлев (бывший командир 64-й стрелковой дивизии) в своих воспоминаниях пишет: „…Части 64-й стрелковой дивизии в начале лета 1941 г. стояли в лагерях в Дорогобуже… 15 июня 1941 года командующий Западным Особым военным округом генерал армии Д. Г. Павлов приказал дивизиям нашего корпуса подготовиться к передислокации в полном составе. Погрузку требовалось начать 18 июня. Станция назначения нам не сообщалась, о ней знали только органы военных сообщений… ”» (ВИЖ, I960, № 9).Т. е. командование этой дивизии даже на «учения» не ориентировали – посадили, как арестантов, и повезли в неизвестном для них направлении… И не довели, что те идут в район по ПП, а ведь данная дивизия (как и 47-й корпус) даже не к границе должна была выдвигаться. Она занимала Минский УР. Но, к сожалению, ВИЖ не приводит ответ генерала Санда-лова, так любимого историками, на вопрос что те идут в район по ПП № 2. Все западные округа объединяет общее – войска получали не только письменные приказы на начало выдвижения войск из глубины округа на рубежи обороны. И Кузнецов, и Павлов, и Кирпонос давали также и устные приказы. Однако генерал Абрамидзе, командир приграничной дивизии, 20 июня получил именно письменный приказ-шифровку ГШ на приведение в боевую готовность и на занятие своих рубежей обороны. Также запреты на письменные приказы давали и «замполиты» округов.
Начальник управления политпропаганды ПрибОВО бригадный комиссар К. Л. Рябчий вечером 21 июня распорядился:
«…Отделам ПП корпусов и дивизий письменных директив в части не давать. Задачи политработы ставить устно через своих представителей.
Настоящую директиву немедленно полностью довести до нач. политорганов соединений…»
(ЦАМО, Ф. 344, оп. 5564, д. 1, л. 47. Подлинник. ВИЖ № 5 1989, с. 51).
Также, помимо письменных Директив НКО и ГШ, были и личные устные распоряжения наркома:
«Минск
Комвойсками ЗапОВО лично.
Расшифровать и вручить немедленно.
Народный комиссар обороны приказал о ходе передислокации войск, проводимой на основе полученного от него личного приказа, доносить к 22.00, добавляя в адрес лично Ватутину.
Ватутин. 17.06. 1941 г.» (ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2513, д. 9, л. 76).
«Минск
Комвойсками ЗапОВО лично.
Немедленно телеграфируйте заявку на ж/д перевозки, связанные с передислокацией согласно личного указания НКО.
Ватутин. 17.06.1941 г.» (ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2513, д. 9, л. 78).
А вот про эти личные приказы и указания Тимошенко наши маршалы постарались не вспоминать в своих мемуарах вообще.
Также интересно рассмотреть этот вопрос и затронутые в нём директивы ГШ от 10–12 и 18 июня по воспоминаниям… пограничников. В мемуарах М. Г. Паджева, начальника заставы 94-го погранотряда КОВО, рассказывается, что «сразу после первомайского праздника части прикрытия (округа) выделили на наиболее угрожаемые направления свои подразделения» в составе стрелкового батальона, танкового взвода и артбатареи, которые к середине мая полностью окопались для обороны границы. Сделано это было из-за того, что ранее на сопредельной стороне, в Венгрии, к границе начали стягиваться немецкие войска.
Уже «в первых числах июня стало известно, что (на той стороне) началось отселение чиновников из пограничных районов в глубь страны. Это не просто выселяли „неблагонадёжных”, как поначалу думали мы. Отселяли всех, а власть передавалась военной администрации». Однако «за неделю до начала войны», т. е. 15 июня, пришёл приказ отвести части усиления этой заставы от границы. Как заявил командир батальона: «Получен приказ убыть на манёвры».
И вот тут появляется соблазн заявить, что армейцы бросали пограничников на произвол судьбы, что есть некое «предательство» в этом отводе. Однако это не так. Дело в том, что вывели эти подразделения на границу из-за появившихся в начале мая на границе немецких и венгерских войск. Отдельным приказом по округу и по согласованию с Москвой.
В связи с ожидавшимся нападением Германии 15 мая!
А вот отвод после 15 июня частей усиления подразумевался директивами ГШ от 10–12 июня, в которых п. 2 гласил: «Приграничные дивизии оставить на месте, имея вывод их на границу в назначенные им районы… будет произведён по особому моему приказу». Т. е. снова занять свои окопы на границе эти части могли только по особому приказу ГШ. Однако перед 22 июня до последнего запрещалось выдвигать войска в предполье, на саму границу. Даже в черновике «Директивы № 1» от 21 июня вычеркнули слова о занятии укреплений в предполье, на самой границе:
«3. Приказываю:
а) В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять укреплён, огневые точки укреплённых районов и полевые сооружения вдоль на государственной границе».Это были вынужденные в той ситуации действия руководства СССР, прежде всего политического (Сталина), на то, чтобы полностью исключить обвинения в адрес СССР в подготовке каких бы то ни было военных приготовлений, которые можно было бы представить как подготовку агрессии против Германии.
В эти дни в Венгрии, на сопредельной стороне, произошло то же самое:
«Обычным днём была и суббота 21 июня 1941 года… Нарушений границы за прошедшую ночь да и предыдущие не было. Отмечалась только необычная тишина на той стороне. Ещё несколько дней назад (немецкие) солдаты покинули окопы и отошли в тыл… » («Через всю войну (Записки пограничника)», М., Политиздат, 1972, 376 с. М. Паджев «Через всю войну», М.: Политиздат, 1983– http://militera.lib.ru/memo/russian/pad2hev _mg /01.html).Подобные мероприятия проводились и в соседних округах в это же время, сразу после майских праздников! На сайте «Я помню» (http://www.iremem-ber.ru/artilleristi) собраны воспоминания ветеранов. Овецкий Борис Моисеевич:
«…5 мая 1941 года всю нашу дивизию (75 сд) подняли по боевой тревоге.
Был получен приказ о выходе на запад, к государственной границе. К границе выдвигались все три стрелковых полка дивизии – 28-й, 34-й и 115-й, наш 235-й ГАП и 68-й ЛАП. В первые же дни похода нам выдали боекомплект, приказали всем заполнить «смертные» медальоны, зашить их в карманы гимнастерок, чтобы они всегда были с собой. К границе части дивизии перемещались разными способами и путями…
…Только наш 1-й дивизион был выдвинут вплотную к границе. Построили свой лагерь по всем правилам. …Утром 2-я и 3-я батареи сделали последний бросок к границе и расположились на окраине небольшого пограничного местечка (городка) Домачево… Встали рядом с пограничной полосой на довольно обширной поляне в сосновом лесу, в 800 метрах от Буга. Здесь мы разбили лагерь…»
